Любовь из пробирки (СИ) - Ильина Настя Страница 34

Надеваю бахилы и стучусь в кабинет. Не жду, пока ответят, сразу открываю. Алла Анатольевна сегодня одна. Это просто знак от самой судьбы, что следует взять и задать щепетильные вопросы, не дающие мне покоя.

— Мирослава Евгеньевна! Проходите. Добрый день! — улыбается Алла Анатольевна.

Я замечаю в уголках её губ морщинки — она слишком часто дарит своим клиентам дежурную улыбку. Я по себе знаю, каково это — улыбаться, даже когда кошки гадят в душу.

— Здравствуйте! — я присаживаюсь на стул и кладу перед ней карту. — Алла Анатольевна, у меня к вам есть вопрос, который… он очень…

Она поднимает на меня взгляд и выдержанно смотрит, ожидая услышать, чего я хочу, а я всё собираюсь с силами.

— Скажите, семя выбранного донора могли подменить в клинике?

— Что вы?! — широко раскрывает глаза она. — Всё происходило под моим контролем. Подмена исключена. С чего вы такое взяли?

— Мой бывший муж сказал, что подменил семя своим в клинике… — честно признаюсь я.

— Вздор! Он хотел потрепать вам нервы, не иначе! Если вы сомневаетесь, то можете сдать тест ДНК с вашим бывшим мужем. Это не опасно, у вас просто возьмут кровь… — с обидой в голосе говорит женщина.

— Нет-нет! Всё хорошо! — пытаюсь успокоить её я. — Я не поверила ему, но хотела уточнить. Спасибо.

Я вижу, что она не врёт. Не умеют люди вот так врать. Поэтому теперь уже точно успокаиваюсь. Зачем Вольскому чужой ребёнок? К чему было обманывать меня? Неужели так сильно любит? Тогда бы не полез в трусы к моей сестре… Мне становится противно, потому что перед глазами снова появляется та самая картина, от которой на глаза наворачиваются слёзы.

— Скажите, а можно хотя бы узнать имя донора? Хотя бы первую букву? Мне кажется… Кажется, что я его знаю…

Алла Анатольевна открывает компьютер. Она смотрит туда долго, а затем произносит «И», и у меня обрывается всё внутри. Всё-таки Илья… Чёрт подери! Ну почему именно он? Почему? Он же не даст мне покоя, если узнает… Он из-за проекта этого так привязался, а если каким-то образом узнает про ребёнка… Мне страшно. Очень. Я не знаю, как себя повести, но пытаюсь успокоиться в данную секунду. Паникой я себе точно не помогу.

— Вы так побледнели! Вам нервничать нельзя, Мирослава Евгеньевна! Это ведь не ваш бывший муж? — беспокоится женщина.

— Не-е-ет, — протягиваю я. — Не он, конечно же.

После измерения давления и пульса, Алла Анатольевна спрашивает у меня о самочувствии, делает пометки у себя в журнале, а затем смотрит анализы.

— Все результаты у вас идеальные. Ребёнок развивается хорошо. Я выдам вам направление на скрининг в следующий раз. Увидите своего малыша впервые!

— Спасибо большое!

Это самые бесценные слова — малыш развивается хорошо. С Евой у меня были проблемы с первых недель — я лежала в больницах из-за угрозы выкидыша, а муж, скорее всего, пользовал мою сестру в это время. Снова бегут проклятые мурашки, заставляя меня передёрнуть плечами.

— Витаминки вы пьёте?

— Да. Всё пью, что вы прописывали. От тошноты пью пока один раз в день.

— Отлично. Придерживайтесь диеты, я прикладываю вам буклетик с правильным питанием и направления на следующие анализы.

Я забираю всё, благодарю ещё раз Аллу Анатольевну и выхожу из кабинета. Когда меня останавливает какой-то мужчина на парковке, я испуганно смотрю на него, думая, что зря не купила газовый баллончик, но он улыбается уголками губ и кивает на мои ноги.

— Вы бахилы забыли снять!

— Спас… Спасибо! — принимаюсь благодарить его я, снимая эти «пакеты» с кроссовок. Я потерялась в мыслях о том, что Илья, скорее всего, отец моего ребёнка, и обо всём забыла.

Я приезжаю на работу и мельком замечаю помощника Ивана, Владимира, он о чём-то любезничает с Викой. Я приветствую его, поймав замешательство в мужском взгляде, и иду к себе в кабинет. Надо с Валей подготовить всё к переводу, а вечером поехать сделать причёску, ведь на девять часов Иван заказал столик в ресторане, чтобы познакомить меня со своими родителями.

Я очень волнуюсь, боюсь, что может пойти что-то не так. Нервы пульсируют под кожей, разливаясь странным покалыванием. Давно так не боялся, если честно, а сейчас чувствую себя мальчишкой. Мира сказала, что приедет на такси, а потом позволит отвезти её домой, и я радуюсь, как ребёнок.

Я заказал столик в самом лучшем ресторане. Именно там я сделал Лене предложение, а потом мы выбирались туда на каждую годовщину.

Сам приезжаю раньше, занимаю наш столик и принимаюсь нервно теребить бумажные салфетки, превращая их в бумажных журавлей. Стук каблуков заставляет меня обернуться. Мира в синем платье до колен и в синих туфлях на невысоком каблуке выглядит настолько очаровательно, что у меня в горле мгновенно пересыхает. Её распущенные локоны отдают золотым отливом. Я смотрю на неё и боюсь пошевелиться: вдруг проснусь, а она окажется простым миражом, моей мечтой…

Но она стоит здесь. Рядом со мной. Поднимаюсь на ноги и помогаю ей присесть. Мы не успеваем обмолвиться и словом, когда я замечаю родителей. Они машут руками и приближаются к столику.

— Давненько я не выбиралась в город, — пыхтит мама и смотрит на Миру. — Добрый вечер! Какая красавица!

— Добрый вечер, — отвечает она смущённо, а когда отец галантно целует её ручку, Мира краснеет сильнее и отводит взгляд.

Мои родители могут покорить. У них в крови — располагать людей к себе. Лене они понравились с первого взгляда.

— Как давно вы вместе? Женитьба — это смелый шаг! Я так рада, что Ванечка всё же решился пойти дальше! — говорит мама, не переставая улыбаться, и удобно усаживается.

— Иногда понимаешь, что по-другому никак, — кивает Мира.

Разговор медленно переходит на наше с Мирой знакомство, и я рассказываю всё, как было, без приукрашивания. Мама внимательно слушает, чуть приоткрыв рот, а папа хмурится, вдумываясь в каждое слово.

— Мира родная дочь Лениного отца, говорю сразу, чтобы потом не возникли никакие недоразумения! — выдыхаю я.

Мама смотрит на меня, потом на Миру, и кивает.

— Евгений Петрович говорил, что у него есть родная дочь, и что он боится подойти к ней из-за ошибок молодости! Я так рада, что вы смогли через всё переступить и поговорили! — улыбается мама.

— Почему вы решили пожениться? — спрашивает отец. — Надеюсь, что это обдуманный шаг, и вы любите друг друга?

Мои родители за любовь. Я говорил об этом Мире, но всё равно мы сейчас испуганно переглядываемся. Понимаю, что сам должен всё подать мягко, но при этом убедить родителей, что это настоящий брак, чтобы они от меня уже отстали.

— Саша-а! — протягивает мама. — Ну ты что в самом деле? Мирочку смущаешь! Конечно же, по любви у них всё! Ты посмотри, как они друг на друга смотрят… Как заботятся. Я так рада за вас! Мирочка, ты просто прелесть.

Сообщать о беременности Миры мы пока не планировали… Решили, что в день знакомства моим родителям будет достаточно и этих новостей, а там дальше посмотрим.

Разговор медленно перетекает на род деятельности. Мира с упоением рассказывает о своей работе в «Атланте», о вкладе в это агентство. Я попросил родителей не касаться темы прошлого Мирославы, объяснив, что она потеряла ребёнка из-за предательства мужа и сестры, поэтому эта тема плавно огибается.

— Очень уютное местечко! И готовят тут вкусно! — восхищается Мира.

— Лена любила этот ресторан, — говорю я и прикусываю язык, заметив ошарашенный взгляд матери и поджатые губы отца. Смотрю на Миру и замечаю, что ей стало неловко. Хоть это и фиктивный брак, но упоминание Лены было катастрофически неуместным в этот момент.

Над нами принимается раскачиваться Дамоклов меч, и мне кажется, что он может в любую секунду рухнуть, разбив ту единственную нить, которая соединяет нас с Мирой. Пытаюсь как-то оправдаться, но мама начинает хвалить корейскую кухню и говорит, что лучшего она точно не ела. Она рассказывает о своём отпуске в Азии, а Мира увлечённо слушает. Отец тянет руку, чтобы почесать затылок, но на секунду задерживает её в районе виска и крутит пальцем, давая мне понять, какой я идиот. А я и без того уже понял, но не так просто взять и избавиться от прошлой жизни, которая пропитала тебя насквозь.