Сисела Линдблум - Охотница Страница 3

И тут он открывает глаза, смотрит на нее, и сразу становится очевидно, что рядом с ним невозможно представить никакой другой.

– Ой! – восклицает Тереза. – Мне показалось, у вас там что-то было.

– Что?

– А?

– Что вам показалось?

– Что-то… там, в воздухе… как будто муха.

– Муха?

Когда он смотрит на Терезу, а она на него, оба делают для себя открытие: смотреть друг на друга приятно. Но можно также сказать, что именно в данный момент между ними возникает некое несовпадение: Тереза радуется, что он не принял ее за чокнутую, а он думает совсем об ином, о том, как она хороша.

– Я иногда что-то такое вижу, – объясняет Тереза, – но и сама в это не верю.

Тереза нежно улыбается, и оттого, что она вся трепещет от какой-то нетерпеливой радости, она особенно красива.

– Может быть, вы не прочь выпить со мной бокал вина, – говорит она, – я имею в виду… невозможно заснуть, когда не хочется.

– Ну-у, – тянет он, не зная, что сказать. Трет глаза, потягивается. – А где?

– Что? – переспрашивает Тереза и наклоняется вперед.

– Где выпить-то? Вагон-ресторан, наверно, закрыт?

– Конечно, – отвечает Тереза, – закрыт. Но мы можем и здесь посидеть.

– Бокал вина у вас с собой? – улыбается мужчина.

– Что-что? Нет, я просто хотела сказать, что мы можем остаться здесь, как и сидели.

– Да-да, еще как можем.

Взглянув на восторженное лицо Терезы, он не смог удержаться от смеха.

– Ясно же, что нам сидеть здесь и сидеть… а как же иначе? Мы ведь в поезде.

Тереза тоже смеется.

– Ну да, и билеты у нас с проставленными номерами, так что сидеть мы должны на своих местах.

– Но вы же не на своем, – отмечает он.

– Да, как и она, – продолжает смеяться Тереза, – а ее-то и след простыл.

Тереза кивком показывает на пустое место рядом с ним.

– Вы это о ком? – не понимает он.

– О мухе, – заявляет Тереза, вытирая выступившие от смеха слезы.

– О мухе?

– Да, о той, которую я видела. Но все это ерунда, не обращайте внимания.

Наступает молчание.

Несу не пойми что, думает Тереза, злясь на саму себя.

– Я болтаю глупости, – произносит она тихо, но он услышал, смотрит и улыбается.

– То, что я не понимаю ваших слов, еще не значит, что они не важны, – возражает он.

В самую точку угодил, молча отмечает она и глубоко вздыхает. Затем протягивает ему руку:

– Тереза.

– Юнас, – говорит он, беря ее руку.

Его прикосновение вызывает у Терезы внезапный порыв: поднести эту горячую руку к своему лицу, вдохнуть ее запах, провести пальцами по запястью, по жилке, забравшись внутрь рукава; подойти, сесть к нему на колени, вобрать в себя все его тепло, взахлеб, чтобы тело приникло к телу. Так листок бумаги льнет к окну под напором ветра. Поцеловать его, проглотить его слюну, словно ей это было необходимо, как дыхание.

Но ничего этого не происходит.

Тереза отпускает его руку. Их глаза встречаются, и вдруг его веко слегка дернулось, как будто он только что солгал. Тереза опускает глаза, а когда поднимает вновь и встречается с его взглядом, то думает лишь об одном. Вся ее воля собрана в единой мысли:

Попроси меня о чем-нибудь, попроси, прямо сейчас.

– Знаешь, Тереза, – начинает он.

– Да?

– Красивое у тебя имя.

– Юнас, – прерывает его она. – Так вас зовут. Я слышала. То есть я поняла, что вас зовут Юнас.

– Хм, – мычит Юнас. – Вот что, Тереза…

– Да?

– Я… мне так хочется спать. Я сегодня встал в полшестого утра. Думаю, мне надо немного вздремнуть.

– И? – вопрошает Тереза, полностью уверенная в том, что продолжение последует.

– Но, если хочешь, позавтракаем вместе на Центральном вокзале?

– Да, – решительно отвечает Тереза, – хочу.

– Правда, там без вина.

– Зато там много поездов.

– Мы сможем поговорить, – уверяет Юнас. – Там.

– Да, – соглашается она, – сможем.

Затем они быстро обмениваются вежливыми улыбками. Юнас закрывает глаза, сидит прямо, спокойно. Тереза опять смотрит на него, на его лицо, повторяя про себя: До чего же красивый, очень красивый парень!

Теплые, но спокойные волны желания обволакивают Терезу, и она сидит, не спуская с него глаз, пока наконец сама не засыпает.

Я знаю, ты там, Сеньора, я слышу твое бормотание. Там, внутри, под всем этим вновь обретенным покоем.

Где-то глубоко внутри у меня есть голос. Он появился давно, с тех пор, как умерла бабушка, а может быть, с тех пор, как я повзрослела. Я называю его обладательницу Сеньорой. Я разговариваю с Сеньорой и, беседуя с ней, словно бы советуюсь со своей бабушкой, но бабушки уже нет, а кто такая Сеньора, не могу сказать.

Единственное, что я знаю, – это то, что голос ее глухой и что говорит она невнятно. Скорее шепчет, всегда шепчет во мне, внутри меня, шипит в самый неподходящий момент. Например, из-за нее я так и не смогла хоть раз влюбиться. Я думаю, в ее представлении любовь должна быть непременно грандиозной, и только на такую любовь можно тратить время, которое столь необходимо мне для достижения других целей.

Ты мне друг, Тереза, мы друзья?

Ты должна разобраться, что кроется за внешним спокойствием. Разве ты хочешь спокойной жизни? Разве ты не в силах стремиться к чему-то большему? Не в силах? Тогда забудь меня. Я могу понять и принять тоску и могу также смириться с одиночеством… Почему ты так боишься остаться одна?

Пожалуйста, можешь безрассудно пялиться на красивую внешность! Пожалуйста, можешь пялиться на красивых мужчин в вагоне поезда, ничего больше не замечая! Возможно, это тебя успокоит.

Но как тебе будет без меня? Среди всех этих спокойных, довольных красавцев? А что же тогда тебя защитит?

Что с тобой станется без меня?

Солнечный луч падает на кубики – “кости” в руке хозяйки. Жанетт ищет взглядом пепельницу.

– Можно, я покурю? – спрашивает она.

– Нет, не сейчас, – отвечает та и бросает кубики.

– Ну хорошо, – соглашается Жанетт.

– Шесть очков, – изрекает гадалка, – что же это значит?

Бросив эти кубики с пятнышками на стол, она продолжает держать над ними свою растопыренную пятерню и смотрит застывшим взглядом, будто прислушиваясь к чему-то.

– Да-да, шесть, – подтверждает Жанетт. – Может быть, это хорошо, что шестерка? Всю жизнь счастливая шестерка.

Жанетт хихикает, хотя на самом деле уже начинает терять терпение.

– Шутка, – говорит она потом. – Ну что там? Кто я и что со мной должно случиться? Обычно именно на эти вопросы хочется получить ответ. Может, меня ожидает богатство? Муж у меня уже есть.