Гуру любви в деле - Яна Полунина Страница 33

Милена задумалась.

– Я хочу написать, но не буду рвать.

И я поняла, что двумя монстрами в ее списке точно будут родители. И насколько же хороший этот ребенок, что не хочет им вредить даже на бумаге!

– Тогда ты можешь нарисовать мир испытаний, через который он пройдет, и приклеить его туда. Пусть постарается, попыхтит. Верно?

– ДА! – Милена оживленно заерзала на стуле.

Еще не расчесанная, немного помятая ото сна, она с таким рвением орудовала ручкой, что я не могла не радоваться. Это было заразительно.

Я села рядом рисовать своего монстра – клиентку Анастасию. Я поместила ее в мир, полный нищеты, сама надела на нее рванье, нарисовала пронизывающий ветер. Лишила ее власти портить мою жизнь.

Боже, как стало легче-то!

– Ты что такая довольная?

– Я своего монстра победила, даже не разорвав. А ты?

Милена грустно посмотрела на лист. Этот бедный ребенок даже не хотел рисовать испытания своим монстрам.

– Твои чувства не могут быть неправильными. Ты испытываешь то, что имеешь полное право испытывать.

– Но могу ли я… – Милена закусила губу.

Она не могла сказать это вслух.

– Не хочешь вредить? Это идет против твоей натуры?

– Наверное. – Девочка не разобралась в своих чувствах.

Восхитительный ребенок. Такой добрый, чуткий. Не повезло только с семьей.

– Тогда иди методом от противного. Нарисуй вокруг монстров прекрасный мир. Самого отвратительного одень в платье с рюшами, чепчик ему на голову.

– И вокруг пони. И радугу! И еще то, что он терпеть не может! – всковырнула какие-то детские воспоминания Милена.

– Да! Давай! Погрузи этого монстра в мир, который он ненавидит.

И Милена принялась за дело.

Все-таки девочка даже лучше меня. Моя рука не дрогнула, когда я делала из Анастасии нищую.

***

Мы побродили по городу и к обеду двинулись дальше. Кажется, и мне, и Милене нравилась эта импровизация.

Телефон я по-прежнему не включала. Сначала я дергалась каждый раз, а потом будто забыла о существовании гаджета связи. Я и не знала, что была так напряжена все эти годы, вечно держа руку на пульсе звонка. А когда осталась без связи, стало так непривычно легко.

Меня не дергали, голова не была забита проблемами десятка клиенток. Я не держала в голове план, кому ответить, что и когда. Я просто отдыхала.

Когда у меня последний раз был отпуск? Все-таки придумали его не дураки: он человеку очень нужен, просто жизненно необходим.

Но если я получала удовольствие от часов свободы и ничегонеделания, то я знала, что для Милены это будет хорошо только вначале. И все дело в том, что неизвестность ее будущего – самый губительный монстр, который будет пожирать девочку.

Я знаю это точно – испытала на своей шкуре. Мир ребенка крутится вокруг его родителей, и когда при разных обстоятельствах они вдруг уходят из его жизни, то вселенная теряет свой центр системы, свое солнце и кажется, что все засасывает в черную дыру неизвестности.

А тут еще я подорвала доверие Милены к себе, у нее просто не осталось человека, которому она верит. Я, будто назло, показала, что нет ничего надежного, и теперь должна восстановить по кирпичикам уверенность девочки. Нет, не во мне. В ней.

Детям так часто вбивают, что они ничего не могут без взрослых, что они в это верят. Да, стремятся вырасти, стать самостоятельными, но самыми успешными людьми становятся те, в кого безмятежно верят.

И я верила в Милену. Она лучшая версия меня, более добрая – это показало наше упражнение с монстрами.

– Пока мы едем, напиши тридцать пунктов того, чем ты любишь заниматься, – попросила я.

– Хочешь быть моей крестной-феей и исполнить их?

– Почему бы и нет? Пусть я еще ни разу ни у кого не была крестной, но крылатой леди мне никто не мешает быть. Только заедем в магазин за стрекозиными крыльями.

На самом деле это любимое занятие могло бы помочь мне найти то, что действительно нравится Милене. Да, она говорила, что хочет быть такой, как я. Помогать людям. Но подростки всегда примеряют на себя роли взрослых, чтобы осознать свое будущее в мире, попытаться устроиться в нем. Но, скорее всего, ее истинные желания будут иметь очень мало отношения к моей профессии.

Я смотрела, как легко давались девочке первые десять пунктов, и улыбалась. Я знала, как тяжело будет после двадцатого. Это кажется, что нам интересно все. Но чем дальше продвигаешься, тем серьезней относишься к тому, что пишешь.

Вдруг Милена подняла голову.

– А ты? Напишешь мне свои двадцать пять пунктов любимых занятий?

Я удивленно моргнула, а потом медленно кивнула.

Интересно, на самом деле это я ей помогаю или она мне?

***

Как я и думала, пункты Милены не имели никакого отношения к работе с людьми. Она обожала животных, и одним из ее первых пунктов было: “Гладить кошек и собак”.

Вот так!

А не общаться с людьми, как было у меня.

Милене нравилось то же, что и обычным людям: путешествовать, купаться в море, делать покупки и праздновать.

“Я люблю быть дома в одиночестве” – написала девочка. И в любом другом случае это могло значить, что она просто интроверт, но не в этот раз. Я сразу поняла, что за этим скрывается: она устала бродить по улице, пока он не уснет.

Он – ее монстр. Он – мой монстр. У нас он общий на двоих, хоть и обладал разными телами.

В ее списке любимых занятий было много обманок, как и в моем.

“Люблю носить маску на лице” – не потому, что она