Маленькая для Шопена - Ульяна Соболева Страница 33

с ней… я вдруг ощутил себя беспомощным и ведомым. Ведомым какой-то малолеткой, безграмотной, грязной оборванкой с улицы… Она словно накинула мне на горло поводок и дернула петлю да так туго, что как я не пытался ослабить узел, он только затягивался еще сильнее. Она будила во мне все самое мрачное до черноты и все самое светлое, какое можно вообразить. Я то восхищался, то хотел оторвать ей голову. Нравилась она мне. Все в ней нравилось, в сучке этой. И еще переворачивало, что она дочь этого ублюдка, переворачивало так, что хотелось всю свою ярость выместить на ней, причинить боль, содрать ошейник, накинуть на ее тонкую шейку и затягивать так сильно, чтоб она задохнулась.

Ничья его девочка. У. Соболева

Я боюсь признаться самой себе, что мне нравится играть на пианино. Нравится трогать пальцами клавиши. Черное белое, черное белое. Две белых, Две черных и снова черное белое. Когда я играю, представляю, что это моя жизнь. Вот она сплетается, черное с белым перемешивается. Становится чем-то общим, но никогда не станет серым. Только белое и черное. И Шопен именно такой. Черное с белым. Виктор. Теперь я знала его имя и про себя называла его только по имени.

Если не злилась. Но это бывало редко. Чаще всего я находилась в перманентном состоянии между адской ненавистью и какой-то захлебывающейся детско-подростковой любовью. Нет, я не умела любить в общепринятом смысле этого слова. Меня никто не учил, никто мне не показывал что такое любовь. Я не была любимым ребенком, любимой девочкой. У меня не было первой любви в школе. У меня был только Шопен. И любила я его своеобразно. Потому что он был для меня всем. Отцом, другом, мужчиной и…любовником в моих эротических фантазиях. Виктор. Витя.

Никогда бы не посмела к нему именно так обратиться. И даже не хотелось. Только про себя, только внутри когда оставалась наедине с собой и представляла как прикасаюсь пальцами к его шрамам.

В тот день когда все началось, а точнее воспламенилось и начало гореть к такой-то матери в самом пекле они уехали из дома. Он и его телка. Куда я не знаю. Отчеты мне никогда не давали. Я проследила за ними в окно, как они садились в машину. Как он аккуратно держал перед ней распахнутую дверь, помог ей забраться на сиденье и подал сумочку. Сама галантность, блядь. Никогда не слышала, чтобы он даже голос на нее повысил. Зато на меня можно. На меня можно орать, меня можно бить, меня можно тыкать носом, приставлять ствол к башке. Со мной можно делать что угодно, как он сказал, я его зверушка. Интересно какой он видит меня со стороны? Какой я сама вижу себя со стороны? Рядом с ним… Былое ощущение собственного превосходства, которое было в интернате улетучилось. Моя уверенность всегда гасла рядом с Виктором, она превращалась в пыль потому что он не давал мне из нее подняться. Никогда не давал забыть, что я для него.

Зазвонил телефон. Обычно я на него не отвечала. Но сейчас подошла. Потому что кроме меня никого дома не было. Стало интересно кто это. А еще захотелось повыпендриваться и нагло ответить. Почувствовать себя хозяйкой этого дома, а не питомцем.

Ответила, плюхнувшись с аппаратом на кровать, в распахнутом халате и видя собственное отражение в зеркально чистых натяжных потолках.

- Привет, Лизка.

От неожиданности подскочила. Потому что мне сюда никогда никто не звонил.

- Это кто?

- Ты меня не узнала, это Дима.

Что еще за Дима и где он взял мой номер? Хотя, мне впервые звонил парень и это было чертовски приятно.

- Твой однокурсник. Левретов.

- Точно. Помню. Левретов.

Соврала я, на самом деле я его не помнила. На курсе были и девушки, и парни. Девушек, конечно, больше. Всего четыре парня и какой из них Левретов Дима черт его разберет. Очень хотелось чтоб это был симпатичный брюнет с аккуратной щетиной и красивыми карими глазами, но с моим счастьем это будет какой-то ботан в очках.

- На дискарь хочу тебя позвать. Открыли новый клуб “Переней” на Центральной. Завтра будет тусовка. Только свои. У меня есть протекция и меня пропустят. Пойдешь?

Адреналин тут же шваркнул по венам, воспламенился абсентом в крови и я естественно согласилась.

- Пойду. Во сколько?

- В девять вечера, встретимся у вагонов.

- Хорошо...Только мне далеко ехать домой после пар. Так что давай сразу после универа забери меня куда-нибудь, а потом пойдем на твою вечеринку.

- Могу забрать в общагу.

- Крутяк. Никогда не была в общаге. Это типа пельмени, тараканы и игра на гитаре?

- Общественная параша, ржавая душевая и пять человек в комнате. Норм?

- Супер! Зато не скучно.

- Значит заберу тебя после пар.

- Левретов, а ты номер где взял?

- Там, где взял там больше не дают.

Нет, это точно не ботан. Я наьралась наглости и спросила:

- Слушай я если честно не помню ху из ху. Так что скажи мне ты был в очках и в белом свитере?

Замерла в надежде…

- Нет, это Сашка. А я был в черной водолазке, с бородкой!

Есть! Бинго! Значит Димка — это тот красавчик. Ну хоть в чем-то мне везет. Не всегда ж мордой в грязь.

Подумалось о том, что ответить мог и Шопен. Дал бы он мне трубку, позволил бы говорить с Димой? Стало интересно...Скорей всего нет. Я даже была в этом уверена. Назло б не дал и мне ужасно захотелось сделать назло ему самому. Пойти…пропасть на всю ночь, напиться. Вытворить что-то дикое. Потому что внутри все бурлило, переворачивалось, я была наэлектризована как неисправная электростанция.

***

Теперь у меня появился новый гардероб. Спасибо телке. Надо отдать ей должное, она возила меня по крутым магазинам. Брендовый магазинам. У нее был очень неплохой вкус, я бы сказала шикарный, она помогала мне выбирать вещи. Дорогие вещи, настолько дорогие, что когда смотрела на ценник, у меня кружилась голова. Никогда ничего подобного в моей жизни не было раньше. Но я начала привыкать. К хорошему, очень быстро привыкаешь. Мой шкаф ломился от вещей. Платья, спортивные костюмы. Джинсы юбки. Сарафаны. На любой вкус. Но…все эти вещи скорее подходили девочке, куколке, но никак не сексуальной кошке, которой я