Сьюзен Кросленд - Захватывающая страсть Страница 30

– У меня есть шанс оказаться тем счастливцем, который поведет тебя обедать в понедельник? Конечно, сегодня уже суббота, надо было позвонить раньше. Но ты говорила, что больше всего любишь понедельники. Так почему бы не увидеться именно в этот день? Ну так как? Ты свободна? Я могу надеяться?

– Кажется, да.

– Ура! И когда мне за тобой заехать?

– В восемь.

– Что ж, тогда до понедельника. – И Эндрю повесил трубку.

Поднявшись наверх, Дейзи сделала себе еще чашку кофе и улеглась на кровать поверх пестрого покрывала, которое купила на рынке в Кингз Роуд.

Зачем он сказал, что до Дейзи невозможно добраться. Ведь наверняка просто не пробовал. Если бы он звонил в редакцию, даже в отсутствие Дейзи, кто-нибудь наверняка оставил бы ей записку. Интересно, почему он не позвонил раньше – наверное, чтобы дать ей понять, что пора перестать его дурачить, или просто крутил роман с кем-нибудь другим? Дейзи уже думала о такой возможности. И каждый раз при этой мысли у нее портилось настроение.

Несколько секунд Дейзи смотрела на вершины платанов ничего не видящим взглядом. Потом, когда она стала постепенно различать их очертания, девушка подумала, что платаны – самые восхитительные деревья на свете.

Анджела перегнулась через Джайлза, чтобы потушить сигарету в хрустальной пепельнице на тумбочке рядом с кроватью. Затем она снова легла рядом и стала лениво наблюдать за тлеющим огоньком сигареты Джайлза – если только он не будет осторожен, пепел упадет прямо на грудь.

– Интересно, – задумчиво произнесла девушка, – если пепел упадет тебе на грудь и я вотру его в эти рыжие волосы, станут они от этого серыми? Это любопытно – я смогла бы себе представить, каким ты будешь лет через тридцать.

– Я так и знал, что рано или поздно твои садистские наклонности дадут о себе знать, – сказал на это Джайлз.

Находясь в постели с мужчиной, Анджела Брент всегда думала только о себе, была сосредоточена на своих чувствах и ощущениях. Вот и сейчас она с удовольстивием отметила, что ее кожа еще светлее, чем у Джайлза. Анджеле нравилось, что они лежат в ее постели – свою собственную девушка предпочитала любой другой. Шелковые шторы на окнах были сдвинуты. Они были того же блекло-синего цвета, что и постель. Анджеле очень нравились изящные шелковые шнуры, с помощью которых задвигались шторы. Они были точно такого же сине-зеленого оттенка, что и прелестные цветочки в изголовье и в ногах кровати в стиле Людовика Четырнадцатого.

Для Анджелы наивысшее наслаждение в постели с мужчиной, пожалуй, заключалось не в самом половом акте, а в возможности полежать вот так и поболтать, когда все уже закончено.

Это было довольно странно – в принципе Анджеле нравилось раздеваться перед мужчиной, заниматься любовью, но ни с одним из партнеров она не испытала до сих пор тех безумных оргазмов, о которых рассказывали ей подруги. Иногда ей даже казалось, что она любит ложиться с мужчинами в постель только потому, что хочет, чтобы ее телом постоянно восхищались. Психоаналитик, к которому однажды обратилась Анджела, должно быть, был прав, когда поставил диагноз «классический нарциссизм». У Анджелы были небольшие упругие груди. Она положила ладонь на правую грудь и стала любоваться аккуратно обточенными коралловыми ногтями. Затем Анджела коснулась ногтем соска. Позже, когда Джайлз уйдет, она использует эту руку совсем по-другому. Но пока торопиться незачем.

– Франсез рассказывает тебе о своих женщинах? – спросила Анджела.

– Иногда.

Джайлз приподнялся на локте и затушил сигарету.

– Ты ревнуешь?

– Думаю, что, наверное, должен бы, – ответил Джайлз. – Но, с другой стороны, это ведь, в общем-то, не соперничество. С ними одно, со мной другое. К тому же Франсез говорит, что бисексуальность только усиливает ее темперамент. Возможно, на самом деле это возбуждает и меня. Я имею в виду сознание того, что Франсез спит иногда с женщинами. Никогда еще не спал с женщиной, которая умела бы, как Франсез, тонко, но ясно показать мне, как доставить ей наивысшее наслаждение. Она говорит, что научилась этому, занимаясь любовью с женщинами.

Анджела надолго задумалась. Она вот не спит с женщинами, но тоже прекрасно знает, как довести себя до оргазма.

– А у Франсез есть постоянная подружка? Или только случайные связи?

– Мы с Франсез совсем недавно «стали близки», как писали раньше в романах. И поэтому еще не до конца изложили друг другу свои истории болезни. Не исключено, что ты знаешь о ее личной жизни больше, чем я.

– В этом смысле Франсез – очень странный человек. Она говорит обо всем так прямо и открыто, но, закончив разговор, понимаешь, что ты, в общем-то, ничего о ней не узнала. Тебе не кажется, что ей нравится Дейзи?

– Может быть. Но она знает о великой любви Тюльпанчика к Карлу Майеру. А поэтому я думаю, будет очень осторожной, чтобы не лишиться дружеского расположения Дейзи.

– Ты скучаешь по «Бастиону»?

– Иногда. Между мной и Беном всегда было молчаливое соревнование – насколько далеко я рискну зайти и сможет ли он подмять меня под себя. А теперь, в «Стейтсмене», где каждый ругает правых, мне уже не надо грести против течения. Поэтому мои заметки стали менее задиристыми, а читателям нравилась именно моя язвительная бравада. Я собираюсь когда-нибудь заняться исследованием психологии читателей и выяснить, почему им так нравится, чтобы их злили.

– Но зато ты можешь утешать себя тем, что не состоишь больше на жалованье у врага, – сказала Анджела. – Хотя ты, слава Богу, не зациклен на таких вещах. Больше всего мне не нравится в левых эта их напускная щепетильность. Особенно у женщин. Единственное, что мне нравится в фашистских тиранах, это то, что они не лицемерили.

– Возможно, ты права. Вот и Бена Фронвелла можно обвинить в чем угодно, только не в лицемерии. Он на сто процентов уверен, что всегда прав, и не собирается этого скрывать.

Джайлз приподнялся на локте и протянул Анджеле полупустую пачку сигарет. Затем взял одну сам и щелкнул ярко-красной зажигалкой «Данхилл», которую как-то во время одной из дружеских попоек подарил ему Нел Харвуд.

Еще несколько минут Анджела и Джайлз молча лежали рядом, думая каждый о своем. Затем Джайлз потушил сигарету и отправился в ванную.

Приняв душ, он вернулся в спальню и стал собирать разбросанную по полу одежду. Анджела зажгла еще одну сигарету и подумала о том, как красиво смотрятся цветы в ногах кровати.

15

– Мне подняться и подождать? – спросил Эндрю Харвуд в микрофон переговорного устройства, висящего в подъезде Дейзи.

– Не стоит – я почти готова.

Ну просто смешно! Дейзи поднялась сегодня рано, и делать ей было практически нечего, но вот уже больше восьми часов, а она до сих пор не готова. Слава Богу, Эндрю не из тех, кто приходит точно к назначенному времени.