Татьяна Веденская - Вся правда Страница 33

Глава 3. Вершитель судеб.

Он появился в середине ноября. Не могу сказать, что я сильно обрадовалась ему. Скорее, я приняла это как данность. Он появился, а у меня внутри вдруг надломилась стена из льда, которую я себе возвела за все то время, что умерла. Оказалось, что лед – не такой уж хороший строительный материал. В один прекрасный день он может растаять и стечь грязным потоком, оставив охраняемый объект беззащитным. Мое сердце.

– Привет. Ты кто?

– Я Элис. – Ответила я невысокому, плотно сбитому пареньку с привлекательным лицом. Джинсы, ботинки типа моих, огромные, драные, на шнурках. Мешковатый свитер. За плечами болтается потертый рюкзак и гитара. Что-то в нем было такое, что я стразу и окончательно признала в нем своего. И не просто своего, а того, кто свой именно по отношению ко мне, лично ко мне. Гитарист, красивое лицо, красивое в основном из-за глубоких нежно-голубого оттенка глаз. Даже несколько иконописных. Какой-то мужской ареол, притягательный, уже почти мною забытый. Он был из тех, кому сразу, с первой минуты мне бы захотелось понравиться. Сам же он явно плевал на то, нравится он или нет.

– Ага. А где Данила?

– Данила гуляет. У него променад.

– Ну конечно. Старый перец продолжает наслаждаться жизнью. Не работает?

– Ну что вы? Как можно? – улыбнулась я. Данила на работе – это и в самом деле было бы извращение.

– Действительно.

– А вы кто? – спросила я наконец. Он стоял в прихожей, с рюкзаком и с гитарой на плече. Странник. Вольный как ветер, неуловимый как ветер. Все эти эпитеты я начала использовать позже, когда уже знала его. Тогда я уже могла бы сказать про него – жестокий, как ураган. А пока…Пока он стоял передо мной совершенно незнакомый.

– Лекс. Не слышала?

– Нет. А что, могла? Вы так известны?

– Можно на ты. – Скривил рот он. Видать, его покоробило мое обращение.

– Спасибочки. Ты по какому вопросу? – я наседала, так как уже чувствовала здесь себя чуть ли не хозяйкой. Мы с Даней только что избавились от делегации кислотников из Питера и вот снова гонец.

– Я по вопросу общения с Данилой. Только не говори, что ты тут теперь распоряжаешься. Это, кажется, все еще Тестовская? – обозлился он, сбросил гитару, снял ботинки и завалился на диван. И через пару мгновений захрапел. Я отползла на кухню и опасливо прислушивалась к храпу этого Лекса.

– Элис, ты кого пустила? – спросил Даня, уставившись на калачик под одеялом. Променад его освежал и бодрил. Он стоял в прихожей, порозовевший и от него веяло осенью.

– Это Лекс. Наглый. Ввалился и улегся спать. Трезвый. – Оправдывалась я.

– Лекс, – вдруг заулыбался Даня. – Ну конечно. Кто же еще может так нагло занять весь диван и храпеть. А ну, вставай, подлец. Ты откуда?

– Отвянь, Данька. Я спать хочу. – Пробормотал гость и еще плотнее упаковался под одеялом. Самое удивительное, что Данька как шелковый ушел на кухню и принялся ждать, когда же, наконец, его величество Лекс соизволит проснуться.

– Он что, «великий» человек? Выглядит обычным придурком. – Не унималась я.

– Это же Лекс. Ты ничего не слышала?

– Нет. Он мне тоже намекал, что популярен. Выпендривался, по-моему.

– Он пишет обалденные песни. По-настоящему классные.

– Это редкость, – согласилась я.

– Его даже приглашали играть по клубам, но он совершенно оторванный. Делает, что хочет. – Восторженно поглядывая в сторону дивана, принялся заливаться соловьем Тестовский.

– Он вообще кто?

– Он играет регги. Вот вечером послушаешь. Там даже КОТ отдыхает. А еще он варит ВИНТ.

– Что?

– Винт. Это тебе еще рано, но вообще он очень отвязный кадр. Скучно с ним не бывает. И он меня однажды от ментов отбил.

– Что значит отбил?

– А то и значит. Не дал меня избить. Полез драться. Нас с ним вместе забрали, я уж думал, нас обоих отдубасят, но он с ними как-то добазарился. Отпустили. Я был в шоке. До сих пор интересуюсь, что ж он им такое сказал.

– Данька, прекрати петь мне дифирамбы, а то девушка совсем в меня влюбится. Что мне делать с еще одной влюбленной девушкой? – продрал глаза Лекс.

– Тебя разбудил мой познавательный рассказ? – ухмыльнулся Данила.

– Куда уж. Послушать тебя, я получаюсь спасителем мира. А на самом деле я сам бы был счастлив, чтобы кто-то спас меня. Бутылочка пива меня бы просто подняла на ноги.

– Похмелье, – поинтересовалась я, – я думала, ты не по этой части. Мне сказали, что ты по другой…

– Дитя! Ты полагаешь, что наркотики могут сделать этот мир прекрасным?

– Ничто не может сделать этот чокнутый мир прекрасным, – произнесла я.

– Ты думаешь? – вдруг серьезно и пристально взглянул на меня Лекс.

– Уверена, – кивнула я и пошла собираться на гитарный сейшн в переходе.

– Когда вернешься? – спросил Даня.

– Сегодня-завтра. А что? Вам и без меня будет хорошо. – Я почему-то злилась. Не понятно чем, но Лекс меня тревожил. Все в нем было неправильно. Все люди, что окружали меня у Дани, были какими-то жалкими. Они также как и я, были надломленными. А вот в Лексе этого совсем не было. Если бы он захотел, то мог бы быть нормальным востребованным специалистом. Киллер, на мой взгляд, из него получился бы первоклассный.

– Детка, я, пожалуй, не прочь, прошвырнуться с тобой. – Поднялся вдруг с дивана Лекс.

– Зачем? – опешила я.

– Попою. С тобой познакомлюсь поближе. – Он смотрел мне прямо в глаза. Ни стыда, ни вопроса, ни обычной для незнакомых людей опаски в его взгляде не было. Скорее, опаска появилась в моих глазах. Все с ним было не так.

– Я пою одна. – уперлась я.

– Да чего ты? Чем тебе Лекс помешает? Ведь послушаешь его! – вмешался Данька.

– Да, пожалуйста, пусть едет, – с неохотой пожала плечами я. Совершенно непонятно, почему мне так плохо.

– Ну что, детка? Готова? – улыбнулся Лекс

– Не зови никогда меня деткой, – взбеленилась я.

– Почему? – удивился он.

– Меня все зовут Элис. Ты будешь звать меня тоже только так. – Он кивнул, натянул свитер, взят гитару и пошел вслед за мной. Мы молчали всю дорогу. Я не хотела его ни о чем спрашивать, хотя нельзя было сказать, что мне было неинтересно, кто он, чем занимается. Откуда приехал, куда собирается ехать дальше. Просто говорить я в тот момент не хотела совсем.

– Почему ты молчишь? Ты и петь будешь тоже молча?

– А ты как поешь? Может, ты первый? Данька говорил, что ты гениально делаешь регги.

– Хочешь послушать? – улыбнулся он. Его глаза блестели недобрым огнем. Азарт охотника, вот что это было.

– Можно. Отчего нет. – Согласилась я. Мы добрались до Китая и он запел. И это действительно того стоило. В целом, Лекс был совершенно прав, говоря, что в него влюбляются на всех углах. Его песни – пронзительно верные, красивые минорные регги-баллады, удивительно точно открывали мою душу. И такое, наверное, чувствовал каждый. Они с одинаковой точностью открывали и душу Даньки, и бомжа с вокзала, и душонку подвыпившего клерка, забредшего в наш переход после своей работы. Такие бросали в чехол Лекса крупные купюры и просили повторить. Была у него одна песня. «Любовь в комендантский час». Когда я ее слушала, казалось, что именно так я жила все это время. «Любовь в комендантский час…» Такой и была вся моя любовь. Он пел, и я не могла бы сказать точно – хорошо это или плохо. Эти песни было бы невозможно забыть. Хотелось, чтобы они никогда не заканчивались. А может, мне это только казалось. Даже наверняка. Но в тот момент, в тот момент. Тогда я подумала, что человек, написавший подобное чудо, просто не может быть мерзавцем. Вернее, он может быть только ангелом.