Трофей мажора (СИ) - Лана Ирис Страница 31

Вид у него не просто скучающий, а скорее недовольным становится. По — моему, ему все это не интересно, как и Максу.

— Ладно, — кричит Люба. — Тогда пусть Макс поцелует нашу Монашку.

Макс безэмоционально пожимает плечами и внезапно, с напором наклоняется ко мне. Я не ожидала, с криком отгибаюсь, прячусь за Аринку. А ребятам все смешнее с меня. Макс настойчивый и упрямый. За руку меня берет, ладонь к груди своей прижимает. «К сердцу».

Заигрались.

— Ладно, хватит, — говорит Антон, то ли снова читая мои мысли, то ли ему это все тоже надоело. — Веселье заканчиваем. Мы с Варей уходим. Вечеринка, кстати, полный отстой, — добавляет он по факту.

Макс отклоняется на свое место, в Антона яростный взгляд утыкает.

— А что так? Ревнуешь, Тох? — руку не отпускает, я тяну на себя, а он пальцы мои упрямо держит.

— Отпусти ее, — цедит Антон, голос грубее становится он поднимается и его вид устрашает.

— Расслабься, спор уже выиграл, можно дальше с ней веселиться. Или ты хочешь не только признание из нее выбить, но и все остальное? — из меня судорожный резкий вдох вырывается. — В этот раз за сколько? Меньше, чем за неделю в любви призналась. А в постель тоже за пару дней сиганешь, а Варь? — Макс на меня глаза переводит. Ледяная усмешка касается его жесткого лица. — Давай не только байк, еще и тачку свою тебе подгоню, а Тох?

— Заткнись, — прерывает его Антон. — Что на тебя нашло?

Мне дышать становится больно. Тошнота к горлу подкатывает, а на глазах странная белая пелена повисает. Мой организм явно подает сигнал бедствия.

Я руку с ярой силой вырываю, Макс внезапно отпускает, и я чуть назад не заваливаюсь. Аринка меня придерживает за плечи. Сочувственно на меня глядит, прямо в мое бледное потускневшее лицо. Плечи мне мягко поглаживает. Успокаивает.

В комнате гнетущая тишина стоит, я на Антона смотрю, но словно не вижу. Мне становится дико холодно, сродне ознобу, и в голове, вдруг, все так ярко всплывает. Вспышками озаряет. Картинка за картинкой мечутся перед взором, и я словно на карусели. Вот почему Макс меня спросил за шкаф. Вот зачем напомнил, что я могла все слышать.

Господи. Я такая дура. Вокруг все плывет и кружится. Мелькает и рябит. Мне не нравится этот аттракцион. Он падает, терпит крушение. Я сейчас взорвусь и разлечусь на мелкие-мелкие кусочки. Кто-то что — то говорит, но я не слышу.

Правда не для меня.

Мне хочется убежать.

— Мне домой надо, — выдавливаю из себя вяло.

— Пойдем, — звучит раскатистый голос Антона, рядом со мной. Это похоже на удар грома. — Варь, пойдем. Не слушай этот бред.

Он уже впритык стоит, руку мне протягивает. И я ее беру. Встаю, на дрожащих ногах. Это все не правда, это все нереально.

Я уверена — это ошибка.

Он все объяснит. Скажет мне: «Варь, это вранье. Макс это все придумал. Это глупость, совпадение.»

Или что-то такое. Сейчас я сильно путаюсь, но уверена, это будет логично и …

Это будет правильно.

— Реально веришь ему? — со смешком спрашивает Макс. В его голосе чертики беснуются.

Я оборачиваюсь, на него гляжу сверху вниз. Он сидит на полу, развалившись. И его жестокая надменность меня подавляет. Он уверен в себе. Он знает, о чем говорит.

Но я киваю.

— Верю…

Макс телефон берет, что-то нажимает и, вдруг, из динамика магнитолы голоса пространство озаряют. Разговор, который случился чуть ранее в игровой комнате. И все это слышат.

Мое признание.

«…потому что я хочу услышать…

Я влюбилась в тебя»

Глава 32

«Я влюбилась в тебя» — все еще звучит в моей голове, играет, как заезженная пластинка, на повторе миксует, скребет и раздирает внутренности.

О, боже! Ну зачем я ему тогда Это сказала? Кто за язык тянул? Я самая последняя идиотка. Ненормальная девчонка.

Они поспорили на меня. Он — поспорил. Мне так оглушающе стыдно, что я повелась. И мне так больно.

— Варь, — вздрагиваю от его тихого голоса. Отворачиваюсь и смаргиваю парочку непрошенных злосчастных слезинок.

Они горячими капельками стекают по щекам, падают на асфальт и разбиваются.

Вот и я также разбилась, узнав неприятную горькую правду.

Вдребезги.

Осматриваюсь. Я и не заметила, что мы подошли к дому. Я пешком решила, а он следом рванул провожать, байк свой забирать не стал. Шли молча.

Стою у ворот и беспомощно хлопаю мокрыми ресницами, переводя дыхание и пытаясь понять, как мы так быстро добрались пешком. Телепортировались.

— Что?

В глаза ему смотрю, ожидая объяснений, ожидая хоть чего-то, только, он ничего больше не говорит, взгляд пустой и беглый отводит от меня.

Глаза у него такие холодные, инеем мерцают. И безразличием.

И как я могла влюбиться в этого ледяного монстра?

— Я пойду.

— Иди, — беспомощно пожимаю плечами. Что-то наподобие улыбки из себя выдавливаю.

— Давай, завтра до школы тебя довезу? — спрашивает мягко, и я впервые в его голосе слышу неуверенность.

Но я же не совсем наивная, поняла уже, что к чему. Отрицательно машу головой.

Не нужны мне эти жалкие подачки.

Он еще пару секунд топчется возле меня, словно решается что-то сказать. Но сомневается. Вздыхает рвано. Но по итогу, разворачивается и уходит в сторону своего дома.

За воротами мгновенно скрывается. Будто и не было его. Привиделся.

Вот и сказочке конец.

Какое-то скомканное прощание получилось. А где же смазливые слова и обещания в стиле «Я тебя не предавал, это ошибка, ты любовь всей моей жизни».

Наверное, такое только в кино. Клятвенно заверяю, больше никаких сериалов.

Спустилась с небес на землю.

Прикусываю дрожащую губу. Хочу тоже домой пойти, но не могу. Внезапно останавливаюсь. О нет, только не эта добивающая меня нервная болячка.

Прикладываю руку к животу, все еще подташнивает, и я снова чувствую резкую боль. Такое случается, когда я сильно перенервничаю, в основном, — если происходит, что-то из ряда вон выходящее.

Словно, жгутом резко скручивает в сердцевине желудка и камнем падает вниз. Так бывает в момент испуга, или, когда понимаешь, что не можешь контролировать ситуацию.

Началось это после смерти мамы. Меня, когда я узнала, что ее не стало, скрутило. Появилась острая боль, холодные капельки пота, и чернота перед глазами.

С тех пор — периодически повторяется в различных случаях, слабее, но ударяет по нервам.

Помню, когда учитель заявил, что я чудным образом завалила итоговый тест по математике. Ну, как завалила — тройку схлопотала. Уточняю, — с