Юлия Чеснокова - Тигриный лог (СИ) Страница 3

Я полистала картинки с борцами-буддистами. Выдавало совершенно различные типажи, от лысых тайцев в оранжевых одеждах, до японских ниндзя в черном. Какими могут быть монахи-воины двадцать первого века? Способными к слепому вожделению — вот что безусловно. Перед тем, как забыть о мирской жизни, молодой человек захотел поцеловать девушку. Его романтизм, который я сама только что сочинила, покорил меня до глубины души. Он стал рыцарем, которого я встретила и тут же потеряла. Всё ещё лазая в интернете, я остановила перед собой картинку из фильма «Воин Пэк ТонСу». Длинноволосые и с мечами, суровыми лицами и стальными нервами — настоящие мужчины, какие перевелись в молодом поколении. Такие ли они там, на одной из высот Каясан? Смогу ли я с ним встретиться или туда нельзя входить так же, как выходить оттуда? Завтра был выходной в школе, и я целеустремленно полезла узнавать расписание автобусов до Хэинса. Оттуда по тропе вверх, около часа пешком, кажется — отец когда-то рассказывал, как гулял там в молодости с друзьями, — и я предстану перед тем, кто нарушил мой скромный быт провинциалки, переставшей хотеть быстрее уехать в Сеул или ещё куда-нибудь, к шумной суете мегаполисов, где любят лишь эффектных, ярких и выделяющихся, а такую, как меня, могут заметить только здесь, в Тигрином логе, безысходность которого толкает на отчаянные поступки.

Монастырь

Выбрав не самый ранний рейс, чуть за полдень я была у Хэинса. Спрятавшийся в зелени храмовый комплекс в дюжину зданий, как озорник вздернул к небу углы своих серых крыш, припекаясь на солнце. От выметенных тропинок немного парило жаром, и я, поинтересовавшись у бродивших служителей, где тропа к Тигриному логу, была награждена удивленным молчанием. Не понимая, почему со мной не заговорили, я искала более разговорчивых людей, пока не добилась хоть чего-то от подметавшего двор возле главной постройки мужчины, усмешки и комментария: «Зачем это девочке? Это же мужская обитель!». Покружив ещё минут пятнадцать по территории, я вернулась к нему и настойчиво попросила указать мне направление к этой предназначенной сугубо для сильного пола цитадели. Дворник поднял погрубевший коричневый палец и ткнул им туда, где поднимался склон самой крутой и высокой горы.

— А я там не заблужусь? — поинтересовалась я, определяясь хоть с каким-то ориентиром.

— Путь один, — так же немногословно заключил рабочий и, подняв передо мной пыль резкими движениями метлы, обозначил окончание аудиенции.

Путь был один, но он не уточнил, что головоломный, ногивывихивающий и подвергающий жизнь ежесекундной опасности. Если это была единственная дорога к Тигриному логу, то я засомневалась, что в нем недавно появились обитатели. Тропа была не хоженой лет двести! Заросшая репейником, колючими кустарниками и цепляющейся травой по пояс, она вилась под приличным углом вверх, не подразумевая хотя бы подобия ступенек или указателей. Я шла наугад, придерживаясь установки «прямо» и интуитивно предполагая, где можно разместить монастырь, для чего иногда задирала голову и рассматривала отдаленные виды. К слишком просматриваемым пространствам я не двигалась, как и к чересчур рубленым, скалистым. Где-то в таком же лесу, как тот, что вокруг Хэинса, только выше и надежнее сокрытый, живет своей тихой жизнью монастырь. Обдирая ладони и коленки, поскольку не раз упала на те и другие, я карабкалась среди зарослей и каменистых насыпей, молясь о том, чтобы тут не водились ядовитые змеи. Или хотя бы не набросились на меня, поскольку из курса краеведения в младшей школе я точно знала, что змеи тут есть.

Со времен молодости моего отца явно что-то изменилось. Или он был куда более крепок и шустер, чем я. Прошло намного больше часа, когда я оказалась перед старинными воротами, возвышающимися в два моих роста. Не выглядящие ветхими, они выдавали свою допотопность скорее стилем и формой, которая была отлично реконструирована и подлатана, отливая на солнце новенькими металлическими заклепками, гвоздями и болтами. Петлями, наверное, тоже бы сияли, но они мудро вделались со стороны жилой части, так, чтобы с них невозможно было снять дверцы — обдуманная страховка прошлых времен, когда могли ждать нападений и штурма. Стены из валунов, столь же высокие, как и ворота, заканчивались черепичными козырьками, но между ними оставались проёмы. По ту сторону вдоль стен должно быть обходной коридор. Хотелось бы мне увидеть изнутри, что там и как. Но в округе, утонувшей в горной глуши и прохладе деревьев — тут было куда свежее, чем внизу, — не слышно было ни звука. Монастырь казался вымершим. Не хватало стервятников над головой и покаркивания ворон. Вообще, всей атмосфере больше бы пошли руины, разруха и истлевающие доспехи, будто когда-то тут прошёл великий бой, и с тех пор место осталось нетронутым. В этой недоступности, в этом одиночестве следы недавнего строительства резали глаз киношностью. Но достаточно любоваться, пора было переходить к действиям. И я постучала в маленькую калитку, вставленную незаметно в ворота. По толстому дереву мои удары почти не раздались. Набравшись смелости, я постучала ещё раз. Потом ещё, сильнее и громче, пока, напугав меня, резко не отворилось окошко в этой калитке, которое я бы и не заметила, не растворись оно. Перекрытое вертикально тремя прутьями, квадратная прорезь нарисовала мне узкие недовольные глаза под черными бровями. Отпрянув невольно назад, я ждала, что у меня спросят. Ничего не спросив, недовольные глаза закрыли окошко.

— Кхм… — растерялась я, запоздало подумав, что можно было бы и самой задать вопрос. Время шло, но возвращаться ко мне никто не собирался. Я постучала опять. И ещё. Я настолько некрасива, чтобы так испугать бедного монаха? Испуганным он не выглядел, да и я не была настолько Квазимодо. Костяшки пальцев начали краснеть. — Простите! Извините, могу я только спросить вас?

Окошко опять резко распахнулось. Всё тот же взгляд.

— Извините, я хотела спросить… можно? — смотря на меня, не моргая, он не исчезал не прощаясь, как в первый раз, и это, судя по всему, было позволение продолжать. — Мне нужен один молодой человек… он у вас тут учится… или служит… или работает, я не знаю, как правильнее назвать. У вас же тут есть молодые люди?

Моргнул. Помолчал. Захлопнул окошко. Плечи мои опустились, ощутив рюкзак, полупустой, с бутылкой воды, мобильным и закусками, чтобы не проголодаться за день. Руки обвисли и я повернулась спиной к воротам, оглядев небольшую вытоптанную площадку. Справа возлежал булыжник, подходящий как раз для того, чтобы паломник присел на него, развернув узелок с едой, поставил рядом посох и передохнул. Какое изумительное гостеприимство в святом месте! Я опустилась, поправив свою юбку, и достала расписание автобусов, распечатанное дома. Отлично, вот и выяснила, кто сорвал мой первый поцелуй! Два часа пути в одну сторону и никакого результата. Чудеснейшая прогулка с максимальной затратой сил и минимальной отдачей равной нулю.