Ты сильная (СИ) - Киселева Татьяна Васильевна Страница 31

На следующий день Катя позвонила и сказала, что они пакуют вещи и в пятницу уже переезжают. Сердце у Женьки оборвалось. Он отпросился у начальства на пятницу и сразу же после работы приехал домой. Всё семейство Никитиных — Ковалёвых было в сборе. Евгений поздоровался за руку с тестем, поцеловал в щёку Татьяну Михайловну. Подхватил запрыгнувшего на него Даньку и обнял Аришку. А глазами ловил взгляд жены.

— Женя, ты после работы. Есть будешь?

— Да мама, чуть позже. С Катей поговорить хочу. Кать выслушаешь меня.

Они прошли в спальню, и Катя села на кровать. Женька прикрыл двери и произнёс,

— Прости, пожалуйста. Я опять обидел тебя. Опять сделал тебе больно.

-Да мне уже не привыкать...

— Я не мог поступить иначе...

Возмущение волной поднялось в душе́ женщины. «Он не мог поступить иначе. Онаего ждёт, а он с соседкой обнимается, а ещё говорит, что между ними ничего нет».

Катя раскрыла рот, чтобы с негодованием высказать, всё, что она о нём думает, но следующая фраза заставила её поперхнуться словами.

— Ирка таблеток наглоталась. Мне Стас позвонил, когда я уже у самого дома был. Я её в больницу отвёз, боялся, что не довезу, она ещё во дворе сознание потеряла...

— Она жива? Как дети? Её спасли? — возмущённые эмоции на лице молодой женщины сменились на встревоженные. Как бы там ни было, смерти непутёвой соседке Катя не желала и теперь понимала, что увидела нежность там, где её и в помине не было.

— Да. Её прокесарили, и она и дети в реанимации. У детей состояние хорошее, а она пока в сознание не приходила.

— Вот ведь дурочка! Зачем же она так! — поражённо выговорила Екатерина.

— Она письмо оставила. У меня есть его копия. Ирина нам его адресовала. Тебе в первую очередь, — и Женька протянул Кате, свёрнутый вдвое лист, исписанный с двух сторон мелким бисерным почерком.

"Не знаю, с чего начать. Всё так закрутилось, запуталось, что я уже сама не понимаю, как дальше жить. И стоит ли вообще жить...

Мне стыдно, страшно и больно.

Мне бесконечно стыдно перед вами. Я чувствую себя такой грязной... Я буквально захлёбываюсь этой грязью, тону в ней и мне, кажется, что всё вокруг заражаются этой грязью. Все, кто соприкасается со мной.

Екатерина Алексеевна, простите меня, если сможете. Я очень виновата перед вами, я не должна была слушаться бабушку. Мне надо было сразу подойти к вам и всё рассказать.

Всё, что случилось со мной, это только моя беда. А я позволила бабушке сделать так, чтобы эта беда стала и вашей. Я не могу с этим больше жить. Я оказалась слабой, поддалась на угрозы, пошла на поводу. Я не знаю, о чём я думала, почему позволила. Мне больше всего хотелось, уснуть, проснуться, и чтобы это всё оказалось просто дурным сном.

Евгений Александрович ни в чём не виноват. Во всём виноваты только я и моя бабушка.

Но я не хочу и никогда не хотела замуж за вашего мужа. Вы знаете, явам говорила, что я люблю другого человека. У меня никогда не было старшей сестры. Вы мне были и за сестру, и за старшую подругу, а я вас вот так отблагодарила. Мне так стыдно и страшно, что ничего уже исправить нельзя. Умоляю вас Катя, простите меня и, пожалуйста, не разводитесь с мужем, он ни в чём не виноват. У нас с ним ничего и никогда не было.

Это всё бабушка придумала. Я не знаю, за чтоона ненавидит вашего отца, но мне показалось, что бабушка, как будто мстит.

А я не хочу. Вы всегда были ко мне добры. Екатерина Алексеевна, если бы вы знали, как мне стыдно. Мне невыносимо стыдно. Моё сердце сейчас разрывается от боли и страха, что я испортила вам жизнь. Аринке, Даньке и вам. Простите меня!

Вы не думайте, я сразу не хотела. Я искала эту чёртову флешку и хотела отдать Евгению Александровичу. Я всё обыскала в доме. Но бабушка, наверное, прячет её где-то в другом месте.

Я устала, я очень устала. Не представляю, как жить дальше. Замуж за вашего мужа я не хочу и не пойду. А бабушка сказала, если я не буду подчиняться, выгонит меня с детьми и не будет помогать. Идти мне некуда и помощи ждать неоткуда. Я никому не нужна, так же не нужна, как и мои дети. Мне страшно жить и страшно умирать. Я так хотела любить, и чтобы меня любили...

А этот гад. Он лишил меня всего.

Как я такая, могу быть с тем, кого люблю... Испачкать ещё и его? Нет! Я не хочу!

Он ещё встретит девушку чистую и полюбит, а я. А я не хочу больше жить, в этой лжи, в грязи...

Егор, вы знаете, явам про него рассказывала. Мы с ним встречались, яего очень люблю. Как бымне хотелось, чтобыэти дети были от него, чтобы не было ничего того, что случилось...

Как бы я хотела, чтобы ничего не было. За что мне такое?

Господи, а вам-то за что! Я так виновата, простите, простите меня.

Я боюсь, что это дети от насильника. А я даже не знаю, кто он и как выглядит.

Тогда в клубе, я даже и не танцевала, просто посидела, послушала музыку. Вы не подумайте, Катя, я не пила. Я брала только сок и пару безалкогольных коктейлей. А в девять вызвала такси, потому что, если бы я появилась позже десяти, бабушка меня на порог не пустила и ещё долго бы пилила. Решила зайти перед доро́гой в туалет, почему-то сильно закружилась голова, а очнулась от холода уже днём, далеко от клуба. На скамейке перед торговым центром. Сумочки рядом не было, но телефон и деньги... это были не мои деньги, у меня столько с собой не было, лежали в кармане. Я вызвала такси и приехала домой. Бабушка набросилась на меня с криком, а я потеряла сознание. Я знаю, это не оправдание, но я вообще смутно помню тот день. Я, то приходила в себя, то снова проваливалась куда-то.

Очнулась уже рядом с вашим мужем. Бабушка что-то орёт, а я почему-то совсем голая. Такого стыда я никогда в жизни ещё не испытывала. Но я знаю, что он меня не трогал.

Да и пятна быть не могло. Просто не могло быть, и всё. Потому что первый раз у меня было раньше. Ещё до этого, с любимым...

И это моя единственная радость, что всё-таки первым был тот, кого я люблю.

Я всё решила для себя. Я больше так не хочу жить. Идти мне некуда, как дальше жить я не знаю. И этих детей, я не знаю, смогу ли яих полюбить, если они от насильника...

Самый близкий и родной мне человек, моя бабушка не хочет меня понять и толкает на то, на чтоя пойти не могу и не хочу.

Пачкать в грязи и вешать на шею Егору чужих детей я не стану. Хотя я думаю, он, наверное, пошёл бы на это. Мне кажется, он тоже любит меня.

Я искала выход, но не нашла. Я не знаю, как дольше жить, мне стыдно и страшно. С моей смертью, надеюсь, у вас всё наладится.

И поэтому я ухожу. Мне только жалко, что мои дети так и не увидят солнышко. Я всё же хочу думать, что они от любимого, а не от той сволочи...

Простите меня и прощайте.

Катя, прошу вас, скажите Егору, что я его очень-очень любила... Пусть он меня за всё простит...

Катя долго сидела молча, время от времени вытирая с глаз набежавшие слёзы. Потом прошептав, — Бедная девочка...

Вышла в зал и спросила отца.

— Пап, о чём пишет Ирина. За что тебя ненавидит Клавдия?

Отец вздохнул и начал рассказывать, — Я когда из армии вернулся, с кем только не гулял, пока вашу мать не встретил. С Клавкой мы тоже женихались какое-то время. Но она уже тогда была девка с характером, пыталась меня под себя подмять. Ну а мнеэто, естественно, не нравилось, и яеё бросил. Таню, как раз встретил, и она мне очень понравилась. Сильно она от Клавки отличалась, нежная была, скромная. Потом мы с Татьяной поженились, а за Клавдией Пётр ухаживал. Клавка быстро забеременела, и они с Петром расписались. А у нас с матерью, с детьми получилось не сразу, первенца Татьяна скинула на четвёртом месяце, потом долго не могла забеременеть. А Клавдия, когда Петра на горячем застукала и выгнала, снова стала ко мне клеиться. — Дескать, на что мне пустая жена.

А как-то просто стояли, разговаривали, она вдруг ни с того, ни с сего кинулась мне на шею и давай целовать. Я сразу-то растерялся даже. В себя пришёл, стряхнул её, сказал, чтобы ко мне больше не приближалась даже. Не нужна онамне, не хотел яеё. Да и жену любил сильно. Вот только поздно уже было. Таня нас, оказывается, видела, эта зараза подстроила всё специально. Я домой пришёл, а там пусто. Татьяна вещи собрала и к матери ушла. Я долго потом доказывал, что не виноват. Ну поди докажи-ка, если она своими же глазами видела, как мы целовались. Хмм. А то, что не я целовал, а меня, роли не играло. Чуть не развелись тогда. — Катин отец вздохнул и прижал к своему боку Татьяну Васильевну, а та подняла голову и ласково улыбнулась мужу.