Идеальный папа (СИ) - Владимирова-Бойко Марина Страница 31

Мы надеваем коньки, и я медленно встаю на лед, держась за бортики.

- Футбол не смотрит, пиво с друзьями не пьет. Богатый, щедрый, образованный. Детей любит. Одним словом: идеальный.

- Ты преувеличиваешь Лер. Он просто…, - не договариваю, потому что действительно аргументов у меня не хватает. – Понимаешь Лер, все так хорошо складывается, что в какой-то момент мне становится страшно. Так не бывает. Когда вот так все на блюдечке тебе, с золотой каемочкой.

Как бы я не противоречила Лере - приходится согласиться. А в душе, что-то яростно подсказывает мне счастье – это когда предыдущий амбец уже закончился, а следующий еще не начался.

- А ну тебя Ритка. Ты теперь после своего Сереги слишком сильно осторожничаешь. Пошли лучше кататься, - она хватает меня за руку и рывком тащит на лед. Я не успеваю даже ойкнуть, как оказываюсь в самом центре событий.

Очередной раз убеждаюсь, что каток – это не мое. Сначала я каталась на коньках, затем на коленях, потом… Хочется высказаться фразой полицейских, который задерживают преступников: «Мордой в пол». Не-е-т! Такое катание – мне совершенно не нравится. Я же так не подкачаю ноги, я их переломаю. Как же доползти до скамеечки, как?? Но не на руках же. Ноги в этих кандалах отказываются куда-то идти.

Хорошо, что на катке – немноголюдно. Несколько парочек  скользят по синему льду. Останавливаюсь, чтобы передохнуть и разрабатываю план, как покинуть это увеселительное мероприятие пока кости целы. Нет, я хочу хорошо научиться кататься, но видимо мое время еще не пришло.

Внимание привлекает Лера. Она снимает куртку, под которой легкая белая блузка. Под громкую лирическую музыку, она начинает свой танец.

Флип, лутц, сальхов. Ее прыжки завораживают. Кажется мир остановился и существует лишь её образ. Грациозный, изящный, непринужденный. Она проносится по скользкому льду беглой тенью, скользящим водопадом. Парит, как птица, не боясь холодного потока воздуха, устремляясь вверх, совершая повороты. Ее движения плавные, чувственные. Словно она не на льду, она где-то в поднебесье. Очередной прыжок и лёд содрогнулся. Делаю шаг назад, чтобы наблюдать за каждым превосходным движением.

Она сказочная, легкая, пленящая. Будоражащая сердце и душу. Это неугасающая энергия, мощь, разжигающая сердца. Хочется, чтобы танец никогда не заканчивался. Понимаю, как это сложно, но невероятно красиво. Лера! Лерочка! Как же это восхитительно!  Хочется аплодировать стоя, пока ладони не посинеют от холода.

Стою и думаю, как жаль… Как жаль, что она получила травму и теперь не может больше выйти на лед. На большой лед. Да, моя самая лучшая Лера не всегда горбатилась на заводе и жила в общежитии. С пяти лет она занималась фигурным катанием, пока в девятнадцать лет у нее не случился сложный перелом бедра.

А когда она останавливается, ледовая арена взрывается аплодисментами. Она радостно совершает книксен и уже медленно, устало едет к нам.

- Лерка! Ты востихитительна! Тебе же нельзя сильных нагрузок.

- Ах, пустяки. Хоть здесь отвожу свою душу. И то только по праздникам. Идём лучше пиццу заточим. Я ужасно проголодалась.

А дальше мы идем в кафе, пить горячий шоколад и болтать о мелочах. Я крепко обхватываю руку Поли с одной стороны и с другой - крепко держу руку Леры. Подруга рассказывает, о том, как Жорик никак не привыкнет к новому Жорику. Вечно ему пакостит, метит в тапки и как собачонка грызет его обувь.

Лера говорит, что они пока просто встречаются. Однажды, он сказал, что ему хотелось бы, чтобы Лера переехала к нему, но подруга считает, что еще слишком рано. Она пока не готова менять свой привычный уклад жизни.

Глава 46

Понимаю, что в нашей семье зарядкой занимаются только Герман и смартфоны. Смартфон, когда батарея на нуле. Ну, а Герман бегает по утрам. Холодным, морозным, ранним. Когда так хочется спать.

Как же трудно вставать по утрам. Я сова. Самая настоящая сова, которая может работать до поздней ночи, а вставать утром – это самое сложное, что происходит в моей жизни, причем в начале дня. Подводя итог, можно сказать: кто рано встает, тот жалеет, что поздно лег. Очень жалеет. Слезно жалеет.

Но ничего лучше не пробуждает, как телефон, который выскальзывает из рук, падает на лицо, в тот самый момент, когда хочешь нажать кнопку: «Отложить будильник».

Всегда хочется встать пораньше, чтобы сделать побольше. Поэтому рано утром встаю рывком с постели, пока глаза до конца еще не продраты и организм толком не понял, что происходит.

По всей видимости, Герман пришел очень поздно. Я его ждала-ждала и не дождалась. Сначала уложила Полинку, потом просто гуляла по гостиной, считала ворон, разглядывала красивую люстру на потолке пытаясь посчитать, сколько же в ней хрустальных цепочек. Прикидываю, когда же его принесет нелегкая. Жду, жду. Почему жду? Зачем? Просто мне сложно заснуть, когда я знаю, что он где-то… Совершенно не знаю где. Его телефон отключен, психую, но стараюсь не поддаваться панике.

Понимаю, что мои личные границы – пора рушить. Брать кувалду, сносить свой старый пряничный домик и строить новый. Крепкий, надежный дом. Пора начать доверять Герману, как самой себе. Распахнуть настежь окно души и просто быть уверенным в своем мужчине. Да именно в своем. Потому что я не хочу его делить с кем-то еще.

Постоянно смотрю на часы, а потом решаю прилечь и не понимаю, как засыпаю.

Герман приходит рано утром, когда я притворилась спящей. На самом деле у меня слишком сильно болел лоб после неудачного падения телефона.

Полина спала на другом конце кровати в обнимку с плюшевым медведем, а я спокойно лежала и чувствовала, как он нежно проводит рукой по моим волосам. Едва шепчет:

- Милая моя, дорогая…

Сдаюсь, открываю глаза и вижу его. Его правильные и мужественные черты лица. Его улыбку. Он улыбается мне нежно. Нет, больше чем нежно. В его улыбке было столько теплоты, столько неиссякаемой одобряющей энергии… Просто понимаешь, что у него настоящая мужская улыбка, которую так трудно встретить в нашей, обычной, повседневной жизни.

- Доброе утро! – легко произношу я.

Он дотрагивается до моей руки и подносит к губам. Дарит легкий поцелуй и понимаю, что лоб уже не болит. У меня вообще уже ничего не болит.

- Пойдем завтракать?

Как же я рада его видеть. Сонливость, грусть – как рукой сняло. Только от одного его появления.

Будим Полинку и спешно покидаем комнату, Анна уже накрыла на стол. Завтракаем, обсуждаем погоду, планируем дату нашей свадьбы.

А потом мы идем все вместе играть в домашний театр. Полина устраивает полноценный спектакль о нелегкой судьбе колобка. Мы радостно аплодируем ей, а потом организовываем квест по поиску клада. Герман прячет коробку с зефиром в шкафу, а я оставляю для Поли подсказки. Понимаю, что время бежит без оглядки, когда они рядом.

В итоге Поле все надоедает и она убегает на кухню, чтобы оценить очередной кулинарный шедевр Анны. Герман крепко обхватывает мои ладони и подносит к своим губам.

- Мне нужно уехать на пару дней. А ты можешь пока заняться приготовлением свадьбы.

- Герман, я не знаю что думать, - растерянно смотрю на него. Хотя понимаю, что между нами что-то происходит.

- Ничего не думай.

- Это все? Все ради Поли? – мне очень хочется расставить точки над «i».

- Хочу чтобы ты снова оказалась в моих объятьях. Хочу чтобы ты стала моей. Единственной. Желанной. Любимой.

В какой-то момент мы понимаем друг друга без слов. Перед глазами проносится моменты, в которых есть он. Вот я залетаю в его кабинет, а вот он отчитывает меня, а вот я стою возле офиса, пританцовываю, а он так искренно, удивлённо смотрит на меня. И уже тогда в тот момент в моем сердце зарождалось большое великое чувство. Просто я этого еще совершенно не понимала.

А вечером он уехал. Мы провожали его с Полей. Выходим на крыльцо, смотрим, как его авто покидает территорию особняка. Замечаю, как устало спускаются сумерки, медленно окрашивая скрипучий, хрустящий  снег оттенками сиреневого, лилового. Пугает абсолютная, глухая тишина вокруг. Ни шуршания ветра, ни вороньих воплей. Словно сама природа замерла на вздохе. Словно вижусь с ним в последний раз…