Продана в жены - Мария Устинова Страница 30

— Кроха, иди к папочке…

Он неожиданности я прильнула к нему, положив на плечи ладони. Вблизи, наконец, рассмотрела его глаза. Без выражения, мы просто смотрели друг на друга. От близости его тела из головы улетучились мысли. Только страх остался. Он огромный, с такой высоты я впервые смотрела на комнату — внезапно стала великаншей. Ладони на моих мокрых джинсах были горячими. Зверь глубоко дышал, и я впервые ощутила мощь тела, осознала, что рядом с ним я просто пушинка.

— Зачем убежала, принцесса? — тихо спросил он.

Я молчала. Бесполезно врать.

Одной рукой он обнял меня за спину, и держал без усилий. Слабый свет уличного фонаря попал на лицо, делая кожу мертвенно-бледной, а тени черными. Губы были совсем рядом: Зверь дышал мне в щеку.

— Что мне теперь с тобой делать?

Его поцелуй чуть не лишил меня сознания. Голова закружилась, как только наши губы соприкоснулись, и я укололась об щетину вокруг рта. Дернулась, Зверь почувствовал мою скованность.

— Принцесса, раньше не целовалась?

— Отпусти…

Я провела пальцами по его щеке, подушечками ощущая покалывание щетины. Запах пряностей от его лица, и близость заставляли трепетать что-то внутри. Сердце билось, как воробей. Я саму себя испугалась.

— Ты меня боишься?

— Да…

Боюсь. Еще как боюсь.

— Помнишь, я обещал о тебе позаботиться? Ты не должна была убегать, малышка.

Его шепот скользил по влажной коже, успокаивал. Настраивал на тот же лад. Я провела пальцами по волосам, убирая их с лица Зверя. На улице снова барабанил дождь. Они вымокли, и были влажными. Не сильно, но липли к пальцам, а его кожа была немного прохладной.

— Прости… — тоже шепотом ответила я.

Напряжение, из-за которого я ощущала тело комком нервов, расслабилось, когда я поняла, что ничего более страшного он не сделает.

— Прости, — повторила я.

Его губы снова скользнули по моим, и я неумело ответила — в этот раз не стала отворачиваться. Сердце чуть не вылетело из груди бабочкой. Он почувствовал это. Почувствовал, как меня колотит, и осторожно спустил на пол.

— Твоя квартира?

Я кивнула, пряча лицо. Щеки алели, а на губах остался его вкус.

Зверь подобрал нож и вышел из комнаты, оставив меня умирать от душераздирающих чувств. Я слышала, как он выкинул их — и моего отчима тоже, из маминой квартиры. Теперь она наконец-то моя. Не думаю, что кто-то из них вернется. Я не хотела, чтобы Зверь спускал меня с рук. Пригрелась, руки его были сильными, они дарили ощущение защищенности…

— Спасибо, — пробормотала я, когда Зверь вернулся и остановился на пороге.

Впервые за много лет здесь стало тихо и спокойно. Жалко, мама не дожила.

— Не стоит, принцесса. Они тебя больше не побеспокоят.

Я дала себя обнять, когда он подошел. Сначала просто — он притянул меня за затылок одной рукой, и я вдыхала запах парфюма на его груди. Слегка выдохшийся, но от этого более приятный.

Я понимала, что он заберет меня назад в «Авалон». И все во мне противилось этому. Меня заставят силой. Хотя мне кажется, он не хочет меня заставлять. Могу ошибаться, но не похоже…

— Тебе нужно переодеться, — заметил Кир. — Ты вся промокла.

Но не отпустил меня. Дышал в макушку, затем полез, как ласковый кот, и поцеловал в шею. Я стояла с закрытыми глазами, и не знала, как поступить. Сердце билось в глотке. Мы одни в квартире, в комнате темно, и мы нравимся друг другу… Я чувствую, как его влечет ко мне. Это девушки чувствуют очень тонко — даже неопытные. Инстинктивно чувствуют, что нравятся мужчине.

Это было приятно.

— Поцелуешь меня? — тихо предложил он. — Если сама хочешь, принцесса.

От его дыхания я покрылась мурашками. И вместе с тем было страшно. Так страшно, что хочется сбежать. Я положила ладони на стальную грудь, слегка шевельнув пальцами — приятно было ощущать упругие мышцы. Пульс заколотился в висках, когда я представила, что отдаюсь ему.

Мы одни, у меня скоро свадьба, но все понимают, что девственницей мне там быть ни к чему. И Скорпион мне не нравится, как мужчина. И тем более Руслан. Его брат допускал в крайнем случае уступить Зверю право первой ночи… И хотя он мне нравится, это гадко. Неправильно и отвратительно. А если все случится здесь и сейчас, то об этом никто не узнает. И сделка будет как бы ни при чем… Это будет мой выбор. Если я смогу перебороть страх. Дурацкий выбор первого мужчины. Вот самый дурацкий, который можно было сделать в нашем городе.

И только если он сам захочет. Если брат ему уже разрешил.

В конечном итоге здесь все подчиняются Руслану.

И я.

И он тоже.

Я потянулась навстречу, собираясь ответить на призыв — не словом, жестом. Провела по вздымающейся груди наверх ладонями, волнуясь. Перед глазами стояла Алайна в золотом бикини. Как развратно она вела себя с Кириллом наедине… Я так не смогу. Но хотела поцеловать его. Щеки кололо от стыда, а в груди трепетало от страха. Не думала я, что первый секс — это так страшно.

Лучше не думать. Не думать ни о чем.

Мы сейчас одни, никого и ничего нет вокруг: ни его брата, ни моей изломанной судьбы. И, думаю, Зверь все понимает: я не хочу оказаться в постели с нелюбимым. Думаю, он чувствует, что запал в мое маленькое сердце.

Я провела ладонями до шеи и неумело погладила щеки. Они слегка кололись, на коже остался запах парфюма. Рассматривала губы, пока он не улыбнулся. От улыбки скулы стали острее. Зверь не давил на меня — он ждал, что я поцелую его первой. Был в этом уверен.

Смотреть выше губ я не могла. Боялась случайно поймать его взгляд, и умереть от стыда. Одно ощущение его лица под моими ладонями сводило с ума…

Я ждала, но ждать нечего. Я уже выбрала.

Мы одновременно потянулись навстречу друг другу и слились в поцелуе.

— Принцесса… — пробормотал он.

Как же это страшно… Как приятно. Руку Зверь положил на затылок, со вкусом целуя меня. Он должен был чувствовать мой сумасшедший пульс. Второй рукой он гладил мне лицо, а затем он снова посадил на себя. Я с готовностью, хоть и скованно, обхватило его стан ногами. Чтобы не упасть пришлось расстаться со стыдом. Я запустила пальцы глубоко ему в волосы, обхватив руками.

— Кирилл… — ответила я.

У него был горячий рот. И каждый поцелуй оставлял на губах влажные следы. Сердце остановилось, затем забилось снова — все чаще и