Джоан Хол - Уйти и вернуться Страница 32

— Да, — улыбнулась Летти. — Это вас удивляет?

Алисия нервно пожала плечами.

— Вовсе нет, — поспешила ответить она. — Я не вижу никаких причин, почему бы отцу мистера Хэллорена не быть профессором истории. Просто я немного утомлена купанием.

— Конечно, — сочувственно улыбнулась Летти. — Занятие не из приятных.

Женщины переглянулись и весело рассмеялись.

— Кроме того, майор Хэллорен и сам изучает историю. Мне даже известно, что он ведет дневник, в который заносит правдивые рассказы о событиях войны.

— Дневник? — вновь переспросила Алисия.

— Да, — кивнула Летти. — Не вижу никаких причин, почему бы майору Хэллорену не вести дневник, если он намеревается после войны включить эти факты в исторический труд.

Алисия сглотнула комок, вставший в горле.

— Майор Хэллорен… собирается стать историком? — спросила она с дрожанием в голосе.

— Не вижу никаких причин… — начала Летти, но Алисия вспыхнула от внезапной обиды.

— Перестань поддразнивать меня! — закричала она, сверкая глазами.

Служанка спокойно повела плечами.

— Слушаюсь, мэм, — сказала она и замолчала.

Щеки Алисии залил румянец неловкости.

— Прости меня, Летти, — протянула она, заглядывая той в глаза. — Не понимаю, что со мной творится.

Летти улыбнулась.

— Охотно извиняю вас, госпожа, — сказала она, перевязывая волосы Алисии алой лентой и закалывая их шпильками. — Майор Хэллорен действительно собирается пойти по стопам отца и стать историком. Ему даже предлагали место профессора в колледже.

Алисия кивнула.

— А мне казалось, — задумчиво проговорила она, — что он — профессиональный военный.

Улыбка Летти сделалась грустной.

— Во время войны все мужчины, любящие свою страну, становятся солдатами. Такова нелегкая правда жизни.

— Да, — вздохнула Алисия. — Жизнь диктует нам свои суровые законы.

Летти взглянула на нее со значением.

— Любовь майора Хэллорена, — медленно произнесла она, — к своей стране и своему народу общеизвестна и несомненна.

Алисия едва не потеряла сознание. Слезы подступили к глазам. Она вспомнила о Шоне, о его любви к истории, особенно истории своей страны. Пронзенная мучительной нежностью, Алисия подумала о том, что если в двадцатом веке грянет война с участием Америки, Шон тоже станет солдатом, великолепным солдатом, способным на подвиг самоотречения ради великой американской мечты, ради идеалов демократии, мира и свободы.

В этот момент Алисия невыносимо отчетливо поняла, что никогда уже не увидит его, никогда его голубые глаза не заставят трепетать ее разбитое сердце, никогда его улыбка не заставит ее душу радостно воспрянуть в ожидании любви и счастья, никогда их тела не сольются в сладостном наслаждении, и никогда, никогда больше она не услышит его голос, нашептывающий трепетные слова признаний.

Алисия закрыла глаза, не в силах вынести вопросительного взгляда Летти. С того самого дня, когда она очнулась в дорожной карете, она не теряла окончательной надежды однажды увидеть его вновь. Она грустила и тосковала по Шону, но верила в их встречу вопреки всему. Он не умер, шептала Алисия, ворочаясь на горячих простынях бессонными ночами. Он не мог умереть.

И только теперь она осознала всю мучительную правду. Шон не умер для нее. Он даже еще не родился. Это Алисия, перенесенная на двести лет назад, была мертва для него, похороненная во времени, которое течет только в одном направлении.

Горячие слезы навернулись на глаза, но она скорбела не по Шону. Перед ним лежала вся жизнь, полная событий и достижений, которые однажды свершатся. Алисия скорбела по собственной судьбе, которая так безжалостно была отделена от его жизни. Они никогда не смогут быть вместе, идти рука об руку, плечо к плечу. Они не смогут жить и умереть вместе… Осознание этого было невыносимо.

— Госпожа Алиса?

Алисия открыла глаза, возвращенная в реальность встревоженным голосом Летти. На лице негритянки проступило выражение откровенного беспокойства. Алисия медленно подняла голову. Она справилась со своим горем. Ей больше не жаль себя. Она будет жить дальше. Она будет бороться.

По воле злосчастной судьбы она оказалась перенесенной в другое время, потеряв всех, кого знала и любила. Но скорбь и жалость к себе ничего не изменят. Если бы перемена участи была возможна, Алисия согласилась бы горевать дни и ночи напролет, хоть полжизни, хоть вето жизнь, лишь бы возвратиться назад. Но этого не случится. Не случится уже никогда.

Она могла выбирать: либо продолжать жить и любить, либо умереть от тоски.

Алисия выбрала жизнь и любовь. Отвернувшись от зеркала, отражавшего ее решительное лицо, она взглянула в глаза Летти, в которых стояла тревога.

— Все в порядке, — тихо сказала она, осторожно подбирая слова. — Мне стало на мгновение грустно. Я вспомнила любимых людей, оставшихся дома.

Вздох облегчения сорвался с губ Летти, и мягкий свет участия зажегся в глазах.

— Конечно, непросто оставить тех, кого любишь, и привыкнуть к жизни в новом месте, — сказала она сочувственно. — Но вы должны знать, ваши новые друзья любят вас и хотят, чтобы вы были счастливы в этом доме.

Алисия понимала, что Летти думает о настоящей Алисе, об ее тоске по отцу, матери и дому в Филадельфии. Но кто знает, где теперь эта таинственная Алиса? Алисия была тронута участием Летти, пусть даже та не представляла всей умопомрачительной сложности ситуации.

Поддавшись порыву нахлынувших чувств, Алисия вскочила и порывисто обняла Летти.

— Спасибо тебе, — улыбнулась она сквозь слезы. — Теперь, когда все уже в порядке, мы можем встречать этого удивительного красавца, майора Хэллорена!

— Вполне, — кивнула Летти.

Алисия овладела собой. Она готова жить дальше. Летти скользнула к дверям, приглашая хозяйку следовать за ней.

— Мы сможем наблюдать прибытие мистера Хэллорена из окна, — сказала она.

— Отличная идея, — рассмеялась Алисия, выходя из комнаты.

Усевшись на широкий подоконник в холле второго этажа, она нетерпеливо поправляла складки на юбке, когда на дороге, ведущей к усадьбе, показался всадник на прекрасном рысаке. Лошадь была великолепна: с тонкой, изящно выгнутой шеей, развевающимся хвостом и легкой, танцующей поступью. Наездник был еще прекраснее.

Сердце Алисии бешено забилось, когда Патрик остановил своего скакуна возле парадного крыльца. Ее дыхание участилось, когда он легко перекинул ногу через седло и спешился. Она едва не лишилась чувств, когда молодой человек быстро взбежал вверх по ступеням.

Опередив дворецкого на несколько мгновений, она встретила Патрика в дверях. Дворецкий недовольно нахмурился, сказал пару невнятных слов и исчез в задних комнатах. Это был муж Летти. Его ждали бойцовские петухи.

— Добрый вечер, госпожа Алиса, — вежливо поздоровался Патрик, входя в холл.

Отставив левую ногу, он склонился в глубоком, почтительном поклоне.

— Добрый вечер, майор.

В ответ на его изящное движение, Алисия подобрала юбку и грациозно присела, повторив реверанс, который она разучивала в течение всей недели, стараясь овладеть манерами, приличествующими женщине этой эпохи.

Когда майор выпрямился, она взглянула сквозь открытые двери на лошадь, потом вновь на него и удивленно подняла брови.

— У вас нет с собой никакой… клади? — спросила она, надеясь, что употребила правильный термин, описывающий багаж.

Патрик пожал плечами.

— Мой слуга позже привезет все необходимые вещи.

— Неужели! — воскликнула Алисия, вспыхнув и рассмеявшись. — Я как-то не подумала.

— Зато я позаботился обо всем, — сказал Патрик, улыбнувшись.

Его улыбка заставила Алисию покраснеть еще гуще. Жар перекинулся со щек на шею, а потом охватил ее всю.

Растерянная и смущенная, Алисия смотрела на Патрика, приоткрыв рот. Алисия страстно благодарила Бога за то, что не испытывает сейчас желания высморкаться, обычно возникавшего у нее в особо решительные минуты. Мысленно взглянув на себя со стороны, она нашла, что выглядит не так уж и плохо. Хотя… могло быть и лучше.

— Вы уже здесь, милый майор! — воскликнула тетушка Кэролайн, выплывая под шелест юбок из гостиной. — Алиса, дитя мое, почему ты не сказала, что майор уже прибыл?

— Потому что это случилось лишь минуту назад, — ответил Патрик вместо Алисии, отвешивая поклон тетушке.

— Как чудесно! — обрадовалась Кэролайн. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Подойдя к Патрику, она ласково потрепала его по плечу.

— Проходите, пожалуйста. Милости просим.

— Благодарю вас, — шаркнул Патрик, деликатно отстраняясь. — Сердечно рад.

Тетушка Кэролайн всплеснула руками.

— А как счастливы мы! — воскликнула она, беря высокую ноту. — Если бы вы знали, майор, как все ждали вашего визита.