Кристин Лестер - Ловушка для Лисы Страница 31

— Тебе нужно еще денег?

— Ну…

— Хорошо, я накину тебе еще. — Он улыбнулся. — Ты скажи сколько.

— Я подумаю. Брет… А ты уверен, что Дженни тебя захочет видеть?

— Думаю, да. Я хорошо ее знаю.

— А как ты ее найдешь?

— Это проще простого: позвоню в авиакомпанию. Я уверен, что она не прячется, просто улетела, чтобы… ммм… отдохнуть.

— Зря ты за ней гоняешься. На свете есть огромное количество женщин. Не надо зацикливаться на одной. Это глупо.

Брет посмотрел на нее с любопытством:

— Вы были подругами?

— Пока она не начала спать с моим Марком.

— Но прежде это был ее Марк.

— Это мой муж и точка.

— Вы же не любите друг друга. По крайней мере, так выглядит со стороны.

— Брет, я же тебе еще тогда говорила! Еще во время нашего знакомства: у нас с Марком одна и та же болезнь. Он болен Дженни, а я больна им. Поэтому я и согласилась помогать тебе, чтобы он наконец успокоился… Господи, что же вы в ней находите-то, а?!!

— Что же мы в ней находим?.. Есть такое слово: харизма.

— А что это?

Спенсер вздохнул.

— Долго объяснять. У тебя точно этого нет.

— Ну ладно. А почему ты так уверен, что хорошо знаешь Дженни? За такое короткое время…

— Мишель, сколько тебе надо еще денег? Ты подумай, напиши мне цифру, и на этом мы расстанемся. Остальное — мои трудности.

— Но ты бы мог спросить у меня все, что тебя интересует. Я все про нее знаю.

— Я тоже.

— Откуда?

— Это я буду обсуждать только с ней. Можно?

— Можно, — вздохнула Мишель. — Вот цифра.

Она написала помадой на салфетке. Брет посмотрел, бесстрастно кивнул, выбросил салфетку и ушел из бара, а Мишель загрустила. Почему все самые лучшие мужчины всегда доставались Фокси? Все, начиная со Стива, который был их школьным другом. Потом — Блейк, Марк, Спенсер… Все они отдавали должное красоте Мишель, все засматривались на нее, Спенсер вообще сказал, что его всегда привлекали женщины ее типа… А потом он увидел Дженни, и все, как всегда, перевернулось с ног на голову. А ведь если объективно судить, то Мишель красивее! Особенно после пластической операции!

Харизма… Что же это такое? Мишель залпом выпила двойной коктейль. А Марк, наверное, уйдет от нее после этой истории. На этой мысли Мишель всхлипнула и улеглась головой на руки прямо за стойкой бара. У нее больше не было сил сражаться с этой харизмой Дженни. А Брет Спенсер — красивый мужчина. Жаль, что они даже не успели поцеловаться. А то, как знать, чем бы закончилась вся история!

На нее с сочувствием и обожанием смотрел смуглый черноглазый бармен. Тот самый, который всегда не доливал тоника в коктейли и сжег немало женских сердец. Теперь, похоже, его настигла расплата, ибо уже две недели он грезил об этой маленькой красавице, которая всегда бывала почему-то очень грустна. Он грезил о ней и днем, и ночью, но все не мог решиться подойти…

Дженни вышла на мост. Сейчас она достанет мобильный телефон и торжественно кинет его в воду. А зачем он ей? Брет ее найдет, если захочет, и на краю земли, а все остальные… Все остальные пусть останутся в прошлом. Она и сама для себя, кажется, осталась в прошлом. Дженни Фокс больше нет. Нет прежней Дженни Фокс. А другая, новая — еще не родилась. И сейчас, на мосту, в ее обличье, стоит женщина, которая НИКТО. Она застряла в родовых путях между прошлым и будущим и пока не знает, примет ли вновь ее этот мир. Кто она на самом деле? Она играет роли, каждый день играет роли, а каково ее настоящее лицо? То, которое смог разглядеть Брет Спенсер, когда говорил о другой Дженни, спрятанной глубоко-глубоко. Ведь он увидел ее, а она сама — нет. Дженни достала сигареты и с удовольствием вдохнула запах табака. Она не курила уже восемь лет. А в Европе, кажется, наступает осень…

Как тихо, спокойно вокруг. Все дышит миром. Сама земля словно замерла, остановив вечное кружение, и говорит: подожди, не спеши, оглянись вокруг: мир прекрасен! Ты забываешь, что мир прекрасен сам по себе! Перестань терзать себя лживыми, суетными желаниями, правда совсем не в них… Здесь ДРУГАЯ ПРАВДА.

Дженни замерла, глядя перед собой в пространство. Действительно: какие простые слова, но сколько в них здравого смысла: другая правда. Можно сказать: другая реальность, другая жизнь, другой мир… Но правильней будет именно так: другая правда. Только сейчас она начинает понимать, где черное, а где белое, где первопричина человеческих желаний, где истинное лицо любви… Настоящей, вечной, абсолютной любви. Не к мужчине, а вообще ЛЮБВИ.

Ей, как и всем на свете, нужно, просто необходимо, чтобы кто-то ее любил. Нет, не так. Снова ошибка. Не «кто-то», а только он: тот, кого она сама любит, — Брет. А все остальное осыплется, как осенняя листва, когда они снова будут вместе. Все остальное не имеет значения перед лицом этой абсолютной любви, которая рождает другую, дочернюю — между мужчиной и женщиной…

Как все сложно! И как все просто. Нужно хотя бы один раз задуматься над этим и постараться понять. Почему так счастливы дети и звери? Потому что они чисты в своих помыслах. Чисты и естественны. Если они любят кого-то, значит, тут же стремятся выразить эту любовь. И их нельзя остановить в этом стремлении: они непобедимы. Их сила в искренности и непосредственности, ибо других законов, кроме тех, что диктует сама природа, для них не существует…

И она тоже хочет так! Любить, несмотря ни на что, и черпать силу в этом чувстве. Любовь, если только она настоящая, должна созидать, но не разрушать… Все, чему ее научила жизнь, законы волчьей стаи — этого пресловутого социума, который словно асфальтоукладочный каток губит все живое, — теперь показались ей ничтожными. Они слабы, за ними ничего не стоит, кроме разрушения, значит, они обречены. И те, кто живет только по ним, тоже обречены.

Дженни оглянулась вокруг: золотистые клены… зеленая трава… утки в городском пруду… два малыша, которые что-то не поделили и теперь отчаянно скандалят на лужайке… Это и есть — жизнь. Она — такая. И эта жизнь вдруг показалась ей гораздо более реальной, чем то, что она видела еще вчера, что привыкла видеть каждый день в суетливом душном мегаполисе. Словно волшебной силой ее вынуло из шумящего, мерцающего ночного клуба и резко «забросило» на берег лесного озера. Вокруг — ночь, тишина и больше ничего. Такая тишина поначалу оглушает. К ней не можешь привыкнуть, с ней не можешь смириться… а потом не можешь без нее жить.

Она не стала выкидывать мобильный с моста. К чему? Это всего лишь символ прошлой жизни. Но не сама прошлая жизнь. Не нужно себя обманывать, расставаясь только с вещами. Сейчас, вот сейчас она родится заново по-настоящему. И в новый паспорт ей еще раз придется самой вписать новое место и дату рождения: Люксембург, Мост Адольф, десятое сентября.