Лето. Деревня. Любовь (СИ) - Зоя Марецкая Страница 34

— Я жить спокойно хочу. Жениться, детей завести.

Бывший сослуживец аж крякнул от неожиданности.

— Правда, что ль? Поздравляю. Только невесту свою ненароком не подставь. Сам знаешь, полкан совсем безбашенный. Не дай Бог заявится к тебе с визитом. Лучше отправь ее куда-нибудь на курорт. Вот разрулишь с деньгами, тогда и за пир да за свадебку можно. В свидетели-то позовешь?

Юрий аж онемел от его слов. Кретин, идиот, как же он раньше не додумался? Жениться, млять, детей, млять! Совсем размяк мозгами, расслабился, поплыл. Забыл, что за люди у него на хвосте.

Вот и решение всех его проблем. Да, жестокое, но другого он на данный момент придумать никак не мог. А, может, мог, но не хотел?

После этого разговора Юрий долго сидел в темной комнате, бессмысленно глядя в стену. Он ведь с самого начала понимал, что Маша права. Она нужна своим детям, точно так же, как и дети нужны ей. Она сама устроила свою жизнь, свое материнство и была вполоне себе довольна собой и окружающим миром, когда приехала в деревню. Зачем он к ней вообще полез? Зачем он ей нужен, спившийся инвалид без работы и без целей существования? Захотел новую жизнь начать? Ну так получи ответочку от старой, Макаров Юрий Владимирович, проворовавшийся мент с дыркой вместо сердца. Невозможно начать новую жизнь без отдания долгов в старой.

Он набрал Машин номер и долго слушал гудки в трубке. Наконец, услышал ее торопливое дыхание.

— Юрочка, что-то случилось? Ты в неудобное время звонишь. Мы спать укладываемся.

Ответил ей чужим и мертвым голосом.

— Привет. Случилось. У меня изменились обстоятельства, Маша. Завтра к обеду Дима подъедет на «Калине» со старшими и вещами, заберет вас с Ванькой и отвезет в Москву. Сюда приезжать не нужно.

Она долго молчала. Потом спросила еле слышно:

— А ты не приедешь, Юр? Хотя бы просто проститься. Пожалуйста. Я увидеть тебя хочу.

Шрам не то что болел, он полыхал адовым огнем.

— Я не приеду, Маша. Не могу. Очень занят.

Она опять помолчала. Спросила со страхом и слезами в голосе.

— Что-то случилось, Юра? Или это из-за меня? Из-за того, что я тебе про себя рассказала?

Он усмехнулся.

— Это из-за меня, Маша. Из-за того, что я так и не осмелился тебе рассказать. Откровенно говоря, я тот еще говнюк. Все, не могу больше говорить. Пока.

И бросил трубку. В стену.

Осень началась на три недели раньше.

* Стихи Евгения Соя

Глава 20. Время собирать камни

Люська позвонила брату в начале октября ранним утром.

— Ты почему номер поменял, а мне ни слова не сказал? — по обычаю, она сразу напустилась на него с претензиями. — Мне пришлось узнавать номер через отца Валерия. Ты живой там вообще, Макаров? Не спился еще?

— Что тебе надо от меня, Люська? — Юрий поморщился от головной боли.

— Как ни странно, на этот раз мне от тебя нужно кое-что конкретное. Радуйся, Макаров, есть покупатель на нашу развалину.

— Ты про что?

— Макаров, не тупи! Покупатель, говорю, есть, хочет купить дом с участком! Семья беженцев из Донбасса. Деньги у них на руках. Мы договорились, что в субботу они приедут, посмотрят дом. Если им все понравится, сразу поедем к нотариусу оформлять покупку-продажу. Я приеду в субботу утром, попроси Леху или Димку встретить меня в Саранске. Или сам машину возьми у кого-нибудь и встреть меня.

— В субботу никто не поедет тебя встречать. У нас в деревне праздник, день апостола Иоанна Богослова, освящение церкви. Митрополит приедет, духовенство. Мы все будем на службе.

— Юрий, я, конечно, горячо приветствую, что из ярого атеиста ты подался в церковники. Задумался, так сказать, о вечном, о душе. Все какое-никакое хобби у тебя появилось, ближе, конечно, к никакому. Но дом надо продать, Юра. Мне нужны деньги. Скоро платить за следующий семестр, а я…

— Сказал же тебе, своим ходом добирайся! Такси найми! — рявкнул Юрий и повесил трубку.

Эти два месяца ему дались очень тяжело. Хуже было только тогда, когда умерла мама. Испугавшись, что, отследив его номер телефона, преследователи смогут выйти на Люсю, Луку или Машу, Юрий сменил симку, сообщив новый номер только отцу Валерию. И сам никому не звонил. Днем пропадал на стройке, а по вечерам пил вместе с Лехой. Он наивно надеялся, что боль от собственного предательства по отношению к Маше со временем притупится, но ничего подобного не происходило. Он с ужасом представлял себе ее лицо, когда она услышала по телефону «Сюда приезжать не нужно». Ведь мог хотя бы попытаться намекнуть ей, что у него проблемы. Она бы поняла. А он вместо этого струсил. Взял и бросил ее. Предал ее доверие. А ведь она открылась ему, как никому другому, рассказала ему все про себя без утайки. Первому мужчине за десять лет. А он так ее «отблагодарил». Макаров чувствовал себя самым настоящим Иудой. Частенько думал, что был бы рад очередной пуле в своем сердце, потому что он этого заслуживает.

Все вокруг напоминало ему о Маше. В тот нехороший вечер Юра собирал ее вещи впопыхах, торопясь скорее отправить ее и детей в Москву. Лука ни слова ему не сказал, лишь посмотрел с обидой и немым укором, а потом отвернулсч. Зато Зина разразилась гневной тирадой, суть которой сводилась к тому, что он средство мужской контрацепции. Чем по-настоящему его выбесила, потому что он был с ней полностью согласен. Они орали друг на друга как ненормальные. Зинаида ругалась виртуозно и дала бы в этом виде деятельности фору любому менту. Юрий кричал, что избавляет Машу и Зину от своего присутствия, и пусть они будут обе ему благодарны, раз он такой плохой. А Зина кричала, что с удовольствием подвесила бы его за яйца на Красной площади в назидание всем лицам мужского пола, которые еще когда-либо будут подкатывать к ее маме. Оба за криками прятали страх за Машу и разочарование таким неудачным завершением лета.

Зина с Лукой уехали, Юрий пошел в сад и нашел там сборник стихов Маши. И его пробрало так сильно, что он, сам не помня, как, очутился у Лехи и там безобразно напился. Несмотря на то, что это был рабочий день. Следующие дни он тоже помнил смутно. Сборник он положил себе в постель под подушку и иногда, когда ему было очень плохо, открывал заветный томик