Наш секрет - Ольга Джокер Страница 30

Когда мужская ладонь проскальзывает под резинку трусиков, я ахаю и широко распахиваю глаза. Иван выпрямляется, переводит взгляд на мое лицо и глубоко дышит. Радужка темная-темная, ноздри широко раздуваются. Его пальцы касаются клитора и надавливают на него. Несдержанно вскрикнув, я выгибаюсь.

— Ты красивая, — горячо шепчет Иван. — Вся красивая. Как с картинки, Саш.

Не получается сказать ему в ответ какой-нибудь комплимент, потому что сознание заволакивает густым туманом.

Иван входит в меня одним пальцем, собирает обильную влагу. Все мои теории идут прахом, потому что я возбуждаюсь от действий мужчины, который вызывает какие угодно чувства, только не любовь.

Северов кружит пальцами вокруг клитора, ласкает так, что меня подкидывает на месте. Смотрю на широкую грудь и шею и чувствую, что вот-вот взорвусь. Ерзаю на месте, позволяю Ивану войти двумя пальцами сразу и ритмично трахать меня ими.

Услышав звук открываемой молнии, я напрягаюсь. Опускаю взгляд ниже, ощущая, как все слова застревают в горле. Боже мой… Боже!

Иван водит ладонью по всей длине своего огромного твердого члена. Вверх и вниз. Медленнее, быстрее. Зрелище завораживающее, но настолько постыдное, что я вновь невольно зажмуриваюсь. Наивная, думала, это поможет? Иван берет мою руку и опускает на свою эрекцию. Он… неужели он хочет, чтобы это делала я?

Пока Иван ласкает меня, осторожно касаюсь ладонью нежной гладкой кожи, нащупываю выпуклые венки. Ничего не видя, мне проще его исследовать. Сжимаю член, ускоряю движения. Это так грязно и пошло, но отчего-то начинает дрожать тело.

— Открой глаза, — требует Иван, толкаясь в мою руку и продолжая гладить меня между ног.

Я делаю, как он просит, облизываю пересохшие губы. В глазах двоится.

— Запомни, Златовласка, ты кончаешь со мной и для меня. Пожалуйста, повтори.

Невыносимый ревнивец.

— С тобой, — шепчу в ответ. — С тобой. И для тебя.

— Умница девочка, — улыбается Иван. — А теперь кричи. Кричи, Саша, ты же этого хочешь.

Сдерживаться не получается, я взрываюсь от яркого удовольствия, ощущая, как из груди вырываются громкие стоны. Кричу в полную силу, зная, что Иван не осудит. И понимая, что его самого это безумно заводит. Кричу, пока не утихают спазмы внизу живота. Пока сил на крик уже не остается.

Иван смотрит так, что меня пробирает озноб от этого взгляда. По его виску скатывается капелька пота. Северов тоже близок к разрядке.

Он накрывает мою руку влажной после смазки ладонью.

Усмехается, увидев, что я в смятении, и ускоряет темп. Спустя секунду, со звериным рыком обильно кончает мне на живот и бедра. В ноздри ударяет терпкий запах, в ушах громко стучит, а сердце едва не выпрыгивает из груди.

Северов упирается лбом в мой лоб, обхватывает ладонью затылок и коротко целует в губы. Рвано при этом дышит.

Я испытываю спорные эмоции. Кажется, словно это… не я вовсе. Безумие. Полнейшее безумие.

Чуть позже понимаю, что стук настоящий! Он доносится из прихожей!

Иван несдержанно ругается, отстранившись, подбирает с пола одежду. Находит салфетки и протягивает мне.

— Одну минуту, Саш, я сейчас приду. Это доставка.

Он уходит, оставляя меня одну. Грязную, полупьяную от удовольствия.

Вытерев себя, поправляю смятое платье. И только потом вспоминаю, что в духовке выпекается бисквит!

Ох, да я просто кондитер от бога! Выключив плиту, украдкой выхожу из кухни и, миновав гостиную, сбегаю к себе в комнату. Снимаю платье и, захватив свежие полотенца из шкафа, направляюсь в душ.

Стоя под теплыми струями воды, намыливаю тело. В голове такой бардак, что даже не пытаюсь упорядочить мысли. Я была с другим мужчиной. Только что. Предала память о муже. Это совсем-совсем плохо? Не знаю. Надеюсь только, что на небесах Костя всего этого не видит. Он не такой меня помнит. Совсем не такой…

Открыв дверцу душевой, обмираю. Оказывается, в ванной комнате я все это время была не одна. Прислонившись плечом к стене, за мной наблюдает Иван.

Он в белоснежном халате, волосы влажные. Нагло усмехаясь, снимает с крючка полотенце и протягивает мне.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я срывающимся голосом и мгновенно прикрываясь.

Прекрасно знаю что. И для чего. Но пытаюсь скрыть нарастающую панику.

— Представляешь, у меня горячая вода закончилась, — невозмутимо отвечает Иван.

— И почему я тебе не верю? Ты ведь все врешь…

Северов подходит ближе, касается костяшками пальцев моей щеки и тут же признаётся:

— Конечно, вру, Саш.

Глава 29

Иван

На светлой коже Златовласки выступают мелкие мурашки. Она близко, учащенно дышит. Смотрит на меня большими испуганными глазами и обматывает тело полотенцем. Дескать, мужик, хватит пялиться, представление окончено.

Прежде чем Саша закрывается, успеваю разглядеть ее фигуру. Она даже лучше, чем я представлял себе раньше: стройные ноги, крутые бедра, плоский, чуть впалый живот и упругая высокая грудь с маленькими нежно-розовыми сосками. Саша очень женственная и соблазнительная. Другая на ее месте активно пользовалась бы этим и крутила мужиками напропалую, а эта за одного-единственного держится. Первого. К счастью, не последнего.

У меня было много разных девушек до Саши, но, кажется, никого привлекательнее я в своей жизни еще не встречал. Вроде бы видел обнаженной на кухне несколько минут назад, а стоило подсмотреть, как она принимает душ, такая маленькая и хрупкая, как намыливает тело мочалкой, как рьяно оттирает следы спермы со своего тела, и маниакальное желание обладать ею обострилось в сотни тысяч раз. Хочу ее сейчас, немедленно. На всю ночь, сегодня и завтра. И все последующие дни тоже. Пока не надоест. Когда-то должно наступить пресыщение. Хочется верить, что это от воздержания сносит крышу и наверняка пройдет, как только я утолю голод. Голод по ней.

— Хорошо. Раз ты соврал, — строгим тоном училки продолжает разговор Саша, — тогда повторю вопрос: что ты здесь делаешь?

— Соскучился, решил заглянуть, — отвечаю невозмутимо.

— Мы виделись пять минут назад. Ну ладно, семь.

— Ну, если уж совсем правду хочешь услышать: дрочить на тебя, мне, конечно же, понравилось, Саш. Но уверен, что быть в тебе и на тебе куда лучше. Поэтому пришел.

Златовласка ярко вспыхивает и закрывает ладонями лицо. Качает головой.

— Боже, почему говоришь ты, а стыдно мне?

— Ты же заранее знала ответ, только в более мягкой форме.

— Знала, но…

Я убираю ее руки от лица и приподнимаю подбородок. Такая отстраненная и трусливая. Как не спугнуть Сашу своим напором? Было бы неплохо,