Волков. Исцеление любовью - Соня Мармеладова Страница 32

– Пойдём, – махнула примирительно, поправляя лямку рюкзака на плече.

– Куда? – Ника вскинула голову.

– Ко мне. Чай попьём с бутербродами. Я тут рядом живу, – и начала спускаться, не дожидаясь.

Ника колебалась недолго. Может, всё-таки чувствовала за собой вину, потому и решилась. Пошла…

***

В прихожую вышла мама, она всегда встречала, даже если Леся открывала дверь своими ключами. Ника мгновенно стушевалась, растерявшись и не зная, как себя вести. Наверное, думала, что дома никого…

– Дочь, о!.. – в глазах матери скользнуло и погасло удивление. Она умела вести себя так, чтобы сгладить любую неловкую ситуацию. Леся знала. – Ты, наверное, одногруппница нашей Леськи? – Ника робко кивнула. – Можешь звать меня тётей Леной, – улыбнулась приветливо и махнула рукой. – Чайник пока поставлю, – и удалилась, оставляя Нику беззвучно открывать рот от удивления.

– Не переживай, – стягивая шарф, шепнула Леся. – В моей комнате сядем, нас не потревожат. Они нормальные.

– Они? – настороженно прищурилась Ника, не спеша снимать верхнюю одежду.

– Они, – усмехнулась Леся и махнула второму родителю. – Привет, па.

Отец скользнул по Веронике рентгеновским взглядом, краешки губ дрогнули в вежливой улыбке.

– Проходите, не стойте. Есть будете?

– Позже, – отозвалась Леся, снимая обувь. – Чай попьём и в комнате посидим, проект обсудим.

– Я рад, – теперь искренне улыбнулся папа и скрылся в гостиной. Наверное, опять смотрит документальное кино…

– Чему он рад? – шёпотом поинтересовалась Ника, осторожно расстёгивая куртку.

– Тому, что я привела кого-то домой, что у меня появились приятели, – серьёзно отозвалась Леся и показала направление. – Туда.

Мама принесла чай и тарелку бутербродов с сыром и зеленью, поставила на стол, отодвинул клавиатуру компьютера и ушла, подмигнув Лесе на прощание.

Ника обхватила кружку пальцами, подавив тяжкий вздох.

– Угощайся, – произнесла Леся, устало садясь на кровать. Сунула руку под неё и достала помятые фотографии. Прошлое, которое не хотелось забывать, но и сталкиваться с которым было страшно. – Я не стану тебя жизни учить и рассказывать свою слезливую историю, давя на жалость. Скажу лишь, в общих чертах, для понимания ситуации… – протянула глянцевые прямоугольники напряжённой Нике и вздохнула. – Это моя единственная подруга. Наши одноклассники решили, что будет весело напоить нас и заснять прикольное видео. Видео действительно получилось… отменным. Ролик успел облететь интернет, прежде чем спецслужбы смогли его заблокировать. Он гулял по сети пару дней, но успел стать «вирусным». И меня трясёт при мысли, что люди, с которыми я сталкиваюсь каждый день узнают меня. Ту обдолбанную школьницу с видео, над которой решили «подшутить». Но самое страшное… меня бросает в ужас от мысли, что на тех позорных кадрах запечатлены последние минуты жизни моей подруги. То, как она барахталась в бассейне, пытаясь меня вытащить… её тело на поверхности воды.

– Она… умерла? – Ника прижала ладонь к губам, в его глазах заблестели слёзы. Охвативший её страх казался вполне искреннем.

– Да. Я не смогла ничего сделать, даже скорую вызвать, – отстранённо призналась Леся. – А теперь спрошу тебя, ты знаешь, что такое жизнь с разъедающим чувством вины внутри? Серьёзной вины за то, что не смог спасти кому-то жизнь?

Ника качнула головой.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто, – Леся многозначительно посмотрела на перебинтованную руку девушки. – Хочешь, чтобы твой брат тоже терзал себя и мучился подобным чувством?

Ника закусила губу, зло сощурившись.

– Я… – но голос дрогнул.

– Чего ты вообще от него хочешь? – прямо спросила Леся. Взяла кружку и отпила. Вкус чая, приготовленного мамой, как всегда был терпким и насыщенным. – Хочешь, чтобы страдал? Чтобы был несчастным? А знаешь, чего я не хочу больше всего? – Ника упрямо молчала. – Не хочу, чтобы близкие переживали за меня, поэтому не расскажу о приступе панической атаки сегодня. И Волкову не расскажу. Близкие люди должны быть счастливы, а я должна быть благодарна за помощь и поддержку. Ты можешь сказать, что все мы разные, но это истина простая и непреложная, так попустил бы нормальный человек. Или ты хочешь продолжать вести себя как эгоистка?

Ника недовольно поджала губы.

– Ты позвала меня ради этой тирады? Святая что ли?

Леся взяла бутерброд и откусила.

– Не святая. Я позвала тебя, потому что говорить вне дома мне некомфортно. А я хочу попросить твоего брата съездить со мной на могилу подруги. Знаю, что одна вряд ли выдержу и решила сообщить тебе первой, чтобы ты была в курсе и не заставляла Волкова волноваться, – произнесла просто. На душе полегчало. – Ты должна понять, что не привяжешь брата к себе чувством вины, но также знай, он не оставит тебя и не бросит в беде, если у него появится личная жизнь. Он твой брат и всегда им останется. Ну так что? Будешь хорошей девочкой и позволишь брату съездить со мной?

– Когда это? – сипло вымолвила Ника, отводя взгляд. Видно, как сильно она колебалась, но не могла отказать прямо. Совесть не позволяла. Собственно, на ней Леся и хотела сыграть. Вроде бы получилось.

– На следующей неделе, в воскресенье. Дорога займёт полтора часа туда, столько же обратно, если пробок не будет. Ну и максимум час там, если ничего не случится. Я уже пообещала Олиной маме, что приеду и не могу подвести. Я два года не была на могиле у подруги. Сможешь потерпеть?

Ника запрокинула голову, шумно вздыхая, и закрыла лицо ладонями. Вредная, эгоистичная натура прорывалась наружу, но девчонка боролась. Уже хорошо.

– Артур волен делать, что хочет, это его жизнь, – бросила раздражённо, поднимаясь. – И ты не думай, что после сегодняшнего мы с тобой подружками станем. У меня тоже есть «слезливая» история, знаешь ли. Не ты одна, кого жизнь покалечила.

– А я не говорила, что покалечена, – улыбнулась Леся, доедая бутерброд. –