Мышеловка для босса (СИ) - Колесникова Вероника Страница 31

— Вы. похоронили…на клумбе… — Баев явно осторожно подбирал слова, и Маша его понимала: она тоже задумалась о нормальности свой коллеги. — Человека?!

Вика отшатнулась недоуменно и оторвала истерзанную тряпку от глаз.

— К-какого человека?

— Так вы же сказали… Его убили… На дороге… На обочине..

Маша, которая стояла поодаль, поняла, что в разговоре отсутствует главная определяющая деталь, и хихикнула.

Александр Владимирович, словно разводя руки, воззрился на нее, призывая в свидетели: мол, да, Вика говорила, что на дороге, на обочине!

— Какого человека? Александр Владимирович! — Виктория сложила губы «уточкой». -Скажете тоже! Задавили моего хомяка! Вчера. Он сбежал из дома, а я нашла его на дороге, на обочине, почти у подъезда.

Баев отошел от стола, облегченно развязывая галстук, который, кажется, начал его душить.

Маша хихикнула, прикрыв рот, и Александр Владимирович строго взглянул на нее. Но в глубине его глаз Маша уловила совсем не строгость, а облегчение, смешинку, и какое — то дружеское участие.

— Маша, будьте добры, сделайте мне кофе, — сказал он, открывая дверь своего кабинета. — А коньяк я у себя найду сам.

И закрылся.

Маша захохотала. Вика недовольно поморщилась.

Электрическая глава

Маша сама занесла кофе Александру вместе с почтой, которая успела скопиться на рабочем столе.

Баев устало потер шею рукой, что выдавало в нем крайнюю степень сосредоточенности и легко кивком поблагодарил ее.

Девушка поставила небольшой поднос на стол возле компьютера и в этот момент Александр Владимирович протянул руку вперед. Их пальцы встретились. Маша, будто ужаленная, отпрянула назад, прижала ладонь к груди. А Баев замер. Он даже сам не понял, отчего, но вдруг показалось, что его слегка коротнуло током. Это ощущение он знал хорошо- в пору юношества чем только не занимался, в чем только не копался и какие только девайсы не разбирал. А тут… от простого прикосновения…

Он внимательно глянул на замешкавшуюся девушку. Все такое привычное и знакомое: волосы в старушечьем пучке на голове; безразмерная кофта легкой вязки, шерстяная юбка ниже колен. Но глаза. в глазах за броней толстых линз какая-то уверенность, сталь, какой, казалось не было все это время, что она сидела в приемной. Или он только сейчас присмотрелся к ней, только сейчас начал осознавать, что за люди его окружают?

Александр Владимирович загадок не любил, поэтому всегда решал их сразу.

Он встал возле Маши и, поймав ее настороженный взгляд, легко дотронулся до ее запястья. Провел указательным пальцем по изящной линии руки и сказал смущенной девушке:

— Спасибо вам, Мария.

Секретарь залилась краской и отпрянула. Баев тут же раскрыл ладонь в примирительном жесте, означающем, что не причинит вреда.

— За Пастушевского спасибо. Это же вы спасли его от неминуемой кары, — он усмехнулся краешком губ. — Вы сделали нужную справку, и даже нашли данные, которые он благополучно забыл.

Маша смотрела на него во все глаза.

— Я ценю это, правда. Вы молодец.

Он снова занес руку, но и сам не понял, зачем. Опустил, и заметил, что Маша расслабилась от его жеста. Ему стало смешно и почему-то немного грустно — не хотелось пугать, в очередной раз смущать девушку, которая, оказывается, настолько преданна фирме.

— Это моя работа, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.

Баев смотрел, как Маша твердой поступью подходит к двери, легко нажимает ручку, выходит, задев чуть взметнувшейся от движения юбкой косяк двери. Какая — то смутная мысль снова встрепенулась в нем, забилась маленькой рыбкой в сетях, трепыхаясь.

Дежавю продолжалось недолго — только Маша вышла за порог, прикрыв за собою дверь, морок пропал. Александр Владимирович даже встряхнул головой, усаживаясь удобнее в кресло.

— Странно, может быть, магнитные бури какие-то начались? — спросил он самого себя и достал сотовый телефон.

До дрожи в пальцах захотелось увидеть Анну, услышать ее насмешливый голос.

Ее присутствие придавало сравнительно размеренному течению жизни какую-то перчинку, приправленную таинственной горечью. Казалось, будто бы она знала о нем что — то такое, что он старательно прятал все время, смотрела на него прямо в самую сердцевину и ухмылялась тому, что человек-то перед ней с небольшой гнильцой.

Доказать, что он самый что ни на есть достойный представитель сильного пола никак не удавалось — девушка как бабочка ускользала от сачка, отлетая дальше, дразня, оказываясь в поле видимости.

И сейчас, в очередной раз слушая короткие гудки, он вздыхал.

Казалось, что даже на кончиках пальцев искрится дрожь — так хотелось прямо сейчас прикоснуться к красавице, которая крутила хвостом, постоянно ускользая от него.

Александр Владимирович написал сообщение с предложением о встрече и погрузился в работу.

Маша сидела на своем рабочем месте и прижимала руки к груди. Сердце будто бы отплясывало канкан и стремилось вырваться из душного плена вязаной растянутой кофты.

Прикосновение Александра Владимировича обожгло, растопило, расплавило доверчивое девичье сердце и Мари чувствовала, что щеки ее стали неимоверно горячими.

Такое простое действие вызвало неимоверную лавину эмоций, и ей захотелось спрятаться ото всех, чтобы никто не увидел, не догадался, не понял того, о чем сама Маша предпочитала не думать.

Ей нужно было сохранить это приятное ощущение, сделать его только своим — без тени присутствия Анны.

Она подумала минуту-другую, а потом поступила так, как поступила бы на ее месте любая уважающая себя девушка.

Маша решительно сказала себе: «Я не буду с ним разговаривать», а потом протянула руку, достала новенький телефон из кучи бумаг и включила его. Тут же посыпалось огромное количество конвертиков — уведомлений о непринятых звонках, непрочитанных сообщениях. И все — от одного адресата.

Маша улыбнулась ярко, тепло, по щекам ее пополз румянец и затопил шею. В животе что-то скрутилось узлом — странное, воздушное чувство, как на экзамене, когда видишь, что получил билет, ответ на который выучил за дверями кабинета.

Девушка написала всего одно предложение, и тут же выключила сотовый телефон, когда убедилась, что сообщение до адресата дошло. Она разулыбалась, зарделась, но, вдруг подумав о чем-то, сложила губы бантиком, и включилась в работу.

Сегодня ей предстоял очень волнительный вечер — нужно было проверить все границы чувственности, которые у нее только были. А в этом девушка сомневалась.

Весь день до самого вечера ни Маша, ни Вика положительно не узнавали собственного начальника. Он будто парил в облаках, улыбался, поддерживающе шутил и не сделал ни одного замечания. Даже когда заметил снова, что Маша грызет кончик карандаша, задумавшись, не скривился, как делал обыкновенно, а просто улыбнулся от уха до уха и пропал в своем кабинете.

Девушки удивленно переглянулись, но ни одна, ни другая не стали комментировать происходящее. Потому что все знают главное правило: босс может менять настроение на дню хоть пять раз, а секретарь — ни одного. Даже Вика, придя в себя после осознания факта своей трагической потери в лице домашнего хомяка взбодрилась и с интересом наблюдала за Баевым.

Однако тот в этом отношении был в своем репертуаре: ни на минуту не дал усомниться в том, что совершенно равнодушен к прелестям второго секретаря.

Как только рабочий день завершился, Вика первая выскользнула из приемной, даже не попрощавшись по-человечески. Маша поняла, что у девушки явно назначена какая-то встреча, так громко цокали ее каблуки по дороге к лифту.

Исаева тихонько отстранилась от стола, заглянув в щелочку двери начальника. Он был глубоко погружен в процесс: пальцы порхали над клавишами клавиатуры, лоб покрыли бороздки морщин, брови сомкнулись на переносице. Ни дать, ни взять, — генерал при продумывании штурма крепости.

Поняв, что в таком состоянии шефу абсолютно все равно, кто и что перед ним, девушка осторожно достала новые красные туфли на каблуке, решив оставить свои стоптанные балетки «прощай молодость» в кабинете.