Непокорный (ЛП) - Солсбери Дж. Б. Страница 33

— Здесь кондиционер лучше. — Очередной переворот моего телефона. — И здесь тихо. Отличное место для размышлений.

— А… Так это не имеет никакого отношения к женщине в вестибюле, которая спрашивала о тебе?

— Хм? Нет. — Я отказываюсь смотреть на нее. — Вовсе нет.

— Отлично, — говорит она и встает. — Тогда я скажу ей…

— Нет! — Я хватаю ее за руку. — Пожалуйста.

Она кивает и забирает свое ведро.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не совсем.

— Старый друг?

Я киваю.

— До? — Она уловила, как я использую слова «до» и «после», имея в виду время, когда моя жизнь полностью изменилась.

— До и… — Я проглатываю нахлынувшие эмоции. — Во время.

— Черт, — шепчет Аннет. — Она была там?

Я снова киваю.

Она кладет руку мне на колено и сжимает.

— Я скажу ей, что ты уже ушла домой.

— Спасибо.

— Бери столько времени, сколько нужно. — Она закрывает за собой дверь кладовки, а я снова кручу телефон и разблокирываю экран.

Открываю контакт Кингстона и набираю сообщение.

«Не мог бы ты встретиться со мной у фонтана Ревсона в восемь часов?»

В течение нескольких секунд приходит ответ.

«Я буду там».

Я вижу Кингстона, стоящего у фонтана, еще до того, как поднимаюсь по ступенькам. Его высокое, стройное тело в одежде, идеально скроенной по его широким плечам и узким бедрам, безошибочно угадывается на фоне освещенной водной глади. Он небрежно стоит, засунув руки в карманы, и наблюдает за танцем воды. Мимо прогуливаются незнакомые люди, в основном парочки, держась за руки.

Мой пульс подскакивает, и с каждым приближающим меня к нему шагом желание убежать растет. Я говорю себе, что сначала он заслуживает моих извинений, и заставляю себя идти вперед.

Останавливаюсь в паре метров позади него и сжимаю руки, собираясь с духом, чтобы заговорить.

Кингстон поднимает подбородок, словно нюхает воздух, затем слегка поворачивает голову, давая мне частичный обзор своего лица.

— Почему здесь, Габриэлла? — тихо спрашивает парень.

Как будто это место несет в себе какое-то значение, и, возможно, в каком-то смысле так оно и есть.

— Я не знаю. — И это правда.

Сокращаю дистанцию, чтобы встать рядом с ним, и хотя чувствую на себе его взгляд, я продолжаю смотреть на фонтан.

— Не была уверена, что ты придешь.

— Для тебя? — Я слышу ухмылку в его голосе. — Как я мог не прийти?

Был ли его намек намеренным или плодом моего воображения, но его слова заставляют меня покраснеть.

— Тебе здесь нравится? — Он наклоняется вперед, как будто хочет лучше разглядеть мое лицо. — В Линкольн-центре?

— Я не знаю. Думаю, что когда-то нравилось.

— Хм. — Парень возвращается к наблюдению за фонтаном.

Я прячу руки за спину и переплетаю пальцы, сильно сжимая.

— Я хотела извиниться. — Поворачиваюсь к нему лицом как раз в тот момент, когда Кингстон поворачивается ко мне, и его измученное выражение пронзает меня насквозь. — Я не имела права говорить то, что сказала тебе той ночью в машине.

Он выглядит усталым, словно не спал несколько дней. Все еще красивый, но в каком-то вымученном художническом смысле.

— Почему нет? Ты в моей жизни. Почему ты должна ходить вокруг меня на цыпочках?

— Мы едва знаем друг друга. Ты мне ничего не должен.

Парень смотрит в сторону, поверх моей головы, а затем вниз по ступенькам. Куда угодно, только не на меня.

— В любом случае, я хотела извиниться лично…

— Мне никогда не ставили официального диагноза. — Его взгляд возвращается ко мне. — В школе было легко найти людей, которые выполняли за меня задания, и ты была бы удивлена, какие скидки могут быть сделаны для ребенка богатого спонсора. Я никогда не получал хороших оценок, но мне удалось закончить среднюю школу.

У меня так много вопросов, так много вещей, которые мне хочется сказать, но держу рот на замке, довольная тем, чем он готов поделиться.

— Никому в моей семье нет дела до того, чтобы спрашивать. Мои братья думают, что я ленивый, отец считает меня раздолбаем, но никто из них не знает. И, если бы я попытался объяснить, они, вероятно, обвинили бы меня в том, что я придумываю оправдания, чтобы не работать.

Из того, что знаю о его семье, я ему верю. Хотя Джордан и Александр были другими. Александр и сам кажется нетипичным. Уверена, он бы понял, что значит иметь особенности, что-то такое, что делает человека другим.

Кингстон выдыхает и перекатывается с пытки на мысок.

— Меня, вероятно, уволят на этой неделе. — Он щурится в темноту. — Я не могу делать то, о чем меня просят. Думаю, Август хотел, чтобы я облажался.

— Есть кто-нибудь, кто знает, с кем ты можешь поговорить?

Он смотрит на меня так, как будто я сказала ему, что в «Уолмарт» распродажа «Гуччи».

— Да, есть. Ты.

— Тебе нужен мой совет? Работницы хосписа, у которой почти нет жизненного опыта?

Парень приподнимает уголок рта с одной стороны.

— Мне нужен твой совет, потому что на данный момент ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой.

Маленькие фейерверки взрываются в моей груди, и мои щеки болят от ухмылки.

— Что ж, вот тебе мой совет: жизнь слишком коротка, чтобы делать что-то, что делает тебя несчастным.

Кингстон задумчиво кивает.

— Я голодна. Не хочешь взять хот-дог?

— Я не ем переработанные мясные продукты.

— Такой сноб. — Я кивком подбородка указываю ему следовать за мной. — Давай, пошли.

Неподалеку мы находим тележку с хот-догами. Я отказываюсь принять его предложение заплатить, и мы гуляем, пока едим.

Первый укус Кингстона неуверенный, но второй и третий — нет.

— Я изменила твое мнение о переработанных мясных продуктах? — Я отправляю в рот последний кусочек и комкаю бумагу, чтобы выбросить в урну.

— Вряд ли, — говорит он, жуя. — Если скажешь мне, какую часть животного я только что съел, то я больше никогда с тобой не заговорю.

Я перекрещиваю свое сердце.

— Ты никогда не услышишь этого от меня.

— Хорошо. — Он выбрасывает свой мусор в урну.

— Просто надеюсь, что тебе нравятся свиные гениталии, — говорю я, улыбаясь в свою соломинку, прежде чем сделать большой глоток содовой.

— Ты лжешь, — говорит он, явно в ужасе. — Пожалуйста, скажи мне, что ты лжешь.

— Я лгу.

— Фух, я уже думал…

— Но я сказала, что лгу только потому, что ты попросил меня об этом.

Он издает булькающий звук в горле и прикрывает рот, как будто его может стошнить.

— О, боже, как мерзко. — Кингстон отсасывает большую порцию своей содовой, затем одаривает меня неуверенной улыбкой.

Мои плечи вздрагивают от беззвучного смеха.

— Я не хотела смеяться, — говорю я, а мое тело сотрясают спазмы, пока пытаюсь сдержать полноценный хохот.

— Не думай, что за это не будет расплаты.

— Расплата? Какая?

— Мне бы не помешал ведомый на обеде, который я должен посетить завтра вечером.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

Парень останавливается рядом со мной.

— Это по работе, и я не хочу идти один. — Он приподнимает бровь. — Ты заставила меня съесть свиные гениталии. Это меньшее, что ты можешь сделать.

Делаю вид, что мне не нравиться его приглашение, хотя внутри польщена, что тот хотел бы, чтобы я была там. Надеюсь, что Кингстон действительно простил мои необдуманные комментарии и хочет продолжать дружить.

— Хорошо, ладно. Думаю, я это заслужила. А теперь скажи мне, с чем мы будем иметь дело?

— Хочешь правду?

— Конечно!

— Неизбежный провал. — Он продолжает идти, и я присоединяюсь к нему. — Мой новый босс, мисс Коулман, настаивает на встрече за ужином. — Парень использует воздушные кавычки, и мне интересно, есть ли у его босса скрытые мотивы.

— Звучит интимно.

Он втягивает воздух сквозь зубы.

— У меня есть довольно хорошее представление о том, о чем она хочет поговорить, и я знаю, что она не будет обсуждать тему перед незнакомцами.