Сплетенные (ЛП) - Харт Калли Страница 34

— О чем, черт возьми, ты думал, когда женился на этой девушке? — спрашиваю его. Я не собирался этого делать, я собирался сохранять спокойствие, но некоторые вещи просто необходимо обсудить. — Ты купил ее у сутенера, чувак. Каким же ты стал мудаком, потому что парень, которого я знал, никогда бы не стал покупать себе жену за наличные.

Ребел тяжело выдыхает, хлопнув ладонью по рулю.

— Не надо… серьезно, Майки. Ты не знаешь, о чем говоришь. Пожалуйста, больше не упоминай о ней. Мне бы очень не хотелось бить тебя за это.

— Попытайся, чувак. Просто попытайся.

Ребел смотрит на меня, и на его слишком красивом для преступника лице расцветает ухмылка. Ублюдок.

— Ты знаешь, что я могу накостылять тебе, — сообщает он.

Правда в том, что он может, но я все равно был бы не прочь провести с ним несколько раундов, даже если в итоге он победит меня. Я бы нанес несколько хороших ударов, которые он заслужил за то, что кинул меня.

— Ты злишься на меня, — утверждает он.

— Да, злюсь.

— Почему? Тебе всегда было известно мое местонахождение. Ты мог бы прийти ко мне.

— Я не хотел приходить к тебе, Джей. Не хотел работать на тебя тогда и точно не хочу работать на тебя сейчас. У тебя есть деньги, это понятно. Но мы равны. Ты никогда не будешь моим работодателем. Ты мой кузен, был моим другом, но, похоже, как только появилась какая-то горячая штучка, ты забыл номера телефонов своих парней.

Ребел снова качает головой. Он стискивает челюсти, проводит руками по волосам, делает все, что угодно, но только не смотрит на меня и не разговаривает со мной в течение следующих пятнадцати минут. Этот засранец даже не отрицает, что исчез из жизни всех знакомых.

Еще пятнадцать минут в пути проходят в тишине. Ожидание Медины уже порядком надоело. Парни на мотоциклах позади нас — без нашивок, потому что не хотят привлекать к себе внимание — начинают злиться. Идет дождь, конечно же, и ехать на байках в обтянутой промокшей коже не очень-то весело.

В конце концов, Ребел останавливается на заправке и глушит двигатель.

— Подожди здесь, — говорит он мне.

Наверное, ему нужно отлить. Свита байкеров подъезжает к «Хамви», трое из них слезают с мотоциклов и следуют за Ребелом не в туалет на заднем дворе, а на саму заправку. Единственный из «Вдоводелов», оставшийся позади, это Карни, парень, которого я неплохо знаю. Он приехал вместе с Кейдом, чтобы попытаться убедить Дока помочь Алексис. Но им не представился шанс убедить ее. Чарли взбесился и напал на девушку на бензоколонке Сиэтла, и это положило начало серии событий, которые привели сюда, ко мне, кипящего от бешенства в «Хамви» Ребела, и Карни, чешущего задницу и промокнувшего до костей.

Дверь открывается, пугая меня, и Ребел запрыгивает обратно на водительское сиденье.

— Ты быстро.

Он бросает мне пакет с чем-то серебристым и блестящим, снова заводя двигатель.

— Для этого мне не нужно много времени. Подумал, ты оценишь.

У меня на коленях лежит пачка коллекционных карточек — бейсбольных карточек. Вот для чего он заехал на заправку. Я сухо смеюсь — ха-ха, очень забавный ублюдок, — но все равно беру их и провожу пальцами по фольгированной обертке. Мэтт Шумейкер на переднем плане, на полпути к подаче, с выражением сосредоточенности на лице, которое я слишком хорошо знаю. Я должен был быть Мэттом Шумейкером. Я должен был делать такие подачи.

— Так и не пришел забрать свою коллекцию, — говорит Ребел. — Подумал, ты можешь начать новую.

— Та коллекция стоит тысячи долларов, ублюдок. А это, — я помахал пачкой перед его лицом, — стоит семьдесят пять центов.

— Доллар девяносто, — отвечает он. — Цены выросли с тех пор, как нам было восемь лет.

Я рассмеялся. Мне пришлось. Ребел тоже смеется. Это его способ извиниться. Дерьмовый способ, но усилия налицо. На самом деле, это рекордное усилие с его стороны. Извинение — признание слабости, так говорит его отец. Ребел прочищает горло.

— Слушай, у нас с Соф… Алексис, — говорит он, поправляя себя. — Все гораздо сложнее, чем кажется со стороны. Поверь, когда говорю, что не покупал жену. Даже близко нет. — Он смеется, и это смех человека, который, возможно, предпочел бы покупную жену вместо той, которую получил. Я знаю, что он шутит. — Клянусь, я все объясню, но всему свое время. Сейчас я хочу вернуть Кейда.

Как по команде, телефон Ребела в держателе для напитков начинает звонить, издавая громкую, дребезжащую версию песни «Мальчик по имени Сью» Джонни Кэша.

— Что за херня?

Не похоже на песню, которую бы выбрал Ребел.

Он бормочет что-то о том, что кто-то сводит его с ума, и бодро отвечает:

— Говори.

На другом конце линии раздается голос, плохо различимый, а затем Ребел вешает трубку. И все.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Они в отеле «Даунтаун Марриотт». Хулио планирует перерезать мне горло и позволит истечь кровью. — Он говорит об этом так непринужденно, что кажется, будто сообщает о том, что идет перекусить, а не направляется на встречу, с которой может не вернуться живым.

— Итак, у тебя есть план?

— Конечно. Андреас вонзит нож в сердце этого жирного ублюдка, прежде чем тот успеет пошевелить пальцем. Мы заберем Кейда, а потом пойдем перекусим. Китайской еды. Я бы не отказался от китайской еды.

Теперь он на самом деле говорит о том, чтобы перекусить. Он всегда был безумным, но это бесцеремонно, даже для него. Хотя, не знаю. Может быть, он стал таким, и теперь его не волнует окружающий мир.

Ребел посылает текстовое сообщение Хулио: где ты? Технически мы не должны знать эту информацию, и, динь-динь, две секунды спустя мы получаем подтверждение того, что Андреас сказал правду. «Даунтаун Марриотт» выбран местом проведения этой разборки.

Пятнадцать минут спустя Ребел припарковал «Хамви», и мы направились в отель — обычный сетевой отель. Непонятные стеклянные предметы в шариках, сложенные в кованные медные чаши, которые, по-видимому, являются предметами искусства, заурядные, современные картины в нейтральных тонах, плюшевые ковры и полированная плитка. Мы привлекаем к себе внимание, конечно же, привлекаем. Пять парней, одетых в рваные джинсы и покрытых татуировками, и чернокожий парень в безупречном голубовато-сером костюме? Да, не может быть, чтобы нас не заметили. Мы поднимаемся на восьмой этаж, Ребел стучит в дверь номера восемь тысяч двести пять, и все происходит слишком быстро.

Это одна из тех ситуаций, к которым нельзя подготовиться. Какой смысл обсуждать предстоящее, когда события следующих нескольких минут могут полностью выйти из-под контроля? Кто-то попытается убить Ребела, а поскольку я стою рядом с ним, то, наверняка, и меня. У меня с собой пистолет и нож. Я предупрежден и вооружен. Больше ничего не нужно.

Дверь открывается, и пара темных глаз оценивающе смотрит на нас. Высокий мексиканец, весь в чернилах — я не видел этого парня раньше, но он явно не раз бывал в подобных ситуациях.

— Только ты, парень, — говорит он, тыча указательным пальцем в сторону Ребела. — Хулио сказал, что ты придешь один.

Ребел поднимает брови. Переводит взгляд на меня, затем на своих парней. Из кармана джинсов достает маленькую черную коробочку, открывает ее и достает зубочистку. Засовывает ее в рот.

— Я не оставлю их здесь, друг. Так и передай Хулио. И передай ему, что если мне придется развернуться и покинуть это здание без моего парня, то я приготовил для него несколько восхитительных сюрпризов, с которыми ему придется иметь дело.

Парень с бандитскими наколками подмигивает Ребелу, а затем закрывает дверь.

— Ну, все прошло хорошо, — говорит Ребел.

Он перемещает зубочистку на другую сторону рта и упирается руками в дверной косяк, ожидая. Когда парень возвращается, выражение его лица становится еще более жестким, чем раньше.

— Выбор за тобой, ese, так сказал Хулио. Твой друг выглядит не очень хорошо. Возможно, ему нужен врач. Лучше тебе зайти и забрать его сейчас, чем заставлять его ждать. Иначе придется выносить его по частям.