Несносная помощница для Цербера - Виктория Дмитриевна Свободина Страница 34

– Хорошо, я заеду в это время.

Ой, какой лапочка под конец дня вдруг босс стал, а весь день как гонял, придирался. То кофе ему не тот, то стол плохо протираю, а то и вовсе… слишком много с коллегами убегаю пообщаться.

– Ага. То есть не против пораньше сегодня начать. Ну все, я тогда поехала домой.

– Мне что-то нужно будет взять из вещей специфическое? – уточняет начальник.

О, блин, про шефа-то я и забыла.

– Да. То, что тебе может понадобиться из вещей в течение двух дней, ведь на выходных ты домой не вернешься. По минимуму постарайся. Ну и… загранпаспорт. Тебе же выезд за пределы страны разрешен? Долгов нет?

Шеф прищурился.

– Куда именно?

– Я еще до конца не определилась, – темню я. Неинтересно будет, если Цербер все сразу узнает. А у меня сердце замирает от предвкушения.

Домой ускакала радостная и полная предвкушения. По пути заехала в пару магазинов и прикупила шефу пару вещей, которые могут понадобиться. Среди них плавки. Взяла на глазок. Надеюсь, невеста Цербера никогда не узнает, кто ему покупает такие пикантные части гардероба. Я ведь не сказала точно, какую одежду надо брать. На выходных с карточки себе компенсирую.

Бабушки у подъезда встречают вечером хитрыми взглядами и понимающими улыбками.

– Здравствуй, Лизонька.

– Добрый вечер!

– Как самочувствие?

– Да нормально уже все.

– Поправилась, хорошо. С начальником своим, глядим, сладила.

– Чего это? Нет.

– Так он же приезжал к тебе, пока болела. Алексеевна у нас, сама знаешь, глазастая, в дозоре постоянно бдит за соседями, говорит, одну ночь точно-точно у тебя пробыл. Встречаетесь?

– Да не-е. Он просто ответственный очень. И у него невеста есть.

– Ну-ну. Когда варенье тебе заносили, он милым таким был, совсем не злой, как ты говорила, когда в магазин выходил, останавливался с нами поговорить, но все о тебе выспрашивал. Ты смотри. Девка, ты, конечно, видная, перебираешь, но вместе вы уж очень хорошо смотритесь, подумай. И вон, говоришь, ответственный, заботливый.

– Я не говорила, что заботливый. Ой, пойду я. Вам лишь бы свести кого-нибудь.

Махнула на бабулек рукой. Теперь не успокоятся эти романтичные натуры с большим количеством свободного времени.

Цербер в итоге приехал даже не в девять, а в восемь часов. Подхватил мой небольшой чемоданчик и повел вниз. У подъезда нас встретили еще не разошедшиеся бабульки та-акими взглядами, что теперь мне ни за что не поверят, будто не встречаюсь с Цербером. Их взгляды радостно кричат, что вот, мы знали, все сразу поняли, нечего тебе было, Лизка, нам врать.

– М-да, – произношу я возмущенно, когда сажусь в машину. – Теперь бабульки думают, что мы встречаемся. В следующий раз паркуйся подальше от дома. Пешком одна дойду.

– А тебе какая разница, что они там думают? Это же не коллеги по работе. Ты этих бабушек, может, по окончании рабочего года и не увидишь никогда, – насмешливо произнес босс, повторив когда-то сказанное мной почти слово в слово.

– Достанут же потом. Поехали.

– Куда конкретно?

– В аэропорт ближайший.

Доехали, купили билеты. Я проверяла перед выездом, на нужное время и рейс места должны были быть, правда, лететь придется в эконом-классе, приличных мест не было, но после метро и автобусов вполне нормально. Становлюсь такой неприхотливой. Еду принесли, пледы раздали, уже хорошо. Шеф еще удивился, что я в зоне ожидания не кинулась ничего в магазинах скупать по карте, а мне и не надо ничего – в прошлые выходные закупилась.

Как смогла, опустила спинку сиденья и задрыхла. Спать в пути – это у меня почти профессиональное. Разбудил меня шеф.

Выход из самолета – мое самое любимое. Первый раз вдохнуть воздух нового мира. Я бы путешествовала ради одного только этого момента. Там, откуда мы прилетели, еще тепло, но с каждым днем понемногу становится все прохладнее, а тут воздух жаркий, кажется тяжелым из-за большой влажности, черное небо усыпано звездами. Кайф. Поворачиваюсь к Церберу. Довольный. Жмурится. Достает из своей сумки солнечные очки. А, то есть изначально все-таки догадывался, в каком направлении мы рванем. Прилетели, кстати, на острова. Взяв шефа под руку, тащу его за собой.

– Скорее! – радостно говорю я. Времени у нас мало, выходные ведь такие маленькие.

Взяли такси, приехали на место. Хорошее место, давно мной присмотренное, и тут нас ждут, бронь сделала еще днем.

– Не подумай ничего ужасного, но жить будем в одном доме, – сообщаю я боссу, широко улыбаясь. – Там две спальни, так что не переживай за свою честь, она мне вообще не нужна.

От домика, куда мы в итоге заселились, я вообще в восторге. Небольшой, без какого-то особо нереального комфорта, но тут дело вообще не в нем. До дома мы дошли по мостику, сам дом, как и все небольшое курортное поселение, стоит на сваях прямо в воде.

– О, прозрачный пол, – с удивлением произносит шеф, заходя в свою спальню.

– Ага. Забавно, да? Утром встанешь, а под тобой лазурное море и рыбки. А еще тут есть спуск-горка прямо в воду. Завтра ничего не делаем. Только море, солнце, рыбки и белый песок с пальмами. Умеешь ничего не делать? Справишься?

– Постараюсь.

– Давай, постарайся. Плавки есть?

– Нет, я не…

– Есть.

Ухожу в свою комнату, распаковываю чемодан, а потом возвращаюсь к Церберу с подарочком.

– Вот, носи, радуйся.

– Ярко-оранжевые?

Судя по скепсису в глазах и тому, как наморщил нос, босс предпочитает серьезные, строгие цвета.

– Ага, мой любимый. У меня машина цвета ядреного апельсина. Но если не нравится, можешь и без них. Я думаю, наши соседи довольно либеральных взглядов, да и я не скромница. Ну ладно, отдыхай, спокойной ночи.

Вновь ухожу в свою комнату, но только чтобы надеть купальник. Через минуту я уже со счастливым визгом скатываюсь в воду. Плескаюсь. Тут мелко, вода теплая-теплая. Охватила какая-то детская радость.

– Лиза, а ты что, спать не собираешься? – раздается откуда-то сверху голосом начальника. Темно, его не видно, фонарей тут тоже нет. Я себе только фонарик от телефона включила, чтобы не потеряться и не заплыть в чужой дом.

– Смеешься? Нет, конечно. У меня сейчас задача накупаться до конца рабочего года.

Недолгая тишина. Я думала, Цербер ушел, но вдруг шорох и всплеск.

– Эй? Дань, это ты?

Тишина. И