Долина кукол - Жаклин Сьюзан Страница 33

– Ну что вы, спасибо! Я вполне могу пройтись, – поспешила отказаться Энн. – Я живу совсем рядом.

– Я тоже, но я всегда включаю в контракт специальное условие, что продюсер обязан предоставлять мне машину c шофером на все время репетиций и выступлений в Нью-Йорке. Но может, мне повезет и подвернется какой-нибудь парень, который сам будет за мной заезжать. – Последнюю фразу она произнесла, широко улыбнувшись.

Когда они вышли из театрального подъезда на улицу, накрапывал мелкий дождик, и Энн ничего не оставалось, как принять любезное приглашение Хелен, которая распорядилась, чтобы шофер сначала отвез ее домой, а потом доставил Энн туда, куда она ему скажет.

Когда машина остановилась перед домом, в котором жила Хелен, она вдруг совершенно неожиданно для Энн взяла ее за руку и сказала:

– Давай, Энн, поднимемся ко мне и выпьем чего-нибудь. Я терпеть не могу пить в одиночестве. Ведь еще только шесть часов, и ты можешь позвонить своему парню от меня, он заедет за тобой прямо сюда.

Энн очень хотелось домой, так как день у нее был долгий и трудный. Но голос Хелен звучал так настойчиво, что не оставалось сомнений в том, что насчет одиночества она не врет. Энн решила принять приглашение и последовала за Хелен в ее квартиру. Когда они обе вошли внутрь, настроение хозяйки квартиры снова переменилось, она сразу повеселела и c горделивым видом огляделась вокруг.

– Ну, как она тебе нравится, Энн? Мне пришлось заплатить целое состояние педику, который ее отделывал. Гляди, вон там на стене подлинный Вламинк, а на другой – настоящий Ренуар.

Квартирка была очень милая и уютная. С истинным восхищением Энн рассматривала картину Вламинка, изображавшую холодный заснеженный пейзаж. Она и представить себе не могла, что Хелен увлекается искусством.

– Да ни хрена я в искусстве не понимаю, – услышала Энн обращенные к ней слова Хелен. – Но я люблю, чтобы меня окружали только первоклассные вещи. В моем возрасте и положении я могу себе это позволить. Поэтому я распорядилась, чтобы Генри подыскал мне несколько хороших картин, которые бы не только соответствовали всему интерьеру квартиры, но и были бы надежным помещением капитала. Ренуар, по-моему, неплох, но этот заснеженный пейзаж – просто кошмар! Но Генри убеждал меня, что картины Вламинка в три раза повысятся в цене. А теперь пошли в мою берлогу, эту комнату я люблю больше всех – бар находится там.

Стены комнаты были сплошь покрыты фотографиями, запечатлевшими разные этапы сценической карьеры Хелен. Сверкавшие глянцем, они были аккуратно вставлены в рамки и так тщательно развешаны, что казались сошедшими c одного конвейера. На одной из них Хелен в короткой юбке и перманенте по моде двадцатых годов писала автограф на бейсбольной клюшке Бэба Рута. На другой Хелен была снята c мэром Нью-Йорка, на третьей – со знаменитым сенатором. Дальше шли фотографии Хелен в компании известного поэта – автора стихов ко многим популярным песенкам, Хелен, получающей премию Первой Звезды Бродвея, Хелен c ее вторым мужем на пароходе, отправляющемся в Европу… и много-много других фотографий Хелен c разными театральными звездами. Кроме них на стенах висело множество вставленных в рамки грамот, дипломов, свидетельств, подтверждавших величие ее таланта и славы.

В комнате также стоял книжный шкаф, заполненный солидными томами в богатых кожаных переплетах. Здесь были книги Шекспира, Диккенса, Бальзака, Мопассана, Теккерея, Пруста, Ницше, из чего Энн сделала вывод, что подбор библиотеки также был поручен Генри. Увидев, что Энн разглядывает книги, Хелен заметила:

– Настоящая классика, правда? Я говорила тебе, что Генри во всем разбирается и понимает, что к чему. Но ни за что не поверю, что всю эту галиматью кто-то может читать. Попробовала я как-то прочитать несколько страниц… Иисусе, чуть c тоски не подохла!

– Некоторые из них действительно очень сложны для восприятия, – согласилась Энн. – Особенно Ницше.

Глаза Хелен удивленно расширились.

– Ты хочешь сказать, что читала все эти книги? Признаюсь тебе, я сама за всю мою жизнь ни одной книжки не прочитала.

– Нет, вы меня разыгрываете, – не поверила ей Энн.

– Нисколечки. Когда я выступаю, я полностью выкладываюсь и после спектакля, если мне повезет, встречаюсь c каким-нибудь парнем. Если же нет, возвращаюсь домой одна и, пока принимаю ванну, читаю коммерческие бюллетени и светскую хронику, уже почти засыпая. Сплю до полудня, потом читаю утренние газеты, разбираю почту, болтаю по телефону c друзьями. К тому времени я уже готова идти обедать. В дни спектаклей я обедаю дома и не пью ни глоточка, разве только после выступления, тогда я люблю хорошенько поддать. Ах да, я отвлеклась. Мы же говорили о книгах. Так вот, во время моего последнего замужества я почти прочитала одну книгу до конца. И именно это позволило мне понять, что мое замужество разваливается. Ты как, пьешь шампанское со льдом?

– Если вы не против, я лучше выпью кока-колы, – сказала Энн.

– Не дури, выпей немного шипучки. Я пью только шампанское, и, если ты меня не поддержишь, я могу прикончить всю бутылку одна, а от винища, позволь тебе сказать, очень толстеешь. – Хелен глубокомысленно похлопала себя по талии. – Я все еще пытаюсь избавиться от веса, который набрала, живя на ранчо. – Она подала Энн бокал c шампанским. – Боже ты мой, что это была за жизнь! А ты когда-нибудь жила на ранчо?

– Нет, я родом из Новой Англии.

– Я уже было начала думать, что мне придется прожить там до конца своих дней. Иди сюда… – Хелен потащила Энн в спальню. – Видишь эту кровать? Ее ширина восемь футов. Ее сделали специально по моему заказу, когда я выходила замуж за Фрэнка. Он был единственным мужчиной, которого я любила. А когда я выходила замуж за Реда, мне пришлось перевозить эту громадину в Омаху, а потом после развода переть обратно сюда. Могу поспорить, что эти перевозки обошлись мне гораздо дороже, чем сама кровать. Вот смотри – это и есть Фрэнк.

Хелен показала Энн на фотографию, стоявшую на столике у кровати.

– Он очень привлекателен, – пробормотала Энн.

– Его уже нет. – Глаза Хелен наполнились слезами. – Он погиб в автокатастрофе через два года после нашего развода. Сука, на которой он женился, довела его до ручки. – От глубокого вздоха все