Катя Кошкина - Внеклассные занятия (СИ) Страница 31

- По мне – он ужасный человек! Для него кого-то облить грязью – ничего не стоит! Он спит и видит, чтобы нас раскрыли!

- Тебе страшно? – хороший вопрос, тот самый, который я боялась задавать самой себе.

- Я прихожу в ужас от того, что ждет меня, если узнает мама… Я даже не представляю ее реакцию…

- Тогда может, для тебя лучше последовать совету моего дяди? – выбросив окурок, Даня закрывает окно и поворачивается ко мне, внимательно вглядываясь в лицо.

- А для тебя? – отвечаю вопросом на вопрос, смело встречаясь с его взглядом. – Во избежание многих проблем, не проще ли оставить меня? Иногда мне кажется, для тебя это будет довольно легкой задачей.

Замерев на секунду, Даня смотрит в мои глаза, кажется, не понимая, что уместно сделать сейчас – засмеяться, или же наорать на меня, сокрушаясь на мой детский максимализм. Отчасти, слова его дяди не прошли даром. Более того, они теперь не выходили из моей головы, мучая и причиняя немалую боль.

- Да, я думал, что будет проще справиться с желанием к тебе, - признается он, отчего подобная откровенность с его стороны приводит меня в ступор. – Но в итоге я понял, что бессмысленно останавливаться, избегать тебя, уговаривать и постоянно напоминать себе, что я только лишь твой учитель. И знаешь, мне абсолютно все равно кто и что узнает об этом. Мне все равно сейчас.

Уместным было бы услышать сейчас от него «люблю», но я прекрасно осознаю то, что от подобного человека этих слов дождаться практически невозможно. Но его «все равно» звучит созвучно с тем самым желанным словом, отчего мои глаза становятся влажными от обуявших эмоций.

- Я только не хочу подставлять тебя, - продолжает учитель. – Если ты считаешь, что лучше остановиться – значит остановимся…

- Но я не хочу!.. – импульсивно восклицаю я, едва не плача, не представляя себе, что возможно отказаться от всего сейчас, в одно мгновенье. – Я не хочу!

Вся будто цепенею, сглотнув ком, застывший в горле. Глаза на мокром месте, поэтому я отворачиваюсь к окну, сдерживая в себе спонтанные позывы сказать, как мне важен человек, сидящий рядом. Поздно останавливаться и никто никогда не остановится. Не сейчас. Не в ближайшее время. Позже. Позже мы все решим, найдем компромиссы, обезопасим себя, пока я не закончу гимназию, и мне не стукнет восемнадцать. Но сейчас это ведь невозможно…

Чувствую его нежное касание к моим волосам. Лениво и почти невесомо Даня перебирает локоны моих волос, постепенно касаясь ладонью шеи и плеч.

- Все будет в порядке, - тихо, но уверенно произносит он, наклоняясь ко мне, дотрагиваясь своими губами моих губ. – Ничего не бойся, я не оставлю тебя.

Обняв руками его за шею, я прижимаюсь к нему со всей свойственной мне силой, глуша в себе тот страх, что образовался с тех пор, как мы перешли тонкую грань «учитель/ученица». Очевидно, я люблю его. Даже не знаю, когда зародилось это запретное чувство. Возможно, еще в тот самый момент нашей первой встречи. А как можно отказаться от любви? Многие ищут ее годами, а мне настолько повезло, что встретила ее в школьные годы. Какая разница твой ли это учитель, или парень из соседнего подъезда? Год ли ваша разница в возрасте или двадцать лет? Как может это быть важным, когда ты дышишь с ним одним дыханием, чувствуешь свое тело частью его?

Даня опускает спинку пассажирского сидения, нависая надо мной, целуя более откровенно и глубоко, снимая с меня шарф и куртку. Вокруг машины темнота, а едва слышная музыка, доносившаяся из колонок, расслабляет меня, окутывая приятной негой. Сняв с себя ветровку, Даня тут же избавляется от футболки, прижимая меня своим крепким телом к поверхности кожаного сидения. Лаская губами и языком мою шею, он расстегивает мои джинсы, скользнув пальцами внутрь, тут же отодвинув ткань трусиков в сторону и коснувшись складок возбужденной плоти. Вознаграждаемый моим сладострастным стоном, он стягивает с меня джинсы, а затем футболку и бюстгальтер. Лаская меня рукой, он скользнул пальцем внутрь меня, сделав несколько поступающих движений. Заходясь приятной истомой, я прогнулась в пояснице, шире раздвинув ноги и прикусив нижнюю губу.

Немного неожиданным для меня оказывается то, что Даня переворачивает меня на живот, немного прогнув в пояснице и касаясь пальцами моей промежности уже с другой стороны. Сжимая руками мою грудь, он входит в меня сзади, прижимая к поверхности сидения еще теснее. Совсем другие ощущения казались более резкими, контрастными и проникновенными, чем чувствовала я раньше. Его ладонь скользит вдоль моего тела, останавливаясь между ног, лаская пальцами клитор, возбуждая меня еще больше. Сильными толчками проникает в меня все глубже, вызывая забвенную дрожь во всем моем теле. Когда мне казалось, что я сейчас уже не выдержу и взорвусь от окутывающей волны наслаждения, Даня выходит из меня, прижимаясь твердой плотью к другому моему отверстию. Аккуратно и медленно он вводит головку члена в задний проход, отчего я начинаю глубоко и часто дышать, прислушиваясь к своему телу.

- Если будет очень больно… - шепчет Даня, но я тут же вскрикиваю, когда он вторгается в меня глубже.

- Продолжай… - отвечаю я, сбивчиво дыша, после того, как Даня замер во мне, позволяя привыкнуть к новым ощущениям.

Он углубляется, затем медленно выходит и проникает уже глубже, чувствуя расслабление моих мышц, которые обхватили член плотным кольцом. Больно. Не так больно, как при первичном вхождении, но до сих пор ощутимые спазмы боли сковывают меня изнутри. Только спустя несколько фрикций мое тело уже беспрепятственно принимает его, расслабляясь и чувствуя приближающийся оргазм.

Ощущение, будто лишилась девственности повторно. С болью, неприязнью, но вознаграждаемая несравненным удовольствием. Даня кончает в меня, и чувство, что его тепло разбегается по всему телу, доводит меня до оргазма повторно.

- Наверное, мне надо было сначала спросить у тебя… - нежно касается моих губ, когда я шумно выдыхаю воздух, стирая слезы с глаз, выступившие от первых спазмов боли.

- Это просто нереально!.. У меня было ощущение, что я вознеслась над землей… Я люблю вас, учитель! – улыбаюсь я, произнося последнюю фразу шуткой, но отчасти признаваясь в очевидном.

Спустя несколько дней я застала мать на кухне с покрасневшими глазами. Всклокоченная, какая-то чужая и отстраненная, она смотрела на меня своими пустыми, заплаканными глазами и курила, стряхивая пепел прямо на кухонный стол. Впервые вижу мать с сигаретой. Впервые в таком состоянии. Подобного не было даже после развода с отцом.

- Подойди ближе, дочка, - зовет она меня, и я вижу как дрожат ее руки, когда она подносит сигарету к губам. – А теперь расскажи мне все сама. Все с самого начала. Что с тобой делал учитель истории?