Дженнифер Крузи - Сумасшедший уик-энд Страница 3

— Я обдумала твои слова. Ты права. Но я не могу сразу сменить начальника, работу и кавалеров, а потому решила сосредоточиться на одном пункте.

— Слава Богу! — Пейшенс, облегченно вздохнув, утонула в глубоком кресле. — Ты отсюда увольняешься и делаешь Тейлору ручкой?

— Вообще-то нет, — покачала головой Денни. — Куда я денусь без жилищной и медицинской страховки? Придется еще какое-то время терпеть Тейлора. И встречаться с более основательными мужчинами я сейчас тоже не могу себе позволить. Поэтому я решила просто порвать с ними до тех пор, пока не разберусь с карьерой. — Денни наклонилась вперед, Пейшенс сделала то же самое, и их головы сблизились, насколько это позволяли разделявшие их столы. — Я кое-что разнюхала. — Денни украдкой оглянулась через плечо, но никто из коллег не обращал на них внимания. — На следующей неделе Дженис Сивере Мередит выступает на ежегодной конференции литераторов в Ривербенде.

— Кто это такая — Дженис Сивере Мередит? Нет, погоди-ка. — Пейшенс вскинула ладонь. — Дженис Мередит. Это ведь она написала «Брак феминистки», верно? И еще «Созидательные отношения». Мне как — то довелось услышать ее доклад. Она бесподобна.

— Но плюс к этому она разводится, — заявила Дженис. Пейшенс ахнула. — Да-да, я удивилась не меньше твоего. Я узнала об этом на прошлой неделе. Разумеется, новость пока держится в страшной тайне, но я уверена, что со дня на день гром грянет. И я хочу получить первое интервью.

— Как ты об этом узнала?

— Я брала интервью у одной новоявленной писательницы, которая раздавала тут у нас автографы на презентации своей книги. Максимум двадцать лет, внешность кинозвезды и куриные мозги. Пишет о проблемах молодежи, что-то там о глубине душевного страха. — Денни закатила глаза. — Да она не знает значения этих слов! Короче, я ничего приличного не могла из нее вытянуть и поинтересовалась, кому из писателей она отдает предпочтение. На что она ответила, что ее будущий муж был и ее учителем, и самым восторженным почитателем. Ну я, естественно, спрашиваю: «Будущий муж?» Она кивает и говорит, что он невероятно умен, и две его книги сейчас занимают первые строки в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме».

— Чарльз Мередит! — выдохнула Пейшенс.

— То же самое сказала и я, а она нахмурила бровки и пролепетала, что я не должна об этом никому говорить, поскольку его жена еще ни о чем не знает.

— Ф-фу. Денни кивнула.

— Я ж и говорю — мозги куриные. А нравственные принципы, очевидно, обезьяньи. Ну а мне теперь только и остается, что разыскать Дженис Мередит.

— И опустить эту бомбу на ее голову? — На лице Пейшенс был написан ужас. — Ты этого не сделаешь!

— Ну, конечно, нет, — поспешно сказала Денни. — Уверена, что к этому времени он уже сообщил ей… учитывая, что Талли собственноручно опустила эту бомбу на мою голову.

— Талли?

— Будущая миссис Мередит. Обещаю, что буду очень тактична и осторожна. Но… — Денни сглотнула, — …это мое интервью. Ты была права. Я тут медленно загниваю, строча ничего не значащие статейки. Я топчусь на месте, потому что боюсь сделать решительный шаг — а вдруг провалюсь? Но теперь я решилась. Это очень важное интервью, получить его будет нелегко, но я его получу.

На лице у Пейшенс было написано сомнение.

— Значит, ты собираешься поймать ее и заявить напрямик: «Итак, Дженис, как там обстоят дела с вашим разводом?»

— Ну, конечно, нет, — нахмурилась Денни. — Это было бы жестоко, а мне вовсе не хочется обижать ее; ей и так несладко приходится. Но… она внесла весомый вклад в институт современного брака, и я уверена, что ее мнение о разводе окажется интересным и оригинальным. И я хочу стать первой, кому она его выскажет. Благодаря этому интервью… — Денни вновь быстро оглянулась, — …если я получу это интервью, то смогу выбраться отсюда и попасть в высшую лигу журналистики. Постепенно. Шаг за шагом. Я знаю, что ты хотела бы кардинальных перемен в моей жизни, но я не могу изменить все сразу…

— По-моему, это просто здорово, — прервала ее Пейшенс. — По-моему, это твой самый мудрый поступок.

Денни вздохнула свободно впервые с той самой минуты, когда Пейшенс безжалостно высказала ей все о ее чересчур спокойной и скучной жизни. Подруга, восседая вчера посреди груд оберточной бумаги от предсвадебных подарков, заявила:

— Денни, пора бы и тебе что-то предпринять. Последовавший за этими словами спор не был их первым спором, но он стал самым серьезным в их многолетней дружбе.

— Ты держишься исключительно на своем обаянии, Денни, — сказала Пейшенс. — Тебе даже мозгами шевелить не приходится. Шагни же, наконец, навстречу жизни, хватит сидеть и ждать, пока она сама к тебе придет.

Денни, оскорбленная до глубины души, хлопнула дверью, но после бессонной ночи поняла, что она была не только оскорблена, но и напугана до глубины души. Пейшенс была абсолютно права, когда говорила, что она хватается за свою спокойную, не приносящую никакого удовлетворения жизнь из самого что ни на есть примитивного страха. И вот теперь, когда она наконец решилась на перемены, ее охватило невероятное облегчение.

— Без тебя я бы этого никогда не сделала, — сказала она Пейшенс. — Хотя… я до сих пор не могу поверить, что после стольких лет дружбы ты предаешь меня, выходишь замуж и уезжаешь в Нью-Йорк. Ну как ты можешь?

Пейшенс откинулась на спинку кресла.

— Он со мной спит. А ты — нет.

— Хороша подруга, — парировала Денни. — Через каких-нибудь три дня станешь замужней дамой, совьешь себе семейное гнездышко в другом штате, а что будет со мной? Нет, ты ответь — как я смогу выжить, если тебя не будет рядом? Кто поднимет меня, когда я упаду?

— А ты не падай, — отозвалась Пейшенс. — А еще лучше — учись подниматься самостоятельно. Ты все время себя недооцениваешь, Денни. Тебе по силам любое интервью, да вообще все, что угодно. Нужно просто верить.

— Ага, — ответила Денни. — Понятно. Верить. Плевое дело…

— Даже не пытайся убедить меня, что это плевое дело, — говорила неделю спустя своему собеседнику яркая брюнетка. — Нам слишком долго везло. Пора остановиться. Ну пожалуйста.

Брайан Бонд закатил глаза.

— Шери, я тебе уже тысячу раз объяснял, что риска нет никакого. Дело верняк. Оно легально! Мы не можем погореть.

— Нет, — упрямо повторила Шери. — У меня плохое предчувствие. Очень плохое. Я считаю, что нам не нужно туда ехать. — Она нервно теребила в руках пригласительную открытку.

Бонд взглянул на часы, показывая, что время не терпит. Вообще-то жест был излишним, поскольку его внутренние часы работали безотказно; успех его дела всегда зависел от деталей.