Мои калифорнийские ночи (СИ) - Джолос Анна Страница 34

И вот вроде всё это сказано нарочито спокойно, но отчего-то звучит с ещё большей угрозой. Рид выжидающе смотрит на моё отражение, раздувая ноздри как бык на кориде.

— Бугай не давал мне пройти, — выдыхаю я и зачем-то открываю воду, откладывая футболку в сторону. Не знаю почему, но всегда, когда я нервничаю, пытаюсь занять чем-то руки.

— И?

— Что и? — психую. Намыливаю ладони и концентрируюсь на своём увлекательном занятии. — Неужели непонятно, что я не хочу вдаваться в подробности?!

— Мало ли чего ты не хочешь, — следит за тем, как я снимаю полотенце с вешалки. — Что. Конкретно. Там. Было. Смит?

Я начинаю раздражаться, чувствуя как подкатывает накопившаяся злость. Ладно, я отвечу, раз уж ему так интересно!

— Решили поразвлечься, посчитали, что ты будешь не против. Я ведь тебе поперёк горла! — цитирую слова верзилы и прищуриваюсь.

Абсолютно не меняется в лице, подтверждая тем самым, что сказанное пьяным придурком, чистая правда. Но на другое я и не рассчитывала.

— И как далеко всё зашло? — опускает взгляд на моё голое плечо.

Я обязательно должна это озвучить?

— По-твоему я огрела его за предложение сыграть в монополию? — всё же поднимаю глаза на зеркало, и мы снова пускаем стрелы ненависти друг в друга.

— Думаешь, всегда и всё можешь разрулить, да? — произносит он с откровенной насмешкой.

— Нет, я так не думаю…

Вряд ли Рид заметил ту горечь, с которой я произнесла эту фразу…

— Неужели так сложно выполнять то, что требуют? — громко и недовольно чеканит в самое ухо.

— Да твою мать, ты вообще себя слышишь? — я разворачиваюсь и начинаю громко хохотать. — Требуют? С какой стати ты требуешь Брукс?

Не знаю, почему меня опять понесло… Раздражает, что он возомнил о себе невесть что. Приказы вздумал отдавать мне. Да это же просто нелепость какая-то!

— Спустилась за таблеткой — тоже мне преступление!

И да, его бесит мой смех. Хмурой мимикой красноречиво написано на излишне надменном лице.

Его переклинивает и он грубо хватает меня, толкая в угол душевой, что находится слева. Как мне надоело это его физическое воздействие! Никто из многочисленных друзей и парней никогда со мной не обращался так грубо. А этот… вконец перешёл все границы! После вчерашнего показательного выступления у меня итак все кости ломит.

— Что ты делаешь? Отвали! — пытаюсь отойти от прохладного кафеля, но Брукс не даёт, наваливаясь на меня корпусом и прижимая к стене. Начинается возня и моё отчаянное противостояние.

Последнее, что я помню, это как случайно уткнулась носом куда-то в район его сильной шеи. Отодвинулась резко, словно обожглась. На секунду даже вспыхнула и смутилась. Спешно убрала руки с голого торса, не предпринимая больше попыток отпихнуть каменную стену. Этот придурок, пользуясь моим смятением, снимает душ и направляет струю прямо на меня.

Кошмар. Адски ледяная вода обрушивается, заставляя громко вскрикнуть от неожиданности.

— О господи! — меня охватывает шок.

Вода стремительно заливает уши и глаза. Вслепую машу руками, но это бесполезно. До одури холодные капли скатываются вниз по шее и плечам. Это даже отвратительнее, чем то, что было вчера, потому как температура воды значительно ниже.

— Идиот, прекрати! — практически молю я.

— Будешь делать то, что тебе говорят? — громко спрашивает он.

— Хватит, хватит, Брукс! — ору, закрывая лицо.

Грудь от такого арктического душа сразу же становится болезненно острой, и я скрещиваю руки, будто это может как-то помочь.

— Я не слышу, Смит? — одной рукой держит меня за шею и льёт прямо на макушку, явно забавляясь происходящим.

В школе на уроке истории я слышала о подобных пытках.

— Сволочь, мерзавец, отморозок, — и всё в таком духе… Я едва не захлёбываюсь, выкрикивая одно ругательство за другим.

— Да-да, ты повторяешься…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Перестань, пожалуйста! — хриплю не своим голосом я.

— Будешь делать, что говорят? — опять слышу сквозь шум воды.

— Пошёл ты! — рычу, пытаясь отвернуть от себя лейку.

— Ты непроходимая дура, — заключает он, опять приближая поток студёной воды к лицу.

Это просто невыносимо, клянусь! Я настолько одеревенела, что даже нет сил бороться, и в итоге, я просто сдаюсь. Стойко терплю и судорожно дышу.

— Зараза, *****, — наконец, выключает воду.

Мне кажется у меня даже зубы лязгают от невыносимого холода. Молчу и хватаю ртом кислород, захожусь в страшном кашле.

— Что у вас тут происходит? — обеспокоенное лицо Исайи вырастает прямо над плечом Брукса.

Кретин, ещё бы дольше ждал! Меня трясёт, потому что я околела, но слава богу, этот кошмар закончился.

— Ты вообще одурел? — возмущается Исайя, отодвигая его в сторону. — Она же болеет!

Я обнимаю себя руками, чувствуя, как предательски дрожит нижняя губа. Кожа покрылась противными мурашками. Одежда мокрая насквозь, и это неприятно.

— В следующий раз ремня получишь, дрянь.

От этого заявления я широко распахиваю глаза. Человек, что стоит напротив, ни черта не в шутку произносит это. С его мокрых волос капает вода, а в глазах такое обещание расправы, что мне становится не по себе.

Он ведь это не серьёзно?

— Отойди, — Исайя нетерпеливо оттесняет Брукса плечом. Набрасывает на меня огромное полотенце.

— Вышли отсюда оба, — срываясь, кричу я. Хотя, мерзавец, что устроил мне фактически ледяную прорубь, уже итак стоит у выхода. — Пошли вон!

Подбегаю к двери и до щелчка проворачиваю замок. Возвращаюсь в душевую и включаю горячую воду. Стаскиваю прилипшие к телу вещи и со злостью бросаю их в раковину.

Ненавижу его. Мерзавец. Опять я проиграла и позволила вытереть о себя ноги. Зажмуриваюсь и пытаюсь перестать стучать зубами, постепенно расслабляясь и отмирая в потоке согревающей воды.

«В следующий раз ремня получишь, дрянь»

У него совсем поехала крыша? Фильмов пересмотрел? Или его самого лупили в детстве? На меня, например, ни мать, ни отец, руку в воспитательных целях никогда не поднимали. И это притом, что я была довольно проблемным ребёнком.

— Дженнифер, ты как? Джудит будет через десять минут, — стоя по ту сторону двери, предупреждает Исайя.

— О, прекрасно! — ещё больше раздражаюсь я.

Господи, верни мне мою жизнь обратно!

Я сижу в банном халате, послушно открывая рот. Педиатр, молодая блондинка лет двадцати пяти, недовольно поджимает чрезмерно пухлые губы. Проводит ряд манипуляций: слушает дыхание, меряет давление и температуру. Диагноз — бронхит. Ожидаемо.

После осмотра Фантазия-парней-в-белом-халате о чём-то беседует с Исайей в коридоре, пока я лезу под одеяло, измученная и захворавшая пуще прежнего. Слышу, как девица заливисто смеётся. Даже не удивлюсь, если между этими двумя раньше была какая-то интрижка.

Вообще, как только она вошла в комнату, начала петь дифирамбы моему ненормальному родственнику, не стесняясь расспрашивая блондина о «горячем друге». Потом незаметно переключилась на самого Исайю, посылая томные взгляды и пуская в ход агрессивный флирт. Моё присутствие её не смущало вообще…

Натягиваю тёплое одеяло до ушей, Пытаюсь выкинуть произошедшее из своей головы. И почему-то беспокоит даже не столько очередной позор, сколько тот неловкий секундный эпизод, когда его тело было под моими пальцами и носом.

Исайя появляется минут двадцать спустя. Пытаюсь демонстрировать свою обиду за то, что бросил меня с Бруксом. Оттаиваю быстро, когда понимаю, что ради меня он понёсся в аптеку.

Ричи приносит горячий травяной чай, к моей досаде заставляя выбраться из-под пушистого белого облака. Потом скармливает мне какую-то горькую пилюлю и брызгает в рот ещё менее приятный на вкус спрей. С детства ненавижу болеть. Это случалось редко, но болезнь всегда протекала в тяжёлой форме.

— Как маленькая, Дженнифер, честное слово, — улыбается он. — Можно было и не делать такое лицо. Не настолько уж он и противен.