Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине Страница 31

Когда вечером она вернулась домой, Бена не было. На кухне стояло блюдо с салатом, которого хватило бы на несколько дней, а сверху она нашла записку, что он пошел играть в карты, даже пририсовал пикового туза.

Есть ей совершенно не хотелось, но она все же поклевала, постаралась проглотить кусок-другой, не то он еще обидится, что зря старался. Хотя можно ведь, собственно, выбросить этот шедевр в унитаз. Она спустила воду, потом черкнула ему две строчки с благодарностью: в жизни, мол, не пробовала такого вкусного салата. Кстати, так оно и есть.

Эллен легла, но заснуть не удавалось.

Она почувствовала себя лучше, услышав, что Бен вернулся: спокойные, уверенные шаги в коридоре, вот он пустил душ… Он дома, и ей теперь стало спокойнее.

Но не просто спокойнее. Бен – существо загрубелое, но все равно она в нем распознает родственную душу. Что-то в нем есть такое, что позволяет ему почувствовать и облегчить ее боль, как не может никто другой. Второго такого друга у нее нет, даже Голди с ним не сравнится. Вот рассказала ей про Джину, а та только высмеяла ее: какая же ты наивная! Неужели не предполагала, что такое возможно? Зачем сама позволила Рихарду делать все, что ему заблагорассудится? Да, вообще, эти иностранцы, кто же им станет доверять! И так далее, и прочее. Но вот Бен отнесся к ее переживаниям всерьез. Понял, какой удар нанесло ее самолюбию то предательство, которое совершил Рихард, изо всех сил старается что-то сделать, чтобы она поскорее взяла себя в руки. Такое дорогого стоит, уж ей-то незачем объяснять.

После того что произошло, между ними возникло прочное понимание, и они чувствовали себя друг с другом в безопасности, ощущая твердую почву под ногами.

Стало естественным делом, что, возвращаясь со службы, она находила на столе приготовленный Беном обед, или они куда-нибудь отправлялись поесть вместе. Правда, иногда она обедала и в обществе Голди, а он шел к Милту и Саре, но им все больше нравилось проводить свободное время вдвоем, потому что вдвоем им было хорошо.

Часто они шли в кинотеатр, если Бену удавалось обнаружить в репертуаре любой из старых фильмов, в которых звучит танго. Она все посмеивалась над ним, говоря, что зря он старается привить ей любовь к этим мелодиям, она их все равно никогда не оценит. Но все же неизменно принимала его приглашения. Как-то они выстояли очередь в «Плазе», чтобы посмотреть «Четыре всадника Апокалипсиса» с Рудольфом Валентино; пока двигались к окошечку кассы, перебрасывались шутками, и одна старушка сказала Бену: «Как приятно, сразу видно, что дочка вас очень любит, нечасто теперь такое встретишь». Ни он, ни она не стали ей объяснять, как оно на самом деле. Только Эллен немножко расстроилась. А что, смогла бы она подружиться с приятелями отца, если бы он не сбежал? Уж, наверняка, она бы все сделала, чтобы стать такой, как он бы хотел… Впрочем, что толку предаваться этим фантазиям? Хорошо, что у нее есть такой надежный друг, как Бен, пусть даже он вдвое ее старше.

По воскресеньям они теперь вместе ездили раздавать бутерброды Джелло и его товарищам из БВГ. Бену тоже все больше нравились эти люди, не похожие ни на кого.

Как-то, когда они, как обычно, шли из парка вдоль пляжа, он сказал:

– Знаете, Эллен, раньше я был несправедлив к бездомным, считал, что они все чокнутые или наркоманы, в общем, отбросы общества, а теперь вижу, правы-то были вы, а не я.

– Конечно, какой же Джелло наркоман?

– Согласен. И вот что меня больше всего поражает: он так все правильно говорит, настоящий аналитик общественной жизни.

– Я давно это поняла. Он бездомный, но уж никак не беспомощный.

– Одно только меня смущает… они же в страшно антисанитарных условиях живут.

– Ну, не совсем, там есть колонка, которая для пожарных машин предназначена. И остальное у них тоже предусмотрено, а не где попало.

Эллен сбросила сандалии, напугав прогуливающуюся чайку.

– Слушайте, это вы напрасно, тут же мусора всякого полно, еще порежетесь, в кровь попадет…

– А мне нравится босиком по земле идти. – Она раскидала песок босыми пальцами. – Разувайтесь тоже, ладно?

– Ну уж нет. – На нем были толстые носки и тяжелые кроссовки.

Она бросила на него лукавый взгляд, крикнула: «Из трубы дым валит – тебе водить!» – и молнией понеслась по кромке берега. Он легко ее настиг. Запыхалась уже, хрипит, за бок держится. А у него даже дыхание не сбилось.

– Да, форма у вас, прямо скажу, не идеальная.

– Ничего подобного, просто оступилась. А то бы вам ни за что меня не догнать.

– Правда, Эллен, вы бы заходили ко мне в зал хоть раза два в неделю. Я с вас ничего не возьму.

– Еще чего! Уж совсем меня хотите переделать. Хватит и того, что я согласилась эту заячью пищу, каждый день, жевать.

– Ну, не хотите, как хотите, – уступил он. – Кстати, о заячьей пище. На Брайтон-Бич есть неплохой супермаркет, это рядом, давайте туда заедем.

– Нет уж, я по магазинам терпеть не могу шляться.

– Бросьте, должен же я вам лекцию прочитать о правильном питании.

– Так вы еще обучать меня намерены? Мы так не договаривались.

– Ну и что? – рассмеялся он.

Ему как раз очень нравилось ходить за покупками. Почти всю жизнь это была обязанность Бетти, и пока она не свалилась, он смутно себе представлял, что такое супермаркет, но потом она уже совсем не могла никуда ходить, и за дело взялся Бен. В первый раз его все изумило: какие-то необыкновенные овощи, фрукты, про которые он и не слышал (кумкват, например, это что такое?), мучные изделия, деликатесы – да это целые магазины внутри супермаркета; если угодно, отсюда можно унести домой готовый обед – все до мелочей предусмотрено; или вот картонки со льдом и прорезанным окошком, чтобы было видно, какой внутри йогурт, какое молоко, обезжиренное там или, наоборот, обогащенное, а может, без молочного сахара, а бывает, пополам со сливками. Цены, разумеется, тоже произвели свое впечатление. Он-то помнит, когда кварта молока шла за пять центов.

Они двигались с Эллен вдоль бесконечных стеллажей, и он, толкая тележку, давал ей указания, что снять с полочек, – иногда ей для этого приходилось становиться на цыпочки. Ничего, для спины такие упражнения полезны, а по-другому делать их ее не заставишь. За корнфлексом из чистой пшеницы ей пришлось вытянуться изо всех сил.

– Вы правда это хотите? – на ее лице появилась гримаска.

– Конечно.

– Ладно, тогда для себя я возьму вот что, – и в тележку полетел большой пакет картофельных чипсов.

– А вы это правда хотите? – передразнил ее Бен.

– Да уж будьте уверены, что хочу, мне без этого и за стол садиться неохота, а вы ведь обещали, что не станете меня ругать за мои привычки.