Подарок для миллиардера - Амелия Борн Страница 32

– Ты ведь не жалеешь о том, что между нами случилось?

И почему меня сейчас это волновало? Раньше я таким не озадачивался. Взять хотя бы мать Снежаны, которую трахнул и забыл.

– Не жалею, – после небольшой паузы ответила Лали.

– Хорошо. Потому что я тоже не жалею. И не пожалею.

Я посмотрел на нее, и снова заметил то, что уже не раз заставляло меня напрячься. Как будто у Лали был какой-то секрет, который она усиленно скрывала, но так или иначе думала, что его стоит открыть.

Мне.

– У меня свинина готова. В кисло-сладком соусе, – сказала она в тот момент, когда я уже собирался начать расспрашивать ее на тему тайн, которые могли быть между нами.

И я, дав возможность Лали подняться с моих колен, улыбнулся.

Все потом. Сейчас я был действительно голоден. Но сомневался, что этот голод способна утолить обычная пища.

Я действительно ни о чем не жалела.

Хотя бы потому, что устоять перед человеком, который ради меня подрался с другом, было решительно невозможно. Во все времена прекрасные дамы любили, когда ради них благородный рыцарь побеждал злого дракона. И я не была исключением.

Да и, в конце концов, было бы полным лицемерием по отношению к себе же самой сожалеть о том, что доставляло такое удовольствие. Похожее на вспышку молнии, резкое, внезапное, но такое острое. Снова. Как уже было со мной однажды.

Да, я не жалела о том, что это повторилось. Я жалела совсем об ином. О том, что Илья так и не вспомнил в свою очередь, что все это когда-то между нами уже было.

Глупо и нелепо, но я взаправду надеялась, что в его памяти проскользнет хоть что-то. Но нет. Я для него была совершенно новым белым листом.

И это, возможно, было не так уж и плохо. Точнее – было бы. Будь нам по восемьдесят с лишним лет, когда от накатившего склероза каждое утро заново знакомишься с собственными тапочками и участвуешь в увлекательном квесте «найди где оставил очки». Или если бы мы прожили вместе лет десять – тогда такие развлечения могли бы весьма оживить семейную жизнь. Но сейчас мне важно было знать, что тот, первый раз, для него хоть что-то значил.

Но по всему выходило, что это не так. И с тем, чего изменить невозможно, оставалось только смириться. И постараться сделать так, чтобы Родионов меня больше никогда не забыл! И именно на этом я собиралась сконцентрироваться.

На следующее утро я приготовила простенький завтрак, обнаружив, что, оказывается, делать подобные вещи для мужчины – какое-то совершенно особенное чувство. И не меньше удовольствия я испытывала, когда наблюдала, как Илья ест то, что я приготовила.

– Спасибо, – сказал он, отодвигая пустую тарелку, и я искренне улыбнулась ему в ответ. Даже не помнила, когда еще в своей жизни чувствовала себя настолько легко и спокойно, настолько на своем месте.

– Слушай… – продолжил Родионов, привлекая меня к себе, и я заглянула ему в глаза в ожидании того, то он скажет. – Я хочу, чтобы вы со Снежаной поехали со мной в офис.

– Зачем? – не стала я скрывать удивления.

– Мне так будет спокойнее, – заявил Илья, касаясь обсеченной пряди моих волос. – Не хочу сидеть на работе и думать о том, кому еще ты додумалась открыть дверь.

– Я больше не буду этого делать, – ответила, отстраняясь. – В конце концов, это не мой дом. И у меня нет ни причин, ни права, кого-либо сюда впускать.

– Это не так, – возразил Илья. – Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь свободно. Если хочешь, ты можешь позвать родных или подруг….

– Не хочу, – откликнулась я коротко. Уточнять, что звать мне особо и некого, не стала.

– Окей, – пожал плечами Родионов. – Но сегодня ты едешь со мной.

Дальше возражать я не рискнула. И, в конце концов, если Илья желал вывести меня на всеобщее обозрение – это даже можно было принять за добрый знак.

Когда мы приехали в офис и я, выйдя из машины, подхватила на руки дочь, поняла вдруг страшную вещь – охранник на входе может меня узнать. Если, конечно, здесь все еще работали те же люди. А еще он может сказать нечто, что вынудит меня объяснить Илье очень многое. А к этому я сейчас совершенно не была готова.

Мы находились в неясных отношениях. Я по-прежнему не знала, как он отнесется к тому, что я и есть мать Снежаны. И сейчас, когда между нами, кажется, начинало что-то зарождаться, я не хотела все испортить. Только не теперь. Мне нужна была отсрочка. Мне нужна была уверенность в этом мужчине.

Проходя мимо входа, я с ужасом заметила, что на входе действительно стоит тот же охранник, через которого я передавала записку. Его взгляд скользнул по мне, и я поспешно спрятала лицо, склонившись к Снежане. И смогла свободно выдохнуть только тогда, когда мы с Ильей вошли в лифт.

– Вот что, – неожиданно сказал он, когда мы оказались в его кабинете, и протянул руки, чтобы взять у меня Снежану. – Я думаю, что справлюсь с дочкой сам, а ты можешь немного отдохнуть и сходить, скажем, в салон. На первом этаже есть отличное заведение. Мои сотрудницы туда ходят.

Я была настолько потрясена услышанным, что не сразу нашлась, что сказать. А когда наконец обрела дар речи, произнесла ровно то, что вертелось в голове :

– Я настолько плохо выгляжу?..

Это действительно меня беспокоило. Илья привел меня в офис и теперь, возможно, испытывал стыд и неловкость от того, что няня его ребенка недостаточно ухоженная. А ведь он привык к совсем другим женщинам.

Я ощутила, что краснею. Посмотрела на свои руки без маникюра, вспомнила о самостоятельно остриженных волосах и готова была провалиться сквозь землю.

Родионов, видимо, понял, что что-то не так. Подойдя ближе, взял меня свободной рукой за подбородок и, посмотрев в глаза, сказал :

– Лали, ты очень красивая. Я просто хочу, чтобы ты