Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом (СИ) - Стасина Евгения Страница 33

– Дурак твой Борька. А деньги… У тебя их теперь немало и, если не струсишь, я поддержать тебя готов.

Теряюсь. От участия этого, от того, как он ладошку мою пожимает, как рукой махнув, ближе пододвигается и как лучшего друга за плечи обнимает. Не крепко, но до того волнительно, что и звука издать не могу.

– Прорвемся, Полонская. Зря, что ли, судьба нас свела? Ты мне помогла, а я тебя из этой трясины вытяну. Сегодня же Гале позвоню.

Гриша

– Ну, Гриша… – хорошо, что я тетку сейчас не вижу. Уверен, лицо ее от таких новостей перекосило до безобразия. – Как тебя угораздило-то?

Кто б мне ответил! Наверное, боги надо мной подшутить решили, и послали на роль жены такую необычную женщину. Мне! Волку-одиночке, который прежде ни за кого ответственности не брал. Боялся, а стоило один раз в Стешину постель угодить, и на шее моей теперь тяжелый хомут висит. Причем повесил я его добровольно, опешив от осознания, как тяжело супруге моей приходится.

– Не знаю. Любовь ведь не выбирает, – произношу философски и машину паркую, с трудом единственное пустое место занять успевая. Мобильный плечом к уху прижимаю и, торопливо портфель с документами схватив, едва ли не бегом в офис мчусь. Итак один день прогулял, теперь опаздывать права не имею. И плевать, что начальник, но накопившиеся дела мое похмелье мало волнует.

– А отец в курсе?

– Нет, – охраннику киваю, кому-то руку не глядя жму, и даже лифт ждать не хочу, до того по кабинету своему соскучился. – И ты не вздумай говорить! Просто врача хорошего посоветуй и забудь. Словно я тебе не звонил.

Мне ведь пересуды ни к чему. И сам до конца не понимаю, как с открытием этим дальше жить, а уж если папаша мой проведает – хоть в петлю лезь. Он уж точно возможности не упустит, чтоб с десяток лекций прочесть о моей недальновидности при выборе невесты. И про семейную репутацию вспомнит, и будущее мое приплетет, которое наверняка, по его мнению, от связи с такой дамой пострадает. Ведь не поверит, что за исключением причуд своих, Стеша – женщина мечта. Воспитанная, милая, натуральная, что в наш век процветания пластической хирургии, вообще, редкость. Раритет, не иначе, если так про людей говорить можно…

– Как я могу? Сообщить Юре, что его единственный сын на сумасшедшей женился?! – Галя театрально вздыхает, а я уже наперед знаю, чем монолог ее закончится. – Да я теперь сон потеряю! Знаешь ведь, как я люблю папку твоего из себя выводить. Он когда злится, мне петь хочется!

И чего они не успокоятся? Ладно раньше, когда мать жива была, и они только и делали, что за внимание ее боролись, но сейчас-то что делить? Не меня же. Я им обоим до лампочки.

– Лучше бы ты, племянничек, в интернете кого нашел. А то секрет твой хранить – выше моих сил.

– А придется, Галь.Иначе на мебель в свою шарашкину контору можешь не рассчитывать. Никакой тебе продажи по себестоимости.

– Шантажист! – теперь вздыхает натурально. И воздух из легких ее рвется шумно, потому что не сомневается, что угрозу свою я без труда в жизнь воплощу. – Ладно. Будет тебе психотерапевт. Не из дешевых, конечно, зато мастер своего дела. Если понадобится, даже вип палату твоей Стефе в клинике предоставит.

Стефе. Что за порнография? Разве можно над именем ее так изгаляться? И никаких больниц нам не надо… Господи, не проспался я, что ли? Что несу? Ей, не к добру это, что я о нас теперь в связке рассуждаю. Мы единицы самостоятельные. Просто деловые партнеры, один из которых несчастьем другого проникся.

– Стеше, – одергиваю свою родственницу и губы в улыбке растягиваю. Теперь, когда первый шажочек сделан, даже дышится легче. Ведь ненормально это и дальше смотреть, как она над дверными ручками измывается, и пытается дыру в столешнице протереть. Молодая еще, ей свои силы на другое направлять нужно. Она ведь о семье, кажется, мечтала? А чем это не стимул?

– Да и я могу с ней позаниматься. Лишним не будет.

– Нет уж. Спасибо, – а вот умение на шесте крутиться, боевой раскрас на лицо наносить, да на ком попало навыки соблазнения отрабатывать, в поиске возлюбленного совсем не поможет. Пусть вон другие дурочки Галин бред слушают и банковские счета свои разоряют.

Трубку кладу, не давая тетке шанса меня уговорить, и в кресле своем поудобней устроившись, задумчиво в окно гляжу. Против воли Щепкину-Полонскую в кружевном белье представляю, губы ее в меру пухлые красной помадой обвожу, а на изящные ступни высоченные шпильки натягиваю. Нет, другая она. Ей больше скромность к лицу, пусть до встречи с ней я подобное мало в женщинах ценил. Как это многим мужчинам свойственно, отдавал предпочтение глубоким вырезам на тесных платьях, а примерных девочек стороной обходил. А в ней именно это и подкупило: то, как пальчиками своими в руку мою вцепилась, стоило мне по плоскому животу ладошкой прогуляться, как глазами сверкнула недовольно, как грозно голос ее звучал, когда она меня отчитывала. Отстранилась, а по мне словно электрический разряд пробежал… К черту. За работу приниматься пора, а то в мыслях моих слишком много места отведено миниатюрной блондинке.

Глава двадцать девятая

Стеша

Папка мой домой не торопится. Уже и с Гришей утренний кофе распить успел, и, воспользовавшись отсутствием хозяина, тщательный осмотр нашего семейного жилища провел. Даже пару раз недовольно нахмурился, отметив, что крючки в ванной на соплях держатся. Казалось бы, пора и честь знать, а все в гостиной сидит, неспешно рассол от маминых огурцов потягивая.

– Значит так, дочь, – ставит опустевший стакан на журнальный столик, а я места себе не нахожу – ведь следы останутся! Что за манера с напитками в зал бежать? Для кого кухню придумали?

– Я тобой недоволен. Крайне! – отец пальцем грозит, а я влажную салфетку из своих запасов достаю и принимаюсь стекло натирать. Ведь знаю, что хуже будет, а все равно тру, и чем больше разводов остается, тем меньше к папиной болтовне прислушиваюсь.

– Как тебе в голову такое пришло? Втайне от семьи свадьбу сыграть?

Как? А вот так! Только отныне смысла нет с осуждением на меня из-под бровей поглядывать. Я после нашего с Гришей разговора в предрассветном сумраке внезапно поняла – наш брак самое правильное, на что я в жизни решилась.

– Ладно с Борькой, так с ним по молодости, а здесь? Неужели, не заслужили мы праздника?

– Не было праздника, папа. Так что обижаться не на что.

Развод тоже вроде как обряд. И бумажку выдают, и соответствующие печати в паспорта ставят. Чего ж тогда не обижается, что я и тогда гулянье не закатила?

– Так тем более! Ты, считай, нас обокрала! Целый ворох воспоминаний из-под нашего носа увела!

– Леня, – мама подключается, а он и не думает останавливаться.

– А потом что? Дети пойдут, ты и о них нам сообщишь, когда они школу закончат?!

Ну, бред ведь! Во-первых, какие с Григорием дети, а во-вторых – такое при всем желании не спрячешь! И если подобное в моей жизни когда-то случится, я именно к ним с новостями и побегу. Чтоб и порадоваться вместе, и всплакнуть от счастья, и помолиться, чтоб бог дар свой в очередной раз назад не забрал.

– Я-то думал, ты, Стефочка, меня любишь. Тайн у тебя нет, а ты!

– Не нагнетай, – пора. Тем более что благодаря подоспевшей на помощь маме с этим ее вафельным полотенцем, журнальный столик от чистоты теперь искрится. У папы за спиной становлюсь и крепко его за плечи обнимаю, не забыв в щеку поцеловать. Этот прием всегда безотказно работает, тем более, если слова верные подобрать.

– Ну дура я. Не подумала. Не знала, что так для вас важно салатов наесться. Гриша меня в оборот взял, я и растерялась.

– Растерялась она! Знакома с ним без году неделя, а он уже из тебя веревки вьет!

– А вот и нет. Хороший он, – зря, но не заступиться не могу. – Не как Зайцев, уж поверь. Скорее, на тебя похож.

Ведь и вправду. Наверное, именно этим и подкупил: добрый, чуткий, разве что животика пивного не носит. И усов этих, что родитель мой прямо сейчас с задумчивым видом пальцем приглаживает.