Любовь из пробирки (СИ) - Ильина Настя Страница 30

Женщина в одно мгновение бледнеет, сверкает на меня гневным взглядом и несколько секунд открывает, а затем закрывает рот в попытке что-то сказать. У неё ещё и муж есть? Это весело… Как можно требовать что-то от любовника, если ты сама в клетке собственного обмана?

— Он и тебя бросит потом так же, как котёнка! Запомни мои слова! — она разворачивается и быстро уходит, топая так, что мне кажется, будто она способна пробить асфальт своими шпильками.

Я смотрю на Ивана, не в силах выдавить и слово. Хлопаю глазами, растворяясь в тишине. Мне кажется, что все, кто ходил в округе от нас, остановились и теперь сверлят мне спину. Могу, конечно, ошибаться и накручивать себя из-за этого шока.

— Мира, прости! — говорит Иван мягким голосом и делает шаг ко мне.

Он кладёт руку мне на пояс, притягивает к себе и обнимает, а я стою, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Иван зарывается носом в мои волосы. От его объятий махаон в животе начинает распускать свои крылья, пугая меня ещё сильнее. Что это такое, Господи?

— Я так виноват перед тобой… Эта нелепая сцена! — шепчет Иван. — Я должен был предвидеть, что нечто похожее однажды может произойти.

Он отстраняется от меня и смотрит в глаза, а я до сих пор стою, словно кто-то приклеил меня к месту и забетонировал ноги. Не могу ничего с собой поделать. Даже дышу как-то через раз.

— Вероника моя бывшая любовница. Мы встречались с ней около пяти раз… Первый раз год назад, — оправдывается передо мной Иван, словно это имеет какое-то значение. Он смотрит прямо в глаза, отчего пульсация крови увеличивается.

— Это… Ничего не значит, — выдавливаю я из себя единственное, что могла сказать. — Ты имел право, это не измена, ведь Лены… — прикусываю язык, потому что он не поворачивается сказать слово «нет».

— А я всегда считал это изменой, — горько ухмыляется Иван. — Пойдём в мою машину.

Я, наконец, заставляю себя сдвинуться и иду за ним медленно, ощущая, как всё вибрирует. Вздыхаю, когда сажусь в салон. Надо просто успокоиться. Он ведь сделал это на эмоциях? Может, боится, что я отцу расскажу?

— Я думал, что другие женщины помогут заглушить чувство боли, но к нему примешивалось чувство вины. Я считал, словно изменяю Лене… И несколько дней, а то и недель я не мог пойти на кладбище, стыдно было. Потом понимал, что надо двигаться дальше… И снова наступал на те же грабли. Я брал другую женщину и оправдывал себя тем, что взрослый мальчик, и это нужно для здоровья.

Я улыбаюсь и киваю. Ведь так же оправдывала себя, говорила, что лучше завести любовника, чем снова довериться кому-то… Хотя Артур был вторым мужчиной, который был после Вольского в моей постели.

— Я понимаю тебя. Когда я впервые была с мужчиной после развода… Я ощущала себя грязной… Во второй раз появилось чувство вины, хоть я уже была разведена и ненавидела мужа. Вина больше перед собой, что изменила своим принципам… Я ведь никогда не хотела вот так: без любви.

— Как же я тебя понимаю, Мира… — мягким голосом с низкими вибрациями говорит Иван и берёт меня за руку. Он смотрит прямо в глаза, превращая меня в ватную массу. Меня трясёт, и он, наверное, чувствует это. — Я не знаю, что со мной происходит, но не отворачивайся от меня, ладно? Мне ужасно стыдно за этот концерт, который устроила Вероника. Такое больше не повторится. У нас с ней давно ничего нет, и никогда не будет. Пожалуйста, не обращай внимания на неё и все эти глупые речи!

Во взгляде Ивана читается мольба, от которой меня уносит. Я готова сказать «да», пусть и сама не понимаю, что со мной происходит, а от соприкосновения наших рук мне так хорошо и тепло, что я могу в любой момент растаять.

Между нами ничего нет, но мы нуждаемся друг в друге. Это было понятно с первого взгляда, пусть слепая ярость после отнюдь не приятного знакомства и затмила все ощущения.

Визит Вероники долбанул под дых с такой силой, что у меня голова пошла кругом. Я так сильно разозлился на неё, что готов был на самом деле стереть в порошок. Прямо там, где она стояла и хлопала своими глазёнками, блистая своими оголёнными частями тела. Что за детский сад? Какие-то трусы на лямках! Бред! Откровенный бред! Как можно вот так навязываться? Неужели у неё совсем нет любви к самой себе?

А едва я увидел недоумевающий взгляд Миры, окончательно свихнулся. Вот и теперь сижу в машине, держу её за руку, а самого трясёт. Пытаюсь дышать ровнее. Я только сейчас понимаю, как сильно боюсь потерять её уважение. Почему? Да кто его знает почему! Зубы постукивают друг о дружку, но постепенно меня начинает отпускать. Мы с Мирой смотрим друг на друга — глаза в глаза, и её запах дурманит меня, сносит крышу. Я готов наклониться и поцеловать её. И я бы сделал это прямо сейчас… Но у неё звонит телефон, и Мира вытаскивает свою руку из моей, принимаясь искать его в сумочке.

Она смотрит на экран и поджимает губы. Несколько секунд думает, но всё-таки отвечает.

— Что ты хочешь? — спрашивает она усталым голосом, в котором сквозят нотки раздражения.

Я не слышу, что говорит собеседник, но понимаю — это Вольский. Чего он хочет только Богу одному известно. Так предать жену, довести до выкидыша, а потом пытаться вернуть? Я бы с удовольствием вырвал ему детородный орган, чтобы больше никого не предал.

— Вольский, я замуж выхожу! Не знаю, куда ты там и что сдавал, но я беременна от своего жениха! Понимаешь? И скоро я выйду за него замуж!

Мира отключает телефон, а я смотрю на неё и не понимаю, где сейчас обитаю: рядом или на другой галактике. Каждое её слово отбивается внутри, как печать: чужая женщина, ожидающая ребёнка. Замуж она выходит… Это, наверное, хорошо. Мне следует порадоваться за неё, но почему так паршиво-то тогда на душе?

— Бывший? — выдавливаю каким-то сухим голосом.

— Он! — отвечает Мира. — Долгая история…

— Ты замуж выходишь? — спрашиваю, хоть и пытался убедить себя, что лучше засунуть любопытство куда подальше.

Ну какая мне разница? Она имеет на это право, тем более, если ждёт ребёнка от любимого человека. Ей нужно двигаться дальше!

— Я?! — Мира кажется удивлённой. — А-а-а! Да… То есть. Утром ко мне приходила Клара, сделала нелепое предложение — фиктивный брак для того, чтобы избавиться от назойливости Вольского… Вот я ему и сказала. Он в шоке, но уверена, что проведёт проверку, обзвонит все ЗАГСы. Не знаю, как от него избавиться.

— Всё просто! Выходи за меня замуж! — язык сам говорит за меня, и я сижу удивлённый и одновременно испуганный, ведь она может сказать «нет».

— Замуж? — дрожащим голосом спрашивает Мира.

— Ну ты же про фиктивный брак… Выходи за меня замуж, фиктивно, разумеется… Я не планирую заводить серьёзные отношения, поэтому штамп в паспорте мне не помешает. Заодно и мне поможешь! Скажу родителям, что женился… Познакомлю вас, парочку раз встретитесь… Они всё отстать от меня не могут. Конечно, у нас никаких отношений не будет, а потом… Если согласишься, запишу твоего ребёнка на себя.

Дурак! Каким я местом думаю-то, вообще? Каким? Не понимаю, честно… Говорю, а потом доходит смысл сказанного. Мира смотрит на меня и моргает. Если она согласится, я же её не отпущу от себя. Какой там? Я и без того дурею от неё, а если буду знать, что теперь она моя жена… Законная!

— Нет… В смысле… Я не хочу, чтобы ты записывал моего ребёнка на себя, а твоё предложение… Я могу подумать?

— Ну разумеется! Думай, но чем быстрее дашь ответ, тем быстрее оба зайца отправятся в клетку, а мы с тобой будем спокойны за нашу нервную систему.

Мира улыбается, а я завожу машину и еду к ресторану, потому что если сейчас мы не сдвинемся с места, то я ещё наболтаю что-то такое, отчего потом может стать стыдно в первую очередь перед собой.

— Вань, ты знаешь, я подумала, — говорит Мира уже через минуту.

Я смотрю на неё, страх сковывает тело, как паралитик, и если она прямо сейчас не скажет, что решила, мы можем попасть в аварию, потому что мне реально сложно концентрировать внимание на дороге. Слава Богу, загорается красный.