Акушерку вызывали? или Две полоски на удачу - Ольга Иванова Страница 30

Хотя нет, «сожалею» - не то слово, что описывает чувства, раздирающие меня до сих пор. Мне больно и я стыжусь. Стыжусь своей слабости. Стыжусь того, что на самом деле вспоминаю те мгновения с горечью и сладостью одновременно. Стыжусь, что прошло уже несколько дней, а я до сих пор об этом думаю и не могу забыть. Не могу отнестись к этому проще и выкинуть все из головы.

- Как дежурство? - поинтересовалась я у Никиты.

- Хорошо, - отозвался тот. И добавил с усмешкой: - Хорошо, что уже закончилось.

- Что ж, принимаю у тебя эстафету, - я тоже улыбнулась. - Можешь идти домой. Рената, ты ведь тоже после ночной, иди домой….

- Вы серьёзно, Кристина Станиславовна? - девушка не смогла скрыть удивления.

- Иди, я отпускаю тебя, - отмахнулась я. - Только завтра в восемь, чтобы как штык была на работе. Будешь помогать мне в консультации.

Теперь по лицу Рената пробежала тень: с той трагической ночи я больше не брала ее в операционную, и она прекрасно понимала почему. Я тоже осознавала, что, наверное, это неправильно, ведь она ещё практикант и нужно дать ей шанс реабилитироваться, но пока был свежи воспоминания, не могла решиться на это. Может, чуть позже.

- Буду как штык, - всё же пообещала Рената и направилась к своему шкафчику.

- Привет, - в ординаторскую вошла Женя, и я отметила про себя, что она уже успела переодеться.

- Ты сегодня рано, - заметила я.

- Да, так получилось, - она усмехнулась. - И уже даже успела сбегать в неонатологию, с Наташей поболтать. Заодно на малышку заодно посмотрела.

Мне не нужно было уточнять, что за малышку она имеет в виду.

- И как она? - спросила я.

- Хорошенькая такая, - Женя улыбнулась с легкой грустью. - Растет потихоньку. Но из родни пока никто так и не нашелся, сказала Наташа. Зав их отделением разговаривала с той соседкой пожилой, но ничего нового не узнала. Вроде как Жарова забеременела от кого-то, потому что просто хотела ребёнка. Имени отца никогда не назвала, соседка предполагает, что у них вообще была только случайная связь. Так что навряд ли тот мужчина вообще в курсе, что Жарова была беременна.

- Да, ситуация печальная, - вздохнула я, вновь проваливаясь в воспоминания о той ночи.

Я переоделась и направилась было в консультацию, где у меня сегодня тоже стояли часы приема, как вдруг у дежурного поста меня остановил Кравицкий. Точнее, он даже не глянул на меня, листая какие-то медкарты, а просто произнес сухо:

- Кристина Станиславовна, звонили из консультативного отделения, у вас там под дверью уже очередь собралась. Разберитесь с этим.

На меня словно вывернули ведро ледяной воды, таким сейчас был Кравицкий чужим и отстраненным. Я замедлила шаг и ответила, тоже не оборачиваясь и копируя его холодный тон:

- До начала приема ещё десять минут, и причина очереди под кабинетом меня не должна касаться. Прием будет идти в соответствии с правилами.

Чтобы не ждать его ответного выпада, я отправилась к лестнице, а не к лифту. Пока шла, мое сердце гулко стучало в груди и отдавалось в ушах. Я не понимала, почему Кравицкий так вел себя со мной. Неужели, этим он хотел показать, что тоже жалеет о том, что произошло между нами, и чтобы я ни на что не надеялась? Какой идиотизм. И как же я тоже себя глупо теперь ощущала.

Очередью у кабинета оказалось одно семейство из непосредственно беременной и группы поддержки из матери, сестры и свекрови. Вот тебе и толпа… Я разрешила пройти в кабинет только матери, остальных заставила ждать в коридоре.

Признаться, чем ближе был конец консультаций, тем меньше мне хотелось возвращаться в свое отделение, где я снова могла столкнуться с Кравицким. Трусливая позиция, да, но я ничего не могла с собой поделать. Поэтому даже нарочно задержалась с последней пациенткой, по пятому кругу изучая ее обменную карту.

Но вечно это, конечно, продолжаться не могло, хотя бы потому, что впереди у меня стояло несколько плановых кесаревых сечений, так что пришлось засунуть свои терзания и обиды куда поглубже и идти работать дальше.

- О, Кристина! - встретил меня на выходе из лифта Максим.

- Привет! - я была неожиданно рада увидеть его. - Ты куда?

- Надо спуститься в отдел кадров, кое-где расписаться, - ответил он, улыбаясь. - Как твои дела?

- О, замечательно! - отозвалась я преувеличенно бодро. - Кстати, твое предложение поужинать ещё в силе?

- Конечно, - Максим с интересом посмотрел на меня.

- Тогда, может, завтра? - предложила я.

- Давай завтра, - сразу согласился он.

- Договорились, - я улыбнулась ему.

- Договорились, - Максим улыбнулся в ответ и шагнул в открытые двери лифта.

- Значит, всё-таки согласилась, - хмыкнула Женя, когда я поделилась с ней этим.

- Ну ты же сама сказала, что надо брать, - попыталась отшутиться я, но даже сама поняла, что получилось несколько фальшиво.

- Только что-то радости не вижу, - заметила подруга сразу.

- Потому что пока радоваться нечему, я же не восторженная школьница, бегущая на первое свидание, - отозвалась я. - Жизнь научила ко всему относиться с настороженностью.

- И это тоже верно, - согласилась Женя.

Договориться с Тамарой Васильевной на следующий вечер удалось без проблем, поэтому ужинать с Максимом я шла со спокойным сердцем.

Мы встретились с ним сразу после работы и, конечно же, не обошлось без любопытствующих свидетелей, одним из которых была медсестра Мила. Ее взгляд, обращенный на меня, был полон презрения, я даже могла предположить, о чем она вспоминает и что именно думает в мой адрес, и это очередной раз горьким пеплом оседало на сердце. Правда, до сих пор никаких сплетен обо мне с Кравицким в отделении не возникало, хотя тема была, прямо скажем, «горяченькой», и я терялась в сомнениях, то ли мне уважать Милу за это, то ли опасаться.

Ресторан, куда привел меня Максим, находился недалеко от центра города и уже с с крыльца создавал уютное впечатление.