Луиза Пеннингтон - Грехи ангелов Страница 32

— Хорошо, — сказала она. — Значит, в пятницу я жду твоего звонка?

— Само собой, — улыбнулся он и, кивнув Джемми, вышел из кабинета.

— Я работала с Брайном над другим спектаклем, — сказала Джеки. — Он просто находка. Это счастье — иметь художника-постановщика с таким талантом, как у него, да еще с таким прекрасным характером.

— Да, это видно… — пробормотал Джемми.

У него голова шла кругом от обилия встреч и впечатлений от людей, красок, шума и вообще от всей атмосферы, в которой он оказался впервые в жизни. Ему и присниться не могло, что он будет работать в театре.

— Я, конечно, понимаю, — сказала Джеки, — что в первый день, даже в первую неделю и месяц твоего пребывания здесь тебе будет казаться, что ты попал в сумасшедший дом. Однако любой мало-мальски интересный театр, в особенности музыкальный, целиком держится на своей превосходной труппе. Каждый занят своим делом, несмотря на то, что со стороны может показаться, что здесь царит дикий хаос.

Она тепло улыбнулась, и взгляд Джемми задержался на ее губах. Она не накрасила губы. Да этого и не требовалось. Ее губы были необыкновенно яркого, сочного цвета, и нижняя губа была чуть более пухлая, чем верхняя.

Перехватив его пристальный взгляд, Джеки покраснела и вспомнила неприятный вчерашний вечер. Вспомнила, что говорил о Джемми Дрю.

В конце концов она легла с Дрю в постель, и тот снова и снова убеждал ее, что он просто пошутил. Он был с ней очень нежен и ласков, словно она была хрупкой статуэткой, и, когда они насладились любовью, он сделал ей предложение. Услышав его, Джеки изумленно вздохнула. Немного помолчав, она сказала Дрю, что им следует подождать до премьеры «Мэрилин», а потом снова вернуться к этому разговору. Учитывая, что они всего несколько дней назад возобновили отношения, не стоит принимать слишком поспешных решений.

Джеки разглядывала Джемми. Конечно, Дрю был не прав. Джемми еще самый настоящий мальчик. А кроме того, он на целых шесть лет младше, чем она…

— Я еще не показала тебе нашу афишу, — поспешно, может быть, слишком поспешно проговорила она и принялась листать объемистую папку-скоросшиватель. — Вот здесь вся «Мэрилин», здесь сконцентрирована вся идея мюзикла…

Джемми заставил себя перевести взгляд на два изображения Монро, которые положила перед ним Джеки. Это были фотографии 1954 года, на которой Мэрилин была снята сразу после ее разрыва с Джо Ди Маджио. Глаза закрыты, а ладонь словно пробует защитить напряженное лицо. Однако другой ее портрет — совершенно противоположного характера. Она заразительно смеется. Голова чуть откинута назад. Ярко-красные блестящие губы призывно открыты. Фоном для портрета служил черный бархат, а губы были слегка подретушированы темно-малиновым цветом.

— И ты хочешь рассказать об этих двух ее ипостасях? — спросил Джемми.

— Да. — Джеки перевернула еще страницу. — Тот же самый дизайн мы используем и для оформления конверта пластинки. Уже отпечатаны плакаты. Несколько из них установят на станциях метро, а другие плакаты расклеят на автобусах. Ты скоро их увидишь. Кроме того, мы заказали также футболки с таким же изображением.

— А откуда вообще взялась идея этого плаката? — спросил он. — Как ты все это придумала?

Она улыбнулась его живому интересу.

— Идея у меня появилась давно, а потом я обратилась к моему другу, художнику-графику, который довел ее до ума. Впрочем, обычно такого рода работу выполняют рекламные агентства. Они все делают по высшему классу. За приличные деньги, конечно. Между прочим, только это мероприятие с рекламными плакатами обойдется нам в двадцать пять тысяч фунтов.

Джеки взглянула на часы.

— Слушай! — воскликнула она. — Сейчас мне нужно встретиться с Альдо и Максом. Почему бы и тебе не поприсутствовать? Сейчас мы заняты последним этапом прослушиваний и отбираем актеров на роль мужей Монро и других мужчин, которые повлияли на ее жизнь. — Джеки закрыла папку. — Процедура отбора может оказаться довольно мучительной, и я не обижусь, если ты сочтешь, что на сегодня с тебя достаточно и пора передохнуть. Может быть, тебе действительно нужно перевести дух?

Но Джемми отрицательно покачал головой, и они вместе вышли из кабинета и направились по длинному узкому коридору студии.

Еще издалека Джемми услышал начало песни, но потом музыка вдруг оборвалась и кто-то засмеялся. Когда они вошли в зал, музыкальный режиссер снова начал играть вступление и девушка снова запела. Ее голос постепенно заполнил все помещение, и трудно было поверить, что подобная красота и энергия исходит от этой девушки, стоящей у рояля.

— Это наша Мэрилин Монро, — тихо прошептала Джеки. — Вообще-то ее зовут Роуз Лил… — Она одобрительно покачала головой. — Это последняя песня в мюзикле. Она называется «Ночные звонки».

Джемми вслушивался в слова песни, которые так хорошо передавали настроение тех последних часов, когда оборвалась жизнь кинозвезды. Часы, полные трагизма и одиночества.

Джемми вдруг поймал себя на мысли, а не лучше ли было для Мэрилин вообще не приходить в этот мир, чтобы не погубить себя так глупо в погоне за славой и желании превратиться в секс-символ. Ведь в конечном счете это не принесло ей ни счастья, ни творческого удовлетворения… И все же она стала легендой, а ее жизнь оставила след в эпохе.

Когда он прочитал биографию Мэрилин, которую дала ему Джеки, он ощутил лишь жалость к этой «божественной мечтательнице» и презрение к Голливуду и вообще к жестокому миру киноиндустрии. Сначала он недоумевал: может быть, он не понял, не ощутил всех сложных хитросплетений психологии, однако потом вдруг осознал, что это ему было, собственно, и ни к чему.

Роуз закончила петь, и несколько человек, которые находились в зале, зааплодировали. Джемми уселся в уголке, а Джеки принялась о чем-то беседовать с музыкальным режиссером и Максом Локхартом. Потом Роуз ушла, а Альдо скрылся в боковой двери и возвратился с актером, которому предстояло первым пройти прослушивание. Актер нервно переминался посреди сцены, а Альдо направился к фортепьяно.

— Джо Ди Маджио — номер первый! — объявил кто-то.

Актер был высокого роста, с узким лицом и тонкими чертами. Длинный нос делал его почти уродливым. Вступление пришлось играть три раза, прежде чем актер по имени Ян смог попасть в такт песни, написанной для второго мужа Мэрилин — Джо Ди Маджио. Джемми увидел, как Макс устало откинулся на спинку своего кресла, а Альдо ободряюще улыбнулся актеру и заиграл снова, словно был не человеком, а музыкальным аппаратом, переданным в исключительное владение болезненно-нервного Яна. Однако Ян наконец переборол себя и запел. У него был хороший, даже очень хороший голос.