Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева Страница 32

— И чем все закончилось?

Лифт добрался до самого верха, Роман, не глядя, нажал кнопку первого этажа и продолжил:

— Некрасивыми разборками. У нас случилось что-то наподобие очной ставки, но меня не услышали. Аля пустила слезу, чем сразила Ремизова наповал и окончательно убедила, что она нежная, незаслуженно обиженная овечка. Он потребовал, чтобы я извинился и больше никогда не смел ее обижать. Я прямо при них обоих еще раз высказал свою точку зрения, о том, что из себя представляет Альбина. В результате был послан далеко и надолго. Между давней дружбой и двуличной девкой, он выбрал последнюю. Не знаю, как она этого добилась – может подпаивала чем, или приворот какой, но Марат вообще ничего не замечал. Она для него прекрасная дева с нимбом над головой. Предел мечтаний. Идеал женщины. Воплощение сахарных грез…

— Можешь не продолжать. Я поняла.

— Именно поэтому я так удивился, когда узнал, что он женился. Да еще и якобы «по любви».

— Почему это якобы? — онемевшими губами прошамкала я, — я не достойна того, чтобы меня любили?

— А дело не в тебе, Есения. Совершенно не в тебе. Ты замечательная, я уверен в этом…как и в том, что безумие Марата не могло пройти по мановению волшебной палочки, — он смотрел на меня так пристально, будто ждал, что я сейчас во всем признаюсь.

— Мне не очень приятно это слышать.

— Конечно, неприятно, но я считаю своим долгом предупредить тебя. Не знаю, что творится в голове у Ремизова, но держись как можно дальше от Альбины. Она сука редкостная, и от своего так просто не отступится. Никогда не верь ее словам, что бы она ни говорила… И Марату не верь, если речь зайдет про нее. Я не знаю, насколько сильны ваши чувства, может и правда неземная очищающая любовь, но исходя из собственного опыта, из того, что я видел вот этими глазами, — Роман указал большими пальцами на свое лицо, – я могу сказать только одно. Он всегда выбирает ее. ВСЕГДА!

От его слов, от тона, которым он их произнес, у меня по спине побежали мурашки.

Видать и правда, когда-то они были близкими друзьями и знали друг о друге многое, потому что Роман выдал практически стопроцентное попадание. Прошел в опасной близости от некрасивой правды о фиктивном браке, и дальнейших намерениях Марата.

— Я не хочу тебя пугать, — натянуто улыбнулся начальник, — просто держи ушки на макушке, чтобы потом не было мучительно больно.

— Спасибо за предупреждение, — голос все-таки дрогнул. Потому что мне уже мучительно больно. С того самого дня, как стала женой Ремизова и поняла, что попала в капкан собственных чувств.

Лифт снова опустился на первый этаж. Когда двери распахнулись, Седов скупо добавил:

— Помни, о чем я сейчас говорил. Не верь никому из них. И береги себя, — и ушел первый.

А я, совершенно растерянная и выбитая из колеи, медленно поплелась к выходу.

***

Марат ждал меня парковке.

Пока я шла к машине, мне удалось взять себя в руки и сделать вид, будто ничего не произошло.

Однако ему хватило одного взгляда, чтобы что-то заподозрить:

— На тебе лица нет. Что-то случилось?

Да блин…

— Ты не представляешь, как я устала. Такое чувство, что на мне весь день воду возили или заставляли рыть траншее, — простонала, откидываясь на спинку сиденья.

Вранье – это не то, что нужно для крепкой семьи и долгой счастливой совместной жизни, но я не собиралась говорить ему про Алю.

Если она сама к нему обратиться, сама расскажет про нашу встречу, и Ремизов станет задавать вопросы, то я вывалю все, что думаю по этому поводу. Но жаловаться первой не стану. И не потому, что я вся из себя такая правильная и воспитанная, и даже не по причине того, что «вокруг ябед все мрут». Просто не хочу видеть недовольство в глазах Марата и слушать, как он защищает свою принцессу.

— Дело только в усталости?

— А в чем еще? — вроде как удивилась я, — работа мне нравится, но надо привыкнуть.

— Как коллектив?

— Неплохой, — я с готовностью поведала о тех коллегах, с которыми делю кабинет, а также про тех, с кем успела пересечься на планерках и во время обеденных перерывов.

Моя болтовня успокоила Ремизова, и он прекратил задавать неудобные вопросы. Только под конец спросил:

— Как Роман? Не достает?

Я фыркнула:

— Ему до меня вообще нет никакого дела. Весь день то в кабинете сидит, то носится по этажу и раздает поручения. А еще гоняет тех, кто, по его мнению, мало работает.

— Если будет цепляться – скажи. Я ему позвоню…

— Ты что! — возмутилась я, — ни в коем случае. Я сама справлюсь! Тем более все замечания Романа Дмитриевича абсолютно обоснованы.

— Ну сама, так сама, — как-то по-особенному улыбнулся Марат.

И я вдруг почувствовала, что муж одобряет мой настрой. Ему понравилось, что я не стала ныть, жаловаться на вредного начальника и несправедливость бытия.

Настроение сразу подскочило на пару пунктов.

У меня еще есть время. Одиннадцать месяцев.

Я докажу Ремизову, что достойна, что справлюсь, даже если будет непросто, сделаю так, что он будет мной гордиться и поймет, что я не просто временная соседка, проживающая с ним под одной крышей. Я могу быть партнером, собеседником, соратником. Той, которая всегда будет на его стороне и за которую никогда не придется краснеть.

Почему-то подумалось, что Аля бы наоборот прибежала со слезками на глазах и попросила бы о помощи. Переложила бы проблемы на крепкие мужские плечи, сделав вид, что у нее лапки. И Марат тут же побежал бы спасать свою принцессу, возделывать ради нее целину и переворачивать горы вверх ногами.

Может, так и надо? Может это и есть самая выгодная стратегия? Быть девочкой-девочкой и при любых трудностях опускать слабые ручки?

Наверное, так и есть.

Но я не смогу. Тем более место солнечной ромашки, которую надо оберегать, в жизни Марата уже занято двуличной Алечкой и вряд ли мне удастся обыграть ее на этом поле. Остается только быть самой собой и надеяться, что Марат рассмотрит во мне ту женщину, которая сможет сделать его счастливым.

По дороге домой Ремизов предложил заскочить в какую-нибудь кафешку и перекусить, чтобы дома не тратить силы на готовку.