Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Жанна Даниленко Страница 31

Яр перевёл взгляд с Дмитрия на Арсения Петровича, тот молчал, разглядывая невидимую соринку на полу. Потом поднял глаза на Ярослава.

— Не суди, сынок, мать так решила, столько лет тосковала, пока он глаз не казал, а теперь… Ай! — Он безнадёжно махнул рукой. — Не дадут мне умереть дома. Хотя какая разница где. А ему, — он снова покосился на Дмитрия, — не мы, а деньги от продажи нашего дома нужны. Зажились мы с Надей на этом свете, не могут дети наследства дождаться. Он же что учудил, он у Вовки отказ от своей доли взял. Представляешь, Ярослав Андреич? Так ведь тот про дочь не вспомнил. Бумаги честь по чести справил. Продадим дом, и внучка голая останется. Нельзя так, ирод!

Он показал сыну кулак и схватился за сердце.

— Не беспокойтесь вы за внучку, она теперь со мной. По весне строиться начнём. Участок у меня большой, дом поставим добротный, всё хорошо будет. В гости к вам приедем. Куда вы собрались-то?

— На твою зарплату только строиться, — с недоверием проговорил дед. — Или отец поможет?

— Да, обещал помочь. Он надумал и себе тут дом взять. Типа дачи. Детей на воздух вывозить.

— Воздух — это хорошо, у нас в Солнечногорске воздух богатый. Лес, озеро — что ещё надо. А мы с матерью очень далеко едем, вот так-то, Ярослав Андреевич, пешком не дойдёшь через всю страну. Приморский край место то называется. Но я там не задержусь. Береги внучку. Обидишь — откуда угодно достану.

— Не обижу.

Дед внимательно смотрел Яру в глаза, будто пытался увидеть его душу, потом пожал плечами и произнёс:

— Верю.

Дмитрий в очередной раз ухмыльнулся.

— Нет, я всё же не понимаю. Я отслужил столько лет, мотался по гарнизонам, наконец ушёл в отставку, приехал за родителями, собираюсь дом большой покупать, чтоб всем жить вместе, бизнес у меня, жена, дети, внуки. Ваши правнуки, между прочим. А они вцепились в какую-то девчонку, которая, как оказалось, им вообще никто. Она не дочь моего брата, его бывшая в этом призналась, а они не верят. Что вам она? Ну, дайте ей денег на учёбу, и всё. Вы свой долг перед неизвестно кем выполнили. Тем более что замуж она собралась. Пусть выходит и будет счастлива. Жених вам с матерью по душе. В чём проблема? Что вы ноете на пару?

— А потому что сердце болит, Димочка! — дед по подлокотникам кресла ладонями стукнул. — Потому что не в родстве дело, а в том, что с первого крика она вот на этих руках. И шаг первый у меня на глазах, и кашей я её с ложки кормил, и мальчишек гонял, что сиротой её дразнили. Потому что она, а не ты, ко мне в больницу прибегала и умоляла жить. А теперь я её оставляю. Не по-людски это.

— Хорошо, отец, давай отменим сделку с домом, и оставайтесь с ней. Только она всё равно замуж выходит. К мужу она уйдёт, уже ушла. С ним же ночевала. Ты что, думаешь, она с ним, — он показал на Ярослава рукой, — нянчиться с вами станут и последний стакан воды поднесут? А если в Москву уедут, как вы тут одни? Со мной жить будете — звоните своей Наде, пишите письма, общайтесь, пусть в гости она с мужем приезжает, я же только за. Но живите со мной, с сыном родным! Господи, неделю одно да потому изо дня в день. Вещи ваши упаковали, контейнер заказали, покупатель есть — и вдруг опять начинается.

— Как упаковали, так и распаковать можно. Не кричи на отца! Куда в отпуск ездил каждый год? К тёще? Сюда нос не казал, а теперь о родителях вспомнил да у Вовки отказ от доли наследства взял? Не мы тебе с матерью нужны, а деньги с продажи дома!

— Ну так оставайтесь. Сейчас билет закажу и улечу один.

Яру совсем не хотелось присутствовать при внутрисемейных разборках, свидетелем которых он оказался. Трудно тут судить кто прав, кто виноват. И сын, может, из добрых побуждений за родителями приехал, и в Арсении Петровиче, возможно, говорит старость и нежелание перемен, да и любовь к внучке. Пусть и не внучка им с Надеждой Владимировной Надя, но они её любят.

А ещё он подумал, что такие волнения нежелательны после недавно перенесённого инфаркта и шунтирования, а потому поспешил уверить Арсения Петровича в том, что зря он волнуется, что летом в отпуск приедут они с Надей навестить стариков в Приморский край. Обещал звонить часто и всё про их жизнь рассказывать.

Тут женщины всех к столу позвали.

Яр обратил внимание, что глаза у обеих Надежд заплаканные.

— Надюш, что-то не так? — уже за столом спросил он невесту.

— Всё хорошо, Ярка. Я сегодня вещи соберу, да к тебе перенесём. Видишь, как быстро я к тебе переезжаю.

— Чему я только рад.

Она своей ладонью накрыла его, сжала легонько с благодарностью.

Их поздравляли. Надежда Владимировна и Арсений Петрович печалились, что не попадут на свадьбу. Умоляли Ярослава не обижать Надю, любить её так, как они друг друга всю свою жизнь любили.

Он обещал.

Вещей оказалось не так уж много, Яр всего две ходки сделал. Надя забрала книги, фотографии свои и бабушки с дедом — вышел целый альбом.

Разложила всё по местам в своём новом доме, а потом плакала на плече у жениха.

Яр понимал, что она чувствует. Пытался успокоить, обещал в отпуск свозить её в Приморский край, поглядеть, как дед с бабушкой устроились. А если не понравится им там, то обратно их забрать.

Часть 22

— Да куда ж вы вне очереди-то! С виду такой солидный мужчина, а лезете, как танк, прямо. Постеснялись бы, тут вон одни старухи сидят.

Ярослав услышал возмущённый женский голос, доносившийся из-за за двери кабинета, его же посетительница в который раз жаловалась на давление, на головную боль и на мужа-алкоголика. Причём, о чём бы Яр её не спрашивал, всё сводилось к мужу. Яр уже выписал ей рецепты и подробно объяснил, что и как принимать, но она всё равно говорила о своём. Тем временем из коридора донёсся знакомый и родной голос отца:

— Не вижу ни одной старухи. Не клевещите, любезная. Передо мной очаровательные женщины постбальзаковского возраста. И я не на приём. Честное