Анна Шилай - Дар Солнца Страница 32

— Это совпадение, — покачал я головой, но на душе стало приятно.

— Не видела я таких совпадений. — Она вернула мне дочку, села на табурет и стала обуваться. — Сегодня она кушала очень хорошо, вела себя как самый обычный ребёнок, только вот незадолго до вашего прихода расхныкалась.

— Лекарства давали?

— Да, как написано в рецепте.

Папа и дед молчали, лишь перемещаясь из стороны в сторону, когда мы с Марией Валентиновной сновали по коридору. Няня оделась, поцеловала Ариадну в лобик и исчезла за дверьми, и вместе с ней исчезла атмосфера света.

— Ну, вот она, в общем, — произнес я, переворачивая дочь лицом к родственникам. — Ариадна.

— Василина говорила, что её мать хотела ей это имя, но мне что-то не очень… — нахмурился дед, рассматривая её.

— Я не стал ничего менять.

— Красивое имя. Здравствуй, Ариаднушка. — Папа взял её за ручку и легонько сжал.

Моя дочка насторожено смотрела на это, постепенно хмурясь совсем как генерал — от него унаследовала, видимо. Когда её пальчики исчезли в широкой лапе моего отца, она заверещала и стала выдергиваться.

— Ну, чего ты, — активировался я, вновь поворачивая её лицом к себе и обнимая. — Это твой дедушка, он хороший. Не бойся его.

Папа отошел, предоставив мне простор для действий. По его лицу было видно, что он в растерянности.

— Ладно, вы раздевайтесь и проходите… куда-нибудь, а я её уложу и приду, — сказал я и направился во временную детскую.

На то, чтобы неудачное знакомство с другими мужчинами моей семьи сгладилось в детской головке Ариадны, понадобилось больше десяти минут. Я гремел погремушками, гладил её мягкими лапками игрушечных котят, запускал музыкальную шкатулку, что ей подарила Марго — это лишь убрала звуковой накал, но слезки по-прежнему текли по её красному личику. Вздохнув, поняв неизбежность надвигающегося, я сел верхом на стул рядом с кроваткой, погладил носик дочки и запел:

— Beth, I hear you calling, but I can" t come home right now. — Ещё неделя, и я смогу создать собственную группу, исполняющую каверы на самые спокойные песни. Как всегда, Ариадна затихла, слушая мой голос. — Me and the boys are playing and we just can" t find the sound.

Дочь смотрела на меня, на то, как шевелятся мои губы, и это явно её убаюкивало.

— Just a few more hours and I" ll be right home to you. — Интересно, ей интересна мелодия или я могу просто читать договора вслух и это будет иметь тот же эффект? Надо будет попробовать как-нибудь. — I think I hear them calling. Oh, Beth, what can I do? Beth, what can I do?

Я осторожным движением вытер салфеткой слезы с её щек, включил проигрыватель, заигравший подборку спокойных расслабляющих мелодий (их мне вчера подогнала Настя), натянул до плечиков одеяло и вышел, прикрыв дверь.

У входа в гостиную я заметил свернутый ковёр — его таки привезли, второй день обещали. Надо будет расстелить… как-нибудь.

— Она так быстро засыпает? — удивился папа, когда я нашел их в кухне, они распивали кофе. — Тебя было не успокоить часами.

— Значит, она не в меня этим пошла, — пожал я плечами. — Ну что, папа, займешься документами?

— Займусь, — посерьезнел отец. — Но пока что придется сделать временную опеку на тебя — ей надо наблюдаться у детского терапевта и сделать необходимые прививки.

— Начало положено — в понедельник мы с Марго были в больнице, пришлось дать ей мою фамилию.

— Ариадна Сафировская? Хм, а звучит, — улыбнулся папа.

— Хорошая девочка, — вступил дед. — И я ясно увидел в ней мою Олю.

Оля — это моя бабушка, Ольга Литвинова. Она умерла, когда мне было четырнадцать лет, и дед до сих пор скорбит по ней. И Аридна в самом деле часто чем-то похожа на неё.

— Может, попробуешь вспомнить её мать? — предложил папа.

— Не могу — потому что не знаю её. Этот псевдоним мне ничего не говорит. — И если честно, мне задолбало всем это объяснять. — Сколько времени будут оформлять бумаги?

— Смотря как активно ты будешь идти на сотрудничество. Без тебя я никакие документы сделать не могу.

— А приемные родители, их можно найти поскорее?

— Лишь бы кому ты её не отдашь, — твердо заявил дед. — Я лично хочу видеть каждого кандидата в её родители.

— Конечно, Александр Матвеевич, — кивнул папа. — Я и сам её в плохие руки не отдам.

— Лучше бы её вообще никому не отдавать. Она Литвинова, мы сами воспитаем её прекрасно.

— Дед. Остановись, — вмешался я. — Я отдам её на удочерение, и это не обсуждается.

— Ты уже свое дело сделал, внук. Мало, похоже, я гонял тебя и вбивал в голову правду жизни. Учил брать ответственность за свои поступки.

Поехало…

— У тебя на руках маленькая дочь. Твоя дочь, мальчик. И ты… ай, ну тебя. Тебе твои бабы и клубы дороже собственного ребёнка.

Мы с отцом переглянулись. Трудно было сказать, на чьей стороне он был.

— Я уже объяснял. Из меня плохой родитель.

— Потому что не упустишь возможность выпить и погулять? Это проходит. — Дед говорил четко и уверенно в своих словах. — Думаешь, я таким не был? Или Ваня? Когда они с Василинкой познакомились, он был похлеще тебя.

— Ну не правда, — отмахнулся папа.

— Но меру он знал, — продолжил его тесть. — И Настенька родилась в законном браке. Все наши дети рождались и были признанны отцами. Потому что это правильно. А что ты?

А что я? Дед и так ответит, незачем его торопить.

— А ты — мальчишка. Но почему-то отвечать за это должна она.

— Для неё я это тоже делаю. У неё будут хорошие родители, которые будут её любить.

— Ты тоже её любишь, — вдруг сказал папа.

Что? Я пораженно уставился на него.

— Ты ошибаешься. Я её едва знаю, к тому же твердо решил отдать на удочерение.

— И что?

— Она ещё совсем маленькая, проблем с ней больше, чем пользы.

— Но ты все равно любишь её.

— Её мать это хотела! Она меня знала и тоже признала, что я не могу быть для Ариадны отцом.

— Её мать знала тебя лишь с одной стороны. Мы же видим другого Матвея. Ты будешь чудесным папой для неё, — убежденно произнес мой отец.

Я вскочил, ударив ладонями по столу.

— Хватит! Я же ясно сказал, что не буду для неё никем! Что вы не можете понять?! — во мне клокотала ярость. Я самый ужасный кандидат в отцы, мужья, главы семьи! Я едва не угробил её, напоив молоком, когда все нормальные родители знают, что этого нельзя делать! Я трахаюсь с каждой смазливой девчонкой, которая на меня смотрит, и никто не гарантирует, что я не подхвачу какую-то пакость, которой легко могу заразить дочь! И они это знают, так что они либо издеваются надо мной, либо отупели до конца!

Мне срочно нужно было покурить. Окинув мужчин тяжелым взглядом, я выбрался из кухни и пошел на балкон. В висках стучала кровь, дрожащими руками я едва нашел пачку, а огоньком зажигалки ловил кончик сигареты минуты три, словно впервые.