Миссия на счастье - Вера Бен Страница 33

Каникулы подходили к концу, мы не заметили прошедших праздников — все дни мы втроем (Мишеля в соседней комнате мы уже даже не считали) рылись в бумагах и составляли план действий.

— Народ, — Этьен отодвинулся от ноутбука, устало снял очки и принялся тереть их краем своей бессменной рубашки в клетку, — мы вот сейчас даже если все придумаем, то кто в суде-то выступать будет? Мы не можем — у нас лицензии нет.

Мы переглянулись: слушание уже совсем скоро, а состояние Мишеля день ото дня все хуже. И речи быть не может пускать его в суд — в его нынешнем настроении он провалит самый выигрышный расклад!

— Хм… Ну, может, он взбодрится?… — неуверенно пробормотал Жак.

Мы с Этьеном покачали головами. Повисла тишина. Каждый погрузился в мрачные мысли: мало того, что мы ввязались в проект, для осуществления которого у нас не было необходимых знаний, так еще и все труды насмарку, если в суде будет некому выступать! Мои мысли вновь вернулись к Пижону. Как он встретил Новый год? С кем? Один в темной квартире? Я-то хоть и не отмечала, но была в кругу друзей! Да, этих людей — Этьена и Жака я с уверенностью могу назвать своими друзьями! А Денис? Кто был рядом с ним?

— Придумал! — Жак вскочил с кресла, — я попрошу отца! Я уверен, что он оторвется от своих виноградников и поможет нам! Он выступит в суде! Главное, привезти его сюда пораньше и хорошенько подготовить!

Идею мы нашли блестящей. Единственное, надо было оговорить это с Мишелем. Мы гурьбой вывалились в его каморку: Мишель сидел в кресле и смотрел в окно.

Мы рассказали ему о том, что намереваемся просить отца Жака выступать в суде по делу мадам Сошет.

— Я хотел на старости лет сделаться аббатом. Заработать денег, построить храм в честь моей матери… А до этого момента вести жизнь правильную… Но вот, что случилось… Я не увидел горя девушки рядом со мной, а теперь еще и предался унынию, смертному греху! И не могу выбраться. Какой же из меня аббат…

— Мишель, ты слышал, что мы тебе сказали? — с беспокойством, смешанным с раздражением, сказал Жак.

— Что твой отец выступит в суде? — Мишель не обратил внимания на обращение на «ты» от стажера, — пускай.

И Мишель снова отвернулся к окну.

Мы чуть потоптались возле его стола, пытаясь завести беседу, но все было тщетно.

— Он поехал! Вы слышали? Аббатство, смертные грехи… Двинулся! — с ужасом в голосе шептал Жак, когда мы вернулись в «наш» кабинет.

— Аббатсво, положим, вполне обоснованно было его целью, — проговорил Этьен, — не даром у него ни жены, ни партнерши — никого. Это меня всегда настораживало. Но вот то, что он понимает, что в депрессии — это уже хорошо.

— Он не говорил, что он депрессии, — шипел Жак, — он заявил, что он «унынию предается»! Чувствуешь разницу?

— Слушайте! — воскликнула я, — если мы провалим дело — ему станет еще хуже! Мы должны преуспеть, потому что это единственная надежда его вытащить! А еще…

Я замолчала. Ребята уставились на меня. Я будто перепроверила в голове, точно ли хочу это сделать:

— Я поеду к Адель!

Этьен с Жаком пытались меня отговорить, но я уже решила. Я понимала, что разговор с Адель — это единственный шанс остановить все это безумие!

— Марсель, у нее уже нет пути назад, — говорил Жак, — как ей теперь дать обратную? Сказать «ой, ребят, я ошиблась»? Не надейся.

Этьен одобрительно покачал головой — мол, согласен с Жаком.

Я все равно покинула контору и направилась к квартире Адель.

Глава 32. Марсель обличает

Еще на лестнице я услышала басы гремящей музыки. Подойдя к двери Адель, сомнений не осталось — звук шел из ее квартиры.

Я постучала, но, скорее всего, меня никто не услышал.

Тогда я толкнула дверь — та поддалась, и я шагнула на порог.

Внутри царил хаос: разбросанные пластиковые стаканчики, переполненные пепельницы, а вокруг всего этого человек пятнадцать. Преимущественно девушки. Кто-то лежит на диване, кто-то танцует. Я нашла взглядом Адель. Она стояла у высокого стола, разделявшего кухню и гостиную.

— Чего тебе? — крикнула хозяйка вечеринки, — тебя не звали!

Все лица повернулись ко мне.

Не знаю, откуда во мне взялось столько решимости: безучастное лицо Мишеля или мысли о терзаниях Пижона… Все мои переживания вдруг обратились в злость! Я подошла к колонке и резким движением вырвала провод из розетки. Музыка смолкла. Воцарилась тишина.

— Хорошо вам? — обернулась я к развалившимся на диване студентам, — хорошо на костях плясать? Что отмечаете? То, как здорово утопили Лорье?

— Он получил по заслугам! — выкрикнула Адель.

— По каким заслугам? — заорала я, — ты так завралась уже, что сама поверила в свои байки? Или, вон, допилась уже до галлюцинаций?

Адель сжала губы и машинально отставила бокал с вином на стол.

— Ты зачем это натворила, а? Влюблена в него по уши была, а на тебя, видите ли, внимания не обращали? А меня зачем приплела? Уж кому-кому, а тебе было доподлинно известно, что у нас с ним вообще ничего никогда не было и быть не могло!

— Я видела, как вы с ним обнимались! — завизжала Адель.

Остальные участники вечеринки заинтересованно наблюдали за нами.

— Дура ты! — завопила я, — он мне о Боге проповедовал и просто руки на плечи положил, потому что я, идиотка, люблю до сих пор своего придурка из прошлой жизни! А Мишель мне говорил, что я должна его простить! А ты вообще в курсе, что Мишель сейчас из-за тебя убивается?

— Да еще б, — буркнул какой-то парень.

— Заткнись, имбецил! — рявкнула я, — так вот, дорогуша, Мишель убивается из-за того, что не заметил, что ты страдала! Ведь такую гадость и подлость, по его мнению, мог совершить только человек, который страдает! Которому очень плохо! И он теперь