Барбара Картланд - Влюбленный дьявол Страница 32

Еще позавчера она и мечтать не могла о том, что такой мужчина, как граф Рауль, будет говорить ей о любви и пригласит на ужин. Даже если ей не суждено более когда-либо еще увидеть его, то все равно она до конца своих дней будет помнить их разговор у статуи Афродиты и беседу в ресторане. Этого у нее не сможет отнять никто, что бы ни случилось! Даже если она его больше не увидит, ей будет что вспомнить, что хранить в себе, как сокровище, — это непостижимое нечто, ставшее частичкой ее существа.

Фаэтон катился по дороге. Ларисе показалось, что граф слегка погоняет лошадей, как бы желая поскорее добраться до замка. Лариса старалась не думать о том, как тяжело будет расстаться с ним, войти одной в дом, не зная, что ждет графа Рауля, не зная, как отец воспримет неожиданный приезд своего сына.

Лариса пыталась убедить себя, что это ее не касается. Но она прекрасно знала, что уже сделалась прямой участницей страшных событий в семье Вальмонов. Невозможно более себя обманывать и изображать стороннего наблюдателя.

Они подъехали к лесу, окружавшему замок, к высоким воротам литого чугуна, увенчанным фамильным гербом, высеченным из камня. Карета ехала по длинной липовой аллее. К удивлению Ларисы, граф свернул с дороги, покрытой гравием, на травянистую обочину и остановил лошадей.

— Почему мы стали? — спросила она. — Конюх, который приехал на моей лошади, должен ожидать нас здесь?

— Нет. Я приказал ему ждать в конце аллеи. Оттуда вы поедете обратно на конюшню, где скажете, что заблудились, поэтому и отсутствовали так долго.

С этими словами он привязал концы вожжей к переднему щитку экипажа и обнял девушку.

— Прежде чем расстаться, мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь, — тихо сказал он.

На протяжении всего пути из Парижа их сопровождал прерывистый лунный свет. Но теперь небо внезапно очистилось от низких облаков, и ночное светило ярко засияло над лесом. Лунный блеск, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, озарил обращенное к графу лицо Ларисы. Она чувствовала, что в таких ситуациях следует сопротивляться, не давать ему обнимать себя. В то же время Лариса вдруг поняла что происходящее неизбежно, как сама судьба.

— Вы так прелестны, моя маленькая Афродита! Перед вами все остальные женщины кажутся такой неестественной мишурой!

Он поколебался, а потом наклонил голову, ища ее губы. В первый момент его губы едва касались ее губ, потом он прижался к ним сильнее, и Лариса испытала новое и невероятно сильное ощущение, сравнимое только с электрическим разрядом. Все ее существо охватил неизъяснимый чувственный восторг. Она никогда не могла себе представить такого. Казалось, это ощущение приходит вместе с лунными лучами и одновременно оно разливалось пламенем по всему телу. Все ее мысли и чувства слились в одном ощущении принадлежности ему. Более никого не существовало в этом мире. Они были одни под ясным небом, в царстве божественной красоты и невыразимого совершенства.

Лариса не знала, сколько длился поцелуй, знала лишь, что с каждым мгновением это сладостное новое чувство становилось все сильнее и сильнее. Наконец он оторвался от ее губ и поднял голову. Лариса едва дыша смотрела на графа.

— Le premier fois[32], моя любимая! — произнес он нетвердым голосом. — Впервые в вашей жизни и, клянусь, впервые в моей. Никогда не знал, что поцелуй может быть таким, что он может вызвать к жизни несметное множество совершенно новых для меня переживаний!

От нахлынувших чувств Лариса уткнулась головой ему в плечо. Он прижал ее к себе и сказал слегка хриплым голосом:

— Я же говорил вам, что мы особенные. Теперь-то вы мне верите?

Лариса не в состоянии была отвечать. Граф очень мягко взял ее пальцами за подбородок и повернул ее лицо к своему.

— Я люблю вас! Я не знал, что любовь может настолько поглотить меня, когда больше нет других мыслей, кроме как о вас!

— Но как же вы можете… любить меня? — сказала девушка с легким сомнением в голосе.

— Я и сам не знаю. Я вижу огромное число причин, по которым это невозможно: мы только что познакомились, мы не знаем друг друга, мы принадлежим различным общественным кругам, но, тем не менее, я люблю вас! И мне кажется, что и вы уже немного меня любите.

Лариса в смущении снова захотела спрятать свое лицо, но граф не позволил.

— Скажите мне правду, моя дорогая. Хотя ваши губы мне уже сказали, что вы чувствуете, но теперь мне хочется это услышать.

— Я… люблю… вас! — прошептала она. — Но…

— Здесь не может быть никаких «но». Ну, хоть на мгновение забудьте обо всем, кроме нашей любви. — Граф глубоко вздохнул. — Трудности и проблемы, которые лежат впереди, ничего не значат по сравнению с нашими чувствами. Скажите, ведь вы думаете только о том, что я люблю вас и вы любите меня, так?

— Я люблю вас, — вновь прошептала Лариса.

И он снова поцеловал ее. На этот раз еще более чувственно, нетерпеливо и настойчиво. И снова экстатическое ощущение охватило Ларису.

— Вам нужно возвращаться, — наконец сказал граф.

Девушка не ответила. Каждый нерв ее тела радостно трепетал. Граф отвязал вожжи, и карета тронулась. Лариса надела шляпу: в течение всего пути из Парижа она держала ее в руках. Они подъехали к концу аллеи. В тени деревьев девушка различила конюха, поджидавшего их.

— Поезжайте домой, моя дорогая, — тихо сказал граф, так чтобы было слышно только ей. — Поезжайте и сразу ложитесь спать, пусть вас ничто не беспокоит.

— А вы когда поедете?

— Немного погодя. Чтобы никому не пришло в голову, что мы были вместе.

Ларисе хотелось многое спросить у графа Рауля. Что он скажет отцу? Будет ли он теперь мстить, зная, что вино было отравлено? Потребует ли он у старого графа объяснений?

Конюх ждал, держа в поводу коня. Лариса вышла из фаэтона, граф проводил ее и помог сесть в седло. Конюх взял под уздцы лошадей, запряженных в экипаж, и отвел их в сторону. Он не мог услышать их разговор.

— Вы будете осторожны? Обещаете? — тихо спросила Лариса.

— Я навсегда запомню, что вы спасли меня.

Граф поправил ее юбку. От этого движения Ларису бросило в трепет. Как он заботлив, как притягателен. И, наверное, любая парижанка многое бы отдала, чтобы сейчас оказаться на ее месте. Граф взял ее руку, отогнул край перчатки и поцеловал тыльную сторону ее ладони, в том месте, где встречались две маленькие голубые вены.

— Спокойной ночи, моя единственная! — нежно сказал он. — До завтра.

Он отпустил ее руку. Лариса тронула коня и поехала, не оборачиваясь, по направлению к замку. Пока она ехала, ее не оставляло ощущение поцелуя на губах и на запястье. «Я люблю его! — сказала она себе. — Господи, как же я люблю его!»