Проверка на отцовство (СИ) - Касс Вероника Страница 30

— Леся, ты уже вроде как виделась с мамой, но официально вы так и не знакомы.

Девушка подняла на меня смущенный взгляд и тут же повернулась ко мне спиной, в сторону мамы.

— Здравствуйте, — тихо поприветствовала она ее.

— Лесь, это Оксана Игоревна, моя мама. Думаю, она не будет против, если ты ее будешь называть как-нибудь попроще, — рассмеялся я. — Ну а это моя Леся, — представил девушку, положив ладони ей на плечи и невесомо их сжав.  — А теперь пойдемте все в гостиную, там еще с Маргаритой Федоровной тебе надо познакомиться, она приготовила праздничный обед для тебя, — мягко произнес и слегка ее подтолкнул.

Только вот знакомила Олесю с помощницей уже мама, потому что меня перехватила Карина. Взяла за рукав и потащила в детскую.

— Что случилось? — спросил сразу, как она закрыла дверь. 

Детская была самой дальней от гостиной комнатой.

— Сейчас-сейчас, — нервно произнесла девушка и, выхватив из кармана телефон, начала тыкать по нему пальцем, — Вот! Полюбуйся, — практически рыкнула она и сунула мне под нос смартфон. Там была фотография, судя по нику вверху экрана — фото со страницы Алины в инстаграме, на котором мы стояли в обнимку в одном и столичных клубов.

— И? — спросил, выгнув брови, не совсем понимая, к чему Карина вела.

— Она отметила тебя на фотографии! И это попало к тебе на страницу. 

— Это старая фотография, — нахмурился, уже догадываясь, что не понравилось девушке.

— Это знаю. Я! — грозно зашептала девушка. — Потому что знаю, где и с кем ты проводил ночи две недели подряд. Но Леся может этого не понять. Фото опубликовано сегодняшней ночью, и даже место отмечено, и, — Карина вернула себе телефон и провела по растрепанным черным волосам, — все так сделано, словно специально, потому что там есть фотографии, где вы в более откровенных позах…

— Я тебя понял, — кивнул, кулаки начали сжиматься сами собой. Видимо, Алина не поняла с одного раза. Придется объяснять ей доходчивее, потому что Карина права: сейчас все попахивало провокацией. Нет… Воняло. — Спасибо, Карин. Я удалю метку. Найду только как… 

— Дай телефон. — Девушка протянула ладонь, и я, разблокировав айфон, протянул его ей. — Если что, там есть функция «Одобрять метки вручную», я поставила тебе галочку. На всякий случай, — лучезарно улыбнулась она, словно не скалилась на меня, как дикая кошка, еще пару минут назад.

— Пойдем уже, — хмыкнул, забирая свой телефон, — а то сейчас Леся еще похуже что-нибудь придумает, чем фотографии моей бывшей.

Ожидания мои не подтвердились. Когда мы вернулись в гостиную, Леси было не до нас, она с кем-то ругалась по телефону, судя по тону — даже оправдывалась.

— Что там? — одними губами спросил у мамы. 

— Что-то с какими-то брошками связано и несделанными заказами. — Мама пожала плечами.

Леся отошла к окну, Мариша в ходунках двинулась за ней, и я, недолго думая, пошел за ними. В последний момент услышал, как Олеся извинилась и положила трубку. 

— Что случилось? — спросил, приобняв ее за плечи. Она не возражала, напротив, словно как-то поникла и опять прикусила губу. Раньше она не делала этого столь часто.

— Да-а-а, заказчица одна звонила, — потерянно произнесла Леся, — возмущалась, что я не прислала ей брошь, хотя я сообщила, что не смогу ничего сделать.

— У тебя же было много заказов, может, ты забыла именно ей написать?

— Нет же. Я всем написала, кого-то даже обзвонила. И ей писала. Я это точно помню, — Олеся начала раздражаться, и я быстро перевел тему, чтобы ее успокоить:

— Значит, она решила схитрить и получить таким образом с тебя деньги или брошь бесплатно или и брошь, и деньги, — выдал я навскидку пару предположений, хотя сам склонялся к тому, что это Леся, скорее всего, забыла, что было бы неудивительно в ее положении.

— Да, наверное, так и есть. — Девушка улыбнулась и посмотрела вниз на Маришу. Морковочка в этот момент нажимала на кнопочки на ходунках, после чего дурацкие мелодии сменяли друг друга. — Ей так нравится.

— Да, — улыбнулся, вспоминая, как притащил эти ходунки еще на Олесину квартиру, а Марише было тяжело там передвигаться из-за тесноты, она вечно застревала в каждом проходе или углу, после чего начинала плакать. Тут же у нее был простор и глаза горели восторгом. — Правда, мама говорит, что долго нельзя в этой штуковине находиться, поэтому Карина ее часто туда не сажает.

— Спасибо вам. Честно, Глеб. — Олеся посмотрела на меня и сбивчиво зашептала: — Я не представляю, что бы без вас делала. Без тебя и Карины. 

— Олесь, может, хватит уже? Ничего такого мы не сделали. Марина моя племянница, если ты не забыла, а Карина — её крестная мама. Так что успокойся. Я же говорил, все будет хорошо, тебе, главное, переживать нужно меньше. Ладно? 

Она качнула головой и, быстро обежав взглядом комнату, вернула внимание ко мне.

— Я даже не представляю, как смогу тебя за все это отблагодарить, — еще тише прошептала она… Хотя куда уж тише. Но у меня по позвоночнику пробежала толпа мурашек, настолько проникновенно звучали ее слова. Я шагнул к ней вплотную и, коснувшись носом ее волос, шепнул у виска:

— Есть кое-что важное, о чем я хотел бы тебя попросить. И, надеюсь, ты на это согласишься. Вечером поговорим, хорошо?

Олеся быстро закивала и тут же провела ладонями по щекам, словно стряхивая слезы. Быстро поцеловал ее в висок, совсем рядом с маленьким белым куском лейкопластыря, и, нагнувшись, достал Маришу из ходунков.

— Ну что? Пойдемте все есть? Не зря же Маргарита Федоровна столько готовила, — озорно произнес я, пытаясь хоть как-то вернуть всем благодушное настроение, и Морковочка меня в этом поддержала, начав задорно смеяться, словно ее кто-то защекотал.

Глава 23

— Родная моя, как же я скучала по тебе, — тихо прошептала в любимую макушку и, коснувшись губами щечки дочери, которая уже давно не была пухлой, все же положила Маришу в ее новенькую кроватку. Точно такую же, как и у меня дома, белую, овальную, с хорошим матрасиком, но было заметно, что кроватка абсолютно новая. Я же брала с рук, не смогла позволить себе тогда почти сорок тысяч за кровать, но хотела именно такую. 

Каприз, не иначе. Можно было бы купить новую, но другого производителя и не такую удобную. Почему-то только сейчас я это отчетливо понимала. Так же как и то, что грудью действительно нужно было перестать кормить Маришу раньше. Как выяснилось, дочери понадобилось всего пару дней, чтобы привыкнуть к бутылочке и начать пить смесь. 

Шумно вздохнула, расправила несуществующие складки на домашних штанах и дернула ручку, открывая дверь. Глеб нашелся в гостиной. Мужчина сидел на большом белом кожаном диване, откинув голову на спинку и прикрыв глаза.

— Ты хотел поговорить… — тихо выдавила из себя и все же села рядом с Вавиловым. Хотя подрагивало все. И пальцы, и колени, и даже внутренности. Я волновалась настолько, что дрожала душа. Именно так, внутри все ходуном ходило. Весь день я прокручивала в голове его слова… что-то важное, на что я должна согласиться… Что? У меня не было никаких мыслей по этому поводу, а гадать я просто устала, ощущая, что опять довела себя и свое эмоциональное состояние до предела.

Мужчина открыл глаза, не отрывая головы от дивана, и слабо улыбнулся.

— Ты опять что-то себе надумала?

Какой проницательный. 

Сжала ладони на коленях, мечтая скрыть то, как они дрожат, но Глебу и не нужно было видеть это, он все понимал… Чувствовал. Как самый настоящий хищник.

— Нет, — коротко проговорила и, закусив губу, отвела взгляд.

— Пока ты лежала в больнице, я не спрашивал, но уже некуда тянуть, — тихо начал мужчина, его тон был размеренным, словно он пытался меня успокоить своим низким и хриплым голосом. У него получалось, с недавних пор я чувствовала себя с ним защищенной. Именно так. Если в день знакомства я бы одарила Глеба эпитетом «яркий», затем «пугающий», то теперь «надежный». — Ты помнишь, что согласилась на мое предложение?