Притворись мной, я буду тобой - Регина Янтарная Страница 33

Наскоро одевшись, не забыл утеплиться синим свитшотом, подаренным Дианой на Новый год.

Скептически осматривал себя в небольшом мрачном зеркале. Серые круги под глазами, обостренные скулы, ярко выраженные носогубные складки, двухдневная небритость.

Прикоснулся к морщинкам, убегающим от уголков глаз. Кажется, их заметно прибавилось!

Когда я нормально ел за последние дни, даже не мог вспомнить!

И всё из-за глупой Дианкиной ревности! Пигалица пустила поезд нашей размеренной красивой жизни под откос. Отелло в юбке, мать ее!

Глухо топая по паркету, направился на выход из номера. Время 6.00. К пациенту могут не пустить, но я не мог больше оставаться в четырех стенах, мне был нужен воздух.

Как и думал, охранник рявкнул на меня:

— Приходите в 10.00

Не стал спорить, бесполезно. Отправился в соседний парк, кормить уток на озере.

Ровно в 10.00 ввалился в госпиталь.

— Я дядя Татьяны Ивановой, — представился, как положено, мне накинули на плечи халат и куда-то повели по широченным коридорам, пахнущим новизной и лекарствами.

От моей бравой походки не осталось и следа, когда до палаты оставалось два шага.

Всего два шага отделяли меня от той второй, в которой текла кровь моей Дианы.

По телу волнами разлился страх, в ушах пульсировало, отдаваясь мыслью в голове:

— Не может на свете существовать вторая Ди!

Мозг отказывался верить в это чудо.

— Проходите, — меня втолкнули вовнутрь.

Палата встретила белизной стен, слабым запахом лекарств и лёгким флёром сладко-едких духов, типа Пуазона.

Мой взгляд был прикован к кровати, на которой лежала маленькая оформленная груда, полностью накрытая одеялом.

— Я Вас оставлю, — медицинская сестричка вильнула худыми бедрами и вышла вон.

Я медленно подходил к кровати, намереваясь открыть лицо девушки. Сердце колотилось в грудную клетку. Тревога била в грудь, вызывая дрожь в пальцах.

— Стой, где стоишь, — услышал молодой женский голос. Тембр — копия Дианкиного.

В голове зазвенело, а пульс снова начал набирать обороты.

— Алиса, я Ярослав, друг твоего отца, — проговорил я, набравшись смелости.

— Про друга мне папа ничего не рассказывал. Он говорил, что приедет из России матерый адвокат самого дьявола, и поможет мне утрясти проблемы с матерью, чтобы я могла легализоваться в России и жить по-белому.

Значит, отец с дочерью решили меня использовать в своих играх, давя на мои чувства. Ладно. Учту.

Окинул одеяло суровым взглядом.

— Алиса, я жутко устал. Тебе не пять лет, чтобы играть в прятки. Вылезай.

Одеяло зашевелилось. В следующий момент на свет показалась она…

Я вцепился ногтями правой руки в костяшки левой, до крови, чтобы хоть как-то сохранить эмоциональное равновесие.

На кровати лежала молодая раненная девушка. Рука в гипсе, ссадины, кровоподтеки на миниатюрном красивом женском теле. Длинные русые волосы хаотично запутаны. Один глаз почти не видно, затек из-за фингала в полщеки. Зато второй глаз серый — пронзительный, до боли в сердце знакомый и любимый.

Если бы я точно не знал, что моя возлюбленная сейчас в Москве, то решил бы, что это она!

Руки снова задрожали. Меня замутило. Тревога за Диану вернулась, ударила в самое сердце, чуть не разорвав мышцу. Мой взгляд застилала пелена отчаяния, когда я побежал к двери.

— Дядя Ярослав, ну что же вы так быстро сбегаете? — съерничала Алиса, прожигая меня одним глазом. — Неужели такая страшная?

— Я вернусь, — глухо ответил девушке, и не глядя на ее измученное тело, вылетел за дверь.

Осмотревшись сквозь непроглядную пелену отчаяния, усмотрел диван.

К нему и направился.

Упал, уставившись в одну точку. Память засосала меня в черную дыру страшного воспоминания.

Ровно год назад, в том сентябре Дианка заболела. Что я тогда пережил, врагу не пожелаю. Сначала были Мальдивы, затем простуда и воспаление легких. Я смотрел, как мучается моя девочка, и ничем не мог ей помочь. Я не мог занять ее место! А она страдала…

Сейчас я сидел на диване, рассматривал тупо снующих туда-сюда людей и боялся возвращаться в палату. Мысли почти не шевелились — как застряли на Дианке, так и все… Кажется, пора Минздраву и ФСС подумать о том, чтобы всем влюбленным выдавать больничные листы на период такой вот временной нетрудоспособности, когда все мысли сконцентрированы на одном человеке.

Голодный желудок закрутило с новой силой, до спазмов. Поднявшись, побрел искать кафе.

Через тридцать минут, решительно входил в палату к Алисе.

Она меня ждала, развалившись на подушках.

Я медленно размеренно дышал, усаживаясь рядом с девушкой в кресле, боялся потерять верный настрой.

Но ведьма будто испытывала меня на прочность, оголила ноги, скинув одеяло в сторону.

Нервно сглотнув, уставился в один серый глаз.

Но успел заметить, что у этой бестии такие же хорошенькие ножки как у моей пассии. Пульс учащался, но я его вовремя взял под контроль.

На тот момент, думал, что сложное знакомство позади.

Не тут-то было!

— Алиса, расскажи мне о своей сложной ситуации, — я старался быть Мистером-Сама-Серьезность.

Но девчонка меня огорошила, сбив с меня спесь:

— Вы не могли бы надеть мне носочки, что-то ножки мерзнут.

Пульс снова учащался. Держись, Яр.

— Похож на няньку или сиделку? — огрызнулся я.

— Папа сказал, что вы его должник. Он вам отдал что-то очень ценное, а вы до сих пор не рассчитались. Так что отрабатывайте, Мистер адвокат.

Что-то?!!

А-а!

Хотелось заорать на маленькую пигалицу. Откуда в них с отцом столько наглости? Моя Диана абсолютно другая — Веркино воспитание.

Вслух прошипел:

— Где твои носки?

— Там в тумбочке, — проворковал клон Дианы.

Всё-таки они сильно отличаются, с облегчением вздохнул я. Эта дерзкая, наглая, эгоистка, отрицательная обаяшка, а моя Ди совсем другая!

И голоса у них отличаются. Эта гласные тянет, как на распев говорит.

Кажется, я начинал привыкать ко «второй Диане??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????».

* * *

Когда мы разобрались с носками, Пигалица заставила меня расчесать ей волосы.

— Не могли бы мы сразу приступить к делу? — глухо простонал, беря в руки расческу.

— Нет, — надменно проворковала Алиса, подмигивая мне одним глазом. Девушка в белой майке и брюках от пижамы с принтом слоников сидела на кровати, откинувшись на подушки.

— Хорошо, — нехотя согласился я, медленно, кайфуя, расчесывая длинные волосы.

Дианка обожала, когда я это делал.

— Моя Рапунцель, — шутил я, распутывая ее волосы по утрам.

О том, что это действие доставляет мне удовольствие, я промолчал. Куксил лицо, чтобы Алиса считала, что мне неприятно. Изредка нарочно драл пряди волос ее волос, чтобы не расслаблялась и больше не просила.

— Ну что фейковая Танюшка Иванова рассказывай,