Сандра Браун - Двое одиноких Страница 30

Руки Купера скользнули по влажной коже Расти и сомкнулись у ее ребер, заключая в объятия.

— Давай попробуем так. Готова?

Четко следуя инструкции, она оперлась на здоровую ногу, оставив травмированную беспомощно свисать, и Купер тут же приподнял ее из воды.

— Ну как, все нормально?

Расти кивнула в ответ.

— Готова?

Девушка снова тряхнула головой. Купер осторожно принял на руки весь вес тела подруги, с усилием вытащил ее из лохани и поставил на пол.

— Ой!

— Ну что на этот раз?

Купер уже собирался ослабить объятия, но Расти вскрикнула и немного покачнулась вперед. Отработанным рефлексом мужчина подхватил ее, прижав рукой ниже груди.

— Ничего, просто пол холодный.

— О боже, не пугай меня так больше!

— Прости, это от неожиданности.

«Ну сколько еще можно извиняться!» — пронеслось в голове каждого из компаньонов.

Нащупав спинку стула, Расти с облегчением оперлась на нее и спешно прикрыла полотенцем верхнюю часть тела. Конечно, перед Купером все еще маячила ее обнаженная спина, но он наверняка был джентльменом и вряд ли воспользовался бы ситуацией…

— Все в порядке?

— Да.

Руки помощника скользнули по бокам Расти, но он не торопился полностью освобождать ее.

— Уверена?

— Да, — язык Расти уже заплетался, — все отлично.

Купер наконец-то убрал руки. Расти вздохнула с облегчением — но, как оказалось, преждевременно.

— Какого дьявола?! — Купер вдруг опустил руку на бедро Расти, и она едва не задохнулась от возмущения. Не обращая внимания на реакцию подруги, он медленно провел большим пальцем по ее ягодице, еще влажной от воды, потом повторил ту же процедуру с другой стороны. — Что, черт возьми, с тобой еще произошло? Ты ведь говорила, что Гаврилов не причинил тебе вреда?

Не знаю, что ты имеешь в виду. — Затаив дыхание и едва стоя на ногах от головокружения, Расти обернулась и непонимающе взглянула на спутника. Брови Купера нахмурились, образовав над носом букву «V»,

— Ты вся в синяках.

Расти выгнулась через плечо, стараясь осмотреть свою спину. Сначала она невольно отметила, что темные руки Купера на фоне ее бледной кожи смотрелись весьма чувственно. И лишь когда компаньон еще раз тщательно провел пальцем по телу, заметила следы ушибов.

— Ах, это… Они у меня еще со времени поездки в тех самодельных санях.

Взгляд Купера скользнул по лицу Расти, обдавая ее жаром. Руки его все еще дотрагивались до тела девушки, голос вдруг стал мягким, под стать прикосновениям:

— Нужно было сразу сказать об этом.

Расти как завороженная следила за утопающими в усах губами напарника, которые медленно двигались, произнося слова. Очарованная Купером, она вдруг выпалила:

— Если бы я сказала об этом, что-нибудь изменилось бы?

Прядь рыжих волос коснулась щетины, словно связав компаньонов нитью света. Но Расти и Купер уже не нужно было соединять искусственно, их невидимая близость была сейчас столь осязаема… Казалось, это мгновение будет длиться вечно, но стоило дровам в камине громко треснуть, как оба с виноватым видом отскочили друг от друга

Натянув на лицо свою обычную маску задумчивости, Купер проворчал:

— Нет. Это ничего бы не изменило.

Секундой позже он резко задернул за собой занавеску. Расти задрожала, убеждая себя, что это от холода. В конце концов, она простояла здесь с Купером достаточно долго, чтобы замерзнуть. Она обернула полотенце вокруг тела и быстро промокнула капельки воды. Ткань была настолько грубой, что кожу стало пощипывать. Полотенце ожесточенно терло самые нежные части тела Расти, особенно соски, — когда девушка закончила вытираться, они вдруг неестественно раскраснелись и заострились, пульсирующие, болезненные, горячие…

— Ну и полотенце, — пробормотала Расти себе под нос, натягивая шелковые легинсы.

— Что там еще на этот раз? — раздался сварливый голос по ту сторону занавески.

— А?

— Я слышал, ты что-то сказала

— Я сказала, что из этого полотенца получится отличная мочалка для посуды, такая железная…

— Это лучшее из всего, что я мог предложить,

— Я и не думала критиковать.

— А по-моему, как раз думала!

Расти пробормотала что-то еще себе под нос, надеясь, что на этот раз Купер не подслушивает, — эпитет, которым она наградила попутчика, был весьма нелестным по отношению к его происхождению и личности.

Раздраженная, Расти без особого изящества натянула майку через голову. Ее напряженные потемневшие соски выделялись под плотно облегающей тело тканью. Шелковистость белья, которая должна была успокоить кожу после жесткого полотенца, казалось, только еще больше раздражала ее.

Расти снова упаковала туалетные принадлежности в сумочку и опустилась на стул. Согнувшись в талии, она отбросила волосы вперед и принялась энергично протирать их полотенцем, поочередно каждую прядь. Через пять минут она снова тряхнула головой, и еще влажные локоны рассыпались по плечам красновато-рыжими волнами. Возможно, кому-то такая прическа могла показаться недостаточно стильной, но, главное, густая грива Расти теперь была чистой.

Возвращая расческу в косметичку, она с ужасом заметила, на что стали похожи ее когда-то ухоженные пальчики. Теперь наращенные ногти были неровно поломаны или вовсе оторваны. Расти громко, с надрывом застонала

В один миг занавеска была отброшена, и за ней материализовался Купер.

— Что случилось? Твоя нога? Что с ней…

Он осекся, поняв, что у Расти ничего не болит. Впрочем, запнулся Купер не только поэтому, его привел в волнение силуэт девушки в золотистом отсвете камина, ореол ее вьющихся, цвета корицы волос, обрамляющих голову, словно аура. На Расти был надет топ, который больше соблазнял, чем скрывал. Пятна ее сосков притягивали взгляд Купера как магниты. Даже теперь мужчина ощущал приятную тяжесть грудей спутницы, еще пару минут назад лежавших на его предплечьях.

Кровь Купера превратилась в раскаленную лаву, горячую и необузданную, и прилила к его мужскому достоинству, вызвав нормальную, но столь нежелательную сейчас реакцию. Она была сильной, интенсивной до боли.

Купер не мог удовлетворить свои желания, поэтому снял сексуальную напряженность другим средством — яростью. Его лицо грозно потемнело, тяжелые брови — в свете камина скорее золотые, чем коричневые, — устрашающе нахмурились. В эту минуту Лэндри готов был умереть за то, чтобы вкусить прелестей Расти, но он не мог ласкать девушку языком — поэтому предпочел использовать его для того, чтобы словесно отхлестать предмет своего вожделения.