Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный... Страница 34

Дефицит времени и все тех же пресловутых человеческих сил. Кроме того, каждый раз это вызывало непреодолимую тоску по любимому и уже утраченному навсегда делу.

«Закурить бы!» – подумал Илья.

Скоро год, как он бросил курить, занявшись спортом. Ходил в тренажерный зал и в бассейн три раза в неделю. Встал на горные лыжи, открыв для себя новое захватывающее удовольствие от этого вида спорта, а в нынешнем году поставил на лыжи и Темку.

Илья поднялся с дивана и медленно прошелся по квартире, включая и выключая свет. Заглянул в детскую, потрогал старого, но самого любимого плюшевого медведя сынишки, взял с книжной полки любимую Тимкину книжку, «Сказки народов мира», полистал, поставил на место. Поднял с пола брошенный свитерок и носки, положил на стул, чувствуя привычный комок в горле от любви и нежности к своему ребенку.

Тимка сейчас с бабушкой и дедушкой в гостях за городом, не у тех друзей, на чью дачу когда-то так и не доехали родители Ильи, а у других. Он скучал по сыну, начал скучать, уже когда вез их в машине, и хотя Адорин мог в любой момент приехать туда или забрать Тимку домой и вроде бы они недалеко, но он скучал. Так было всегда.

Илья погасил свет в Тимкиной комнате, вышел, закрыл за собой дверь и вернулся в гостиную, взял в руки фотографию сына в рамке, стоявшую на декоративном камине. Тимку сняли на пикнике, куда выезжала вся их фирма первого мая. С фотографии смотрел пятилетний улыбавшийся сынишка, демонстрируя миру отсутствие переднего зуба.

Лучше думать о Тимошке, чем вспоминать, как прошли первые годы в бизнесе и чем Илья платил за это.

Адорин вкалывал, благосостояние семьи росло. Леночка расцвела, похорошела, старалась быть внимательной и преувеличено заботливой к нему. Он снова стал заниматься с женой сексом, на любовницу времени не хватало, а естество, знаете ли, требует свое. Да и ушло как-то острое, больное ощущение от Лениного предательства и непонимания. Не забылось, сохранилось где-то в глубине, но притупилось, перестало быть осознанным и значимым.

Родители благодаря его заботе быстро пошли на поправку, взбодрились. Илья отправил их в специализированный санаторий, потом настоял, чтобы они проходили курс физиотерапии и восстанавливающей зарядки в дорогой клинике, а уж летом по рекомендации врачей отправил их к морю.

Вскоре после того, как Илья начал новую карьеру, Леночка нашла интересную работу, с помощью все той же подруги Ирочки, – устроилась в крупную туристическую фирму и снова стала сопровождать группы в турах. Выйдя на работу, изменилась, у нее появились командные нотки в голосе, и изменялись, набирая силу, требования к Илье.

Лена стала предъявлять претензии совсем иного рода, чем год назад: он слишком мало уделяет внимания ей и ребенку, они никуда не ездят вместе, нигде не бывают, он работает даже в выходные, она всегда одна, словно мужа у нее нет!

И, конечно, отдельная тема – секс!

– Ты раз в неделю занимаешься со мной сексом и тут же засыпаешь! Так, дежурный трах! Я женщина, а не резиновая кукла, мне необходимо внимание!

– Ты сама настаивала, плакала и требовала, чтобы я ушел из науки в бизнес. Ну вот, я ушел. Чего ты теперь хочешь?

– Не надо валить с больной головы на здоровую! Ты сам все решил, тебя никто не заставлял!

– Либо деньги зарабатывать, либо гулять с семьей и беззаботно трахаться, как кролики! – заводился Илья.

Эти скандалы ни к чему не приводили, само собой, и повторялись чаще и чаще. В один из вечеров Илья вернулся домой в обычное для него время, после десяти. Леночка кормила его легким поздним ужином, пребывала в хорошем настроении и, накрывая стол, что-то весело рассказывала о своей недавней поездке, из которой вернулась позавчера.

Илья слушал, не вслушиваясь, смотрел на жену и вдруг, в одно мгновение, понял очевидное. Словно открылись какие-то ворота в мозгу, и он получил иные знания.

Илья понял, что Ленка хорошая баба, по большому счету добрая, интересная женщина и, наверное, неплохая жена.

Но она не его! Не его женщина, не его жена, не его любимая!

Он никогда ее не любил, да и она его, влюблена была – да. Наверное, Илья казался ей самым лучшим, надежным, но никакого безумства любви, страсти или иной, глубокой, неоспоримой, спокойной любви между ними никогда не возникало.

Они посторонние друг другу люди, единственное, что у них общее, – это Тимошка, сын.

И еще Илья понял совершенно ясно, что у нее кто-то есть: любовник, а может, и любимый человек.

– Лен, – перебил рассказ жены Адорин, – нам надо развестись.

Она остановилась посередине кухни, не донеся до стола тарелку с ужином, веселость сошла с ее лица, словно смытая водой картинка.

– Ты завел женщину?

– Заводят собак. Нет, у меня нет женщины.

– Тогда почему?

– Ты думаешь, что это единственный повод, из-за которого люди разводятся?

Она, не отводя от Ильи взгляда, тяжело опустилась на стул и поставила перед ним тарелку.

– Нет, не единственный, но, как правило, самый весомый.

Он промолчал, взял вилку и стал есть поданный ею ужин.

– Вот так просто, ты приходишь и говоришь: «Нам надо развестись»?

– А все просто, Лен, любви у нас нет, да и не было никогда, есть только Тимка, но мы постараемся сделать так, чтобы он как можно меньше пострадал.

– Ты думаешь, он не пострадает из-за нашего развода? – повысив голос, спросила жена.

– Я сказал: «Как можно меньше». А ты думаешь, он не страдает оттого, что родители чужие друг другу люди и живут вместе по инерции? Ты думаешь, он не чувствует ничего?

– Нет, это идиотизм какой-то! – воскликнула Лена и прижала пальцы к вискам, словно хотела не пустить в голову сказанное Ильей. – А, я понимаю, ты стал крутой, богатый, старая жена тебя уже не устраивает, молоденькая нужна, для здоровья и престижа!

– Лен, не пори чушь!

– Это не чушь! Все вы так поступаете, как только становитесь бизнесменами, деньги почувствуете, сразу разводитесь с женами и ищете молоденьких!

– Лен, а кто нужен тебе? Со мной ты уже разобралась, а тебе кто нужен? – спокойно спросил Илья, закуривая.

– Мне нужен ты, мой муж!

– Зачем? Ради статуса замужней женщины? Ради денег? Ты меня не любишь, я тебя раздражаю, да и видимся мы дней десять в месяц, иногда и реже, и то только по ночам часов с одиннадцати вечера до семи утра. Мы не разговариваем, не делимся своими заботами, делами. Ты ни разу не поинтересовалась моими мыслями, переживаниями, не спросила, как мне дается новое дело. Ты даже приблизительно не представляешь, чего мне стоило уйти из науки и влезть в бизнес. И не потому, что ты черствая и невнимательная, нет – тебе это неинтересно. Я не интересую тебя как личность, как мужчина.