Грани Безумия (СИ) - Романова Ева Страница 31

— Отправлю одного из ребят, когда будем дома, — кивает Габриэль. Видно, что он нервничает. Конечно, ему было приказано держать меня взаперти.

Мы добираемся до съемной квартиры достаточно быстро. Мой надзиратель ни на минуту не выпускает меня из поля зрения, а затем поднимает на руках по лестничным пролетам. После секретной комбинации постукиваний в дверь, давая понять, что пришли свои, он открывает ее своим ключом и на пороге сразу же возникает обеспокоенная Франческа.

— Девочка моя! — восклицает она и бросается на меня с объятиями.

Моя злость затмевает все переживания насчет местонахождения Данте. Поэтому я не особо волнуюсь за него на протяжение остатка дня. А когда он возвращается в полночь, то и вовсе реагирую на это спокойно. В отличии от Франчески, которая с криками кидается на сына и зацеловывает его лицо.

— Малыш, я так рад тебя видеть. Ты как? — спрашивает Данте, заходя в нашу спальню, после того, как что-то озлобленно высказал в коридоре Габриэлю. Видимо мистер «я сам знаю, как лучше» недоволен тем, что меня отвезли в общественное место.

Ничего не отвечаю, лежа на кровати и уткнувшись в книгу, которую мне раздобыл один из охранников, когда ездил в аптеку.

— Лекси, малыш, — слишком ласково зовет меня Данте, отчего зубы начинает сводить.

Опускаю книгу на ноги и наблюдаю за тем, как мужчина снимает с себя рубашку. По его синякам под глазами и щетине видно, как он устал за последние два дня. Но мне плевать.

— Моя задница болит от укола, а еще я сегодня упала в обморок от нервного истощения, — начинаю перечислять я, капая ядом, — Ах да, чуть не забыла еще я истекала кровью, потому что ты заделал мне ребенка и скрывал это от МЕНЯ!

Последние слова я выкрикиваю сквозь истерический смех, потому что это до абсурдного смешно. Как можно было догадаться до того, чтобы скрывать беременность от беременной? А я еще глупая думала, что задержка из-за переезда в другую страну и нескончаемой нервотрепки.

Запускаю в него книгой, молясь всем возможным богам, чтобы угол тяжелой обложки впечатался прямо в лоб Данте, но мужчина успевает вовремя увернуться. Он замирает посреди комнаты и смотрит на меня сжав челюсти.

— Ну, что застыл? Тебе есть что сказать в свое оправдание? — кричу я, подпрыгивая на кровати.

Глава 26

Данте.

Мой отец пользовался авторитетом у большинства мафиозных группировок. Его уважали, ему доверяли и его боялись. Отец всегда держал слово и полностью отдавал себя мафии и их законам. Все проблемы решал сразу и справедливо, как мне тогда казалось, за что и заработал уважение от других.

Это сейчас и стало для меня большой проблемой.

Я хотел решить возникшие проблемы с минимальными рисками, но у меня ни хрена не получалось. Пытаясь договориться с главарями других кланов, мне просто отказывались верить. Оно и понятно, прямых доказательств против отца у меня не было. А моя репутация уже была подпорчена тем, что я пригрел и влюбился в дочь врага, пойдя против собственного клана. И заслуга эта была отца и Доменико. Старикам не понравилось, что вышло не так, как они рассчитывали.

Я не хотел войны. Не хотел больше крови и невинных жертв. Однако других это не устраивало. Они требовали отдать Алексию Доменико для возмездия. И было бесполезно пытаться им что-то доказать.

Домой вернулся мрачным и нервным, когда стрелки часов перевалили уже за полночь. Встреча не дала никаких плодов, что разбивала мои надежды все больше. Значит нужно будет искать другие выходы, но не сейчас. Единственное чего мне сейчас хотелось, залезть в постель к моей девочке и прижаться к ее хрупкому теплому телу.

Переступив порог квартиры, почти сразу оказался в объятиях мамы, которая выдохнула с облегчением, не найдя на мне признаков борьбы и ранений. Мама стала меня расцеловывать и ругаться на итальянском.

— Нужно поговорить, — сразу с порога меня перехватывает мрачный Габриэль, когда мама скрывается на кухне.

— Мне не нравится твой тон, — нехорошее предчувствие закралось внутри, отчего нервничать я стал еще сильнее.

— Я что-то делаю не так? — огорошивает меня своим вопросом друг.

— Я сейчас ни хрена не понимаю, о чем ты.

— Мы с малых лет вместе. Все друг другу всегда доверяли. Во всех разборках сражались плечом к плечу, — перечисляет Габриэль, а до меня начинает доходить, к чему он клонит, — Но узнать о том, что ты станешь отцом я не достоин?

Бинго! Его слова режут по живому, отчего я крепко сжал челюсти. Друг обижен. А меня не покидает предчувствие паники.

— Ты не прав Габриэль, и ты это знаешь.

— Тогда почему не сказал? Многое можно было бы предотвратить.

От его слов у меня громко начинает биться сердце. Лихорадочные удары отдаются где-то в горле и затылке, и все мое тело колотит то ли от холода, то ли от ужаса.

— Что ты имеешь в виду?

— К примеру, я бы не растерялся, как сегодня, — чуть повысил голос друг, заметно нервничая, — Хорошо, что я соображаю и действую слишком быстро, иначе случилось бы непоправимое брат, и виноват бы был в этом только ты один.

— Что случилось? — меня уже откровенно потряхивало.

— Лекси, как и все мы, переживает и волнуется за тебя. Сегодня она сильно переволновалась и упала в обморок. В общем, у нее открылось кровотечение, — подавлено выдавил он из себя, — Все обошлось, я успел домчать ее до клиники.

— Ты вывозил ее из квартиры?

— Ты вообще слышал, о чем я только что сказал? — уже кричал на меня Габриэль, — Лекси чуть не потеряла ребенка. Твоего ребенка Данте.

Его слова меня отрезвили, задвинув злость на задний план.

— Она в спальне? — почти шепотом спросил его.

— Да. Только сомневаюсь, что она захочет тебя сейчас видеть. Она обижена, хоть и пыталась это не показывать.

Подойдя к нашей спальне, еще пару минут мнусь на пороге, не решаясь переступить порог. Я понятия не имею, как сейчас себя вести. Одно могу предположить точно — Лекси дико на меня зла.

— Малыш, я так рад тебя видеть. Ты как? — говорю с порога, оказавшись внутри.

В ответ игнор. Полный. Хотя чего я ожидал? Я охренеть как накосячил перед ней.

Что я там говорил по повод того, что она зла!? Забудьте. Злость — это фигня. Малышка мне сейчас напоминает разгневанного дракона.

— Лекси, малыш, — решаю еще раз попытать удачу.

— Моя задница болит от укола, а еще я сегодня упала в обморок от нервного истощения, –перечисляет она, зло испепеляя меня взглядом, — Ах да, чуть не забыла еще я истекала кровью, потому что ты заделал мне ребенка и скрывал это от МЕНЯ!

— Малыш, я…

— Не смей! Не смей меня больше так называть! Как ты мог Данте? — скулит моя девочка, а меня словно дикая кошка изнутри раздирает когтями, — Как ты мог мне не сказать? Я же тебе верила.

— Да, не сказал. Но не потому, что не рад этому ребенку, и уж тем более не специально. Просто мне стыдно. Стыдно перед тобой за то, что я не могу гарантировать тебе безопасность. Я влюбился в тебя. Влюбился настолько, что у меня сердце останавливается, когда с тобой что-то случается. А от осознания того, что все, что с тобой происходит только моя вина, я ощущаю себя последним уродом. Помнишь я обещал тебе, что отныне я никому больше не позволю тебя обидеть малыш? Я стараюсь сдержать обещание, но у меня хреново это получается. Я урод, я тот, кто думает только о себе, не считается с чужим мнением, так считают остальные. Но это блядь не так.

Габриэль обижен на меня за то, что я ничего ему не сказал. Мама на меня зла за то, что я ничего не сказал тебе. Но я не мог! Тайна, которую знают двое — это уже не тайна. А я хотел все сохранить в тайне, чтобы враги об этом не узнали как можно дольше. Ведь бить они станут сразу по самому дорогому. А не потому, что не посчитал нужным тебе об этом говорить.

Да, я никогда прежде не задумывался о детях, врать не стану. Но, когда доктор сообщил мне о твоей беременности, я на мир взглянул иными глазами. Я многое переосмыслил. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос точно в таких же условиях, в каких росли мы с Бьянкой. И мне нужно приложить очень много усилий, чтобы обезопасить свою семью от мафии и их гребанных законов. Только мне вряд ли простят уход из клана просто так. Вот я ищу способы решения проблем, чтобы нам просто разрешили уехать и оставили в покое.