Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь Страница 30

— Демьян!

— Умоляй, — шепотом возле уха, языком касается. – Прошу тебя, умоляй.

— Не-а, — мне нравится это ощущение полной невесомости, когда оргазм маячит где – то близко, а ты сама словно над пропастью висишь… — Продолжай мне нравится…

— Вот же ты сучка… Устало откидывается он и глаза мне открывает. Сверху зависает, губами мажет по рукам…

— А руки.

— Я подумаю, — поднимается он во весь рост, скидывает штаны и начинает кукарекать и прыгать. У меня от смеха слезы на глазах… Это просто нечто… А его член так забавно болтается, как тряпочка на ветру

— Смешно тебе? — развязывает руки. – А потом кто – то это обязательно сольёт в сеть.

— То есть лучше пусть секс, чем куковать?

— Ну можно сказать и так, — фыркает он и пальцы с моими переплетает. Он спокоен и расслаблен, а я вот наоборот хочу сильнее. Теперь я вижу его, теперь я хочу его. Седлаю сверху, пальцами глажу грудь, живот, член, который тут же дергается и набухает.

— Ты же не хотела?

— Мяу…. – наклоняюсь, сосками по его груди веду. – Мяу, мяу…

— Дрянь какая, а, — усмехается Демьян, шлепает меня по заднице, приподнимая и тут же на себя насаживая. Сильно, до самого конца. Я вскрикиваю, царапаю его кожу и тут же захлебываюсь в оргазме, что током пробирает меня насквозь… — Охуеть, ты кончаешь…

Демьян не дает мне слезть с его члена, ждет, пока я мышцами стягиваю его, сам дышит через раз… А стоит мне глаза открыть, как в несколько рваных сильных движений кончает сам, заполняя меня до краев…

Стук

Стук

Стук

Мы дергаемся как будто от выстрелов. Вскакиваем. Словно по команде… Просто кошмар…

Демьян идет к кладовке, достает оттуда контейнер. Там листок. Демьян читает его, а мне не показывает. Сминает. И вдруг поднимает руку и фак показывает.

— Вот тебе понял? Мы ничего этого делать не будем. Мы больше вообще делать не будем, пока ты не придешь сюда и не покажешься…

— Что там? Список?

— Одно единственное условие.

Глава 38. Демьян Одинцов

— Что там, Демьян?! — в груди разливается ядом страх. Я, кажется, привык к этому ощущению постоянного пиздеца, который лишь разбавлялся похотью и нежностью.

В какой-то момент готов был даже сдохнуть, чтобы просто выйти отсюда, а теперь не хочу. И Асю терять не хочу.

Пусть здесь всю жизнь, пусть трахаться на камеру и кино смотреть — не самая хуевая жизнь…

Но, сука, только бы жить!

Рядом.

Вместе.

– Ну, что там?

— Ничего. Давай лучше пожрем.

— Ну, уж нет, отдай, посмотрю, — тянет руку, а я зажимаю ее в тисках, к себе прижимаю. А потом толкаю и бумажку отдаю. – На, я пока жрать приготовлю, чувствую, нам еще нескоро пировать придется.

Если придется.

Пока Ася стояла с запиской, я ставил воду и ждал, пока она закипит.

Минута, другая, и вот моя девочка уже рядом, спокойно нарезает кусочки курицы. Ножом. Ловко орудует им.

В голову сразу дурацкие мысли лезут, что она, выросшая на ферме, должна ловчее с ним обращаться, если бы нам предстояло отвоевать место в этой Вселенной. Одно место.

— Что?

— Это неплохой выход. Меня там, все равно, никто не ждет, а ты выйдешь на свободу, вернешься к своим мечтам. М?

— Мечты имеют свойство меняться. Теперь я мечтаю о тебе и нашей свадьбе. Как-то не вяжется с твоей смертью, как тебе кажется? — закидываю макароны. Ася ставит курицу жариться. Это будет королевский обед.

— Мечты могут поменяться, если меня рядом не будет…

— Заткнись! Я не буду тебя убивать! И закроем тему…Я вообще - то тебе только что замуж предложил выйти... А ты даже внимание не обратила...

- Обратила...

- Так ответь что-нибудь!

- Я согласна!

- Спасибо!

— Ладно, ладно, не кричи только, — подходит Ася близко, а я носом запах ее волос втягиваю. Острый, сладкий, почти удушающий.

— Не буду кричать. Прости. И давай, оставим эти глупости… — хочу поцеловать Асю, но отвлекает стук. Дергаюсь, как от удара, иду к двери и резко открываю. Новая записка. – Да, как ты заебал!

Открываю и вздыхаю. Этого следовало ожидать.

— «Ася, он, все равно, убьет тебя, не пора ли нанести удар первой?» — читаю вслух, а Ася усмехается.

— Он пытается настроить нас друг против друга. Но у него не получится ничего.

— Правильно. Главное, держаться вместе… — мы заканчиваем готовить обед, когда внезапно гаснет свет. Полностью. Весь… Мы застываем в тех же позах, что и были. Глаза не могут привыкнуть к кромешной тьме. Страх поглощает, заставляет дрожать все тело…

— Иди ко мне, ничего не бойся, — тяну руку в ту сторону, где была Ася, и тут же чувствую ее руку. Мы резко бьемся друг об друга. Обнимаемся.

— Нам нужно поесть, — шепчет она.

— Давай, тут где-то было…

— Можно зажечь плиту, она будет светить…

Но плита не работает. Мы руками быстро съедаем все, что приготовили. Тут вдруг раздается шипение, а телевизор, потухнувший, вдруг начинает издавать странные звуки. Он дает свет, и мы, переглянувшись, бросаемся к нему. На экране двое. В той же комнате, что и мы… Парень и девушка. Обнаженные. Грязные. Копчик обдает холодом, когда один бросается на другого. Под вскрик Аси драка происходит почти мгновенная. Девушка остается лежать на полу, а парень поднимает глаза в камеру. Я почти уверен, что это я…. Там, на той стороне камеры я… Только девушка другая.

— Это что такое? — шепчет Ася, а я головой качаю.

— Я не знаю, Ась. Меня тут не было никогда.

— А как тогда ты это объяснишь?! Это ты! Ты убил ее! Ты уже был тут! Ты и меня убьешь?! Убьешь?!

— Не было меня здесь! Не было здесь! Это подстава! Нейросети, он просто подставил мою фотографию, слышишь, просто подставил…Сейчас технологии и не такое могут! — обнимаю, удерживаю, пытаюсь истерику успокоить… — Верь мне, верь… Мы выберемся, вместе выберемся отсюда…Это не я... Я люблю тебя, я никогда больше не причиню тебе вред... Никогда...Люблю... Люблю...

Ася затихает, мы садимся на пол и просто наблюдаем за тем, как парень вытирает об себя нож и идет к известной двери каморки. Там оказывается лестница, по которой он поднимается наверх… К свету. К свободе. К жизни…

Это не я. Это не буду я…

Экран телевизора тухнет, погружая нас в кромешную темноту.

Мы просто сидим вместе, обнявшись…

— Помнишь, мы говорили о том, кто мог это сделать… — спрашиваю тихо.

— Да.

— Может, нам все это снится? Представляешь, мы завтра проснемся в своих кроватях, а это просто кошмар.

— Или предсмертный сон после аварии.

— Или мы не первые тут. Может, это у них кино такое? Ну, знаешь, как игры голодные… Люди платят деньги, делают ставки…

— Ну не может же людям нравиться, как люди друг друга убивают.

— Может. Каких только уродов на свете не бывает. Но я уверен, что если мы больше не будем потакать его капризам, то все будет нормально. Мы выживем. Мы выберемся. Вместе…

— Ты прав… Значит, просто будем сидеть? В темноте?

— Да. И болтать. Ты мне все-все про себя расскажешь…

— А ты о себе?

— Да, какие еще варианты… Расскажу, что когда я был маленьким, мы с мамой жили в детском доме.

— Шутишь?

— Нет. Он находится тут недалеко, в области. Большое трехэтажное здание, мы туда как-то с классом даже ходили…

— Купчино?

— Оно.

— Как это с мамой?

— Ну, вот так. Мама с отцом не жила и там работала. Воспитателем. А я рядом носился. Меня, кстати, даже похищали…

— Скучать тебе некогда, да?

— Вообще. Меня тогда папа спас, я всегда был уверен, что он мой герой, что он самый лучший и всегда во всем меня прикроет… Но очевидно не всегда…

— Он наверняка ищет, но ему сложно найти, если мы тут не первые, то место либо очень далеко, либо хорошо спрятано. Не стоит обижаться из-за этого на отца.

— А твой тебя ищет?

— Думаю, да. Я сбегала как-то. Но не смогла уехать на электричке дальше одной станции.

— Почему он тебя не отпустил?