Загубленная добродетель - Кора Рейли Страница 34

когда она повернулась к нему, игнорируя меня. Он откинулся на спинку стула, демонстрируя себя во всей своей мускулистой красе, и одарил ее улыбкой, которая предполагала, что у него есть секрет, которым он может поделиться с ней. Выражение заставило меня захотеть ударить кого-нибудь вилкой, в основном глупо улыбающуюся официантку. «Вы американец?»

«Итало-американец», — сказал Сантино, все еще улыбаясь, и заставляя меня чувствовать себя еще более уязвленным. «Что вы можете порекомендовать из своего меню?»

Она слишком долго охала и ахала, прежде чем прочитать все меню Сантино, несмотря на то, что другие клиенты ждали, когда их обслужат, а затем продолжила принимать заказ Сантино на английском, не моргнув глазом. Она развернулась, даже не взглянув в мою сторону.

«Ты заказал половину меню. Вы пригласили кого-нибудь, о ком я не знаю?»

«Я умираю с голоду».

«Только потому, что официантка заигрывала с тобой и, таким образом, пыталась говорить по-английски, это не значит, что ты не должен пытаться выучить хотя бы некоторые основы французского. Неуважительно жить в стране и не изучать язык».

«Это был не мой выбор — жить во Франции, не так ли?»

«Это не меняет того факта, что ты сейчас здесь».

«Я хорошо отношусь к местным жителям, как может подтвердить официантка, в то время как ты бросил на нее злой взгляд».

Я сжала губы, чтобы не сказать что-нибудь очень мелкое. Мне нужно было выпить кофе, прежде чем я мог начать словесную битву с Сантино.

Официантка вскоре вернулась с нашими напитками и частью заказа Сантино, но не с моим омлетом.

Я сделал большой глоток из своего кофе, затем оглянулся на кухню, надеясь, что моя еда скоро прибудет. Мой живот уже сердито ворчал. Я всегда умирал с голоду после того, как выпил слишком много алкоголя, одна из причин, по которой я пытался ограничить свое потребление.

Сантино протянул корзинку с круассанами: простыми и шоколадными. «Возьми один. Они действительно хороши». Он подчеркнул свои слова, откусив кусочек от простого круассана, предварительно обмакнув его в малиновый джем.

«Мне нужно поддерживать фигуру». Девушки в Париже были стройными и очень хорошо знали свое тело, и я знал, что девушки, которые изучали дизайн одежды, будут еще хуже.

Сантино закатил глаза. «У тебя прекрасная фигура. Съешь круассан».

Я в свою очередь закатил глаза. «Я уверен, что мой омлет будет здесь с минуты на минуту».

Сантино оторвал кусочек от своего круассана и протянул его мне перед лицом. «Давай, будь хорошей девочкой хоть раз и откуси кусочек».

Он действительно только что сказал, будь хорошей девочкой? Я был одинаково раздражен и взволнован. Вместо того, чтобы резко ответить, я наклонилась вперед и схватила кусок, мои губы коснулись его пальцев. Глаза Сантино встретились с моими. Он, вероятно, был так же удивлен моими действиями, как и я. Маслянистый вкус круассана заполнил мой рот. Я откинулся на спинку стула, слизывая несколько крошек с губ. Сантино не сводил с меня глаз.

Интенсивность его взгляда приобрела новое качество. В прошлом он достигал такого уровня только с чистой яростью, но это была не ярость, которую я видел в его глазах.

Глава 14

Сантино

Мои пальцы покалывало. Ударь это. Все мое тело покалывало, потому что дочь моего босса коснулась моей кожи своими дерзко улыбающимися губами.

Прошлой ночью она мне снилась. Это было не в первый раз, но это определенно был самый яркий и самый грязный сон. Я действительно надеялся, что это был одноразовый промах и результат слишком большого количества Перно, но то, как ускорился мой пульс, когда я смотрел на Анну сейчас, я питал мало надежды для себя.

Я сделал глоток из своего кофе. Мне нужно было переключить свое внимание на другие вещи, предпочтительно на других женщин. Анна была работой, а не женщиной. Мне нужно было усвоить это, пока даже последняя клеточка в моем теле не получила сообщение.

«Выражение твоего лица очень напряженное. Что происходит? Не доволен твоим круассаном?» Анна поразила меня дразнящей улыбкой.

Я не был уверен, почему, но после нашего вчерашнего вечера я нашел ее более терпимой, чем в прошлом. Вероятно, это было ощущение, которое скоро пройдет. Если бы я мог рассчитывать на что-то, то это был талант Анны, чтобы заставить меня лезть на стену.

«Просто пытаюсь осознать тот факт, что я буду некоторое время жить во Франции».

«Есть гораздо худшие места для жизни, чем Париж».

Я должен был признать, что до сих пор был приятно удивлен Парижем, но я все же предпочел бы вернуться в Чикаго.

«Как насчет того, чтобы мы сделали то, что ты хочешь сегодня?» Предположила Анна, удивив меня.

К сожалению, мой разум сразу же вернулся к сцене из моего сна прошлой ночью, которая определенно не должна была произойти сегодня.

Или в любой день.

Я не проводил много исследований о Париже. В конце концов, это была не развлекательная поездка, но была одна вещь, которая привлекла мое внимание, когда я читал о городе перед нашей поездкой. «Катакомбы».

Пробираться в катакомбы холодным зимним днем и идти домой пешком под снежным дождем, вероятно, было не лучшим выбором. Анна дрожала, когда мы наконец добрались до дома.

«Признайся, ты пытался дать мне замерзнуть до смерти, чтобы ты мог вернуться в Чикаго».

«Если ты замерзнешь до смерти под моим присмотром, мне лучше не возвращаться в Чикаго. Твой отец сделал бы мои последние дни на земле очень неприятными».

«Папа — честный Капо».

Я сардонически улыбнулся. Может быть, она забыла, что я был его головорезом в течение многих лет. Да, Данте был справедлив, но это не делало его менее жестоким и безжалостным, чем любой другой Капо. Он судил тебя по своим стандартам морали и справедливости. «Я не думаю, что это было бы так, если бы вы были обеспокоены».

«Тогда тебе лучше убедиться, что я быстро согреюсь», — сказала Анна, снимая промокший блейзер. Блузка под ней была прозрачной и облегала ее тело. Ее кружевной бюстгальтер дразнил меня сквозь прозрачную ткань.

«Прими горячий душ», — сказал я. Мне было нелегко замерзнуть, но даже я с нетерпением ждал теплого душа позже.

Анна прислонилась к двери в ванную, снежинки таяли на ее волосах. «Мы могли бы принять душ вместе». Она прикусила губу. «Или ты мог бы начать с согревания моих губ своими».

Неужели она забыла, что поцелуй с ней привел меня сюда в первую очередь? И хуже всего было то, что я не мог перестать думать об этом. «Зачем мне снова целовать тебя? Чтобы ты мог снова шантажировать меня?»

Я сбросил мокрые ботинки.

Она вздохнула, скрестив руки на груди. «Я сожалею об этом. Я не должен был использовать наш поцелуй против тебя, и я клянусь, что больше никогда этого не сделаю. Париж просто так много значил для меня».

«В любом