Никуда не уйти от любви - Колесникова Наташа Страница 34

пел Сулейман.

— волновалась Таня.

советовал Сулейман.

горевала Таня.

И вместе они затянули первый куплет:

Игорь смотрел на сцену широко раскрытыми глазами, так же, впрочем, как и все другие зрители. Песня прозвучала просто здорово, а Таня на сцене выглядела настоящей русской красавицей. Но не всем зрителям это нравилось. Оксана мрачно усмехалась и нервно покусывала губы. Это уж было слишком! Люди аплодировали, мужчины ловили руку Тани, чтобы поцеловать ее, когда она шла к своему столику, а ее, Оксану, просто не замечали! Да когда такое было?

— Отлично ты спела, — сказал Игорь. Галантный Сулейман проводил девушку до ее стула, отодвинул его, придвинул и сказал Игорю:

— Ощен красиви девушка. Я спет у вас на свадьба…

— Спасибо, — с улыбкой сказал Игорь.

Все-таки комично было слушать эти слова, зная, что Сулейман прекрасно говорит по-русски. Но тут ничего не поделаешь, если б он пел и говорил по-русски без акцента на сцене, эффект был бы намного меньше. А так — настоящий турок, настоящая русская красавица, настоящая песня, которая понравилась даже шведам и немцам.

— Ты пела просто обалденно, — сказал Игорь Тане.

— Правда?

— А что тут удивительного? — сказала Оксана. — Он сходил, дал сто баксов, тебя и пригласили.

— Правда? — снова спросила Таня, на сей раз более грустно.

Но Игорь не собирался раскрывать военные тайны шоу-бизнеса даже близким друзьям, вернее, подругам.

— Нет, сказал он. — Если Оксана имеет в виду мою отлучку, я должен был поговорить с руководством фирмы о делах. Дежурный телефонный звонок. А этого певца… Я даже фамилию его не помню. Правда, Тань?

А она молчала, обалдев от неожиданного успеха. В обществе Оксаны она была королевой бала, а та — никем. С таким подарком никакие бриллиантовые колье не могли сравниться. Таня выбросила соломинку, допила коктейль, а потом решительно встала, протянула Игорю руку:

— Пошли, — сказала она.

— Куда?. - растерянна спросил он, не ожидая такого после всего, что было за сегодняшний вечер.

— Откуда я знаю? — сказала она.

Она взяла его за руку и повела к выходу. Сулейман пел еще одну русскую песню, по две так по две. Теперь звучали «Подмосковные вечера», под нее Игорь с Таней и покинули «зрительный зал». Игорь едва успел бросить на стол пятьдесят долларов за коктейли.

Она дергалась, как в горячечном бреду, она стонала, не помня себя, а он ее успокаивал, он говорил, что она самая лучшая в мире девушка, самая любимая. Он целовал ее губы, целовал ее груди, а она обнимала его и стонала. От избытка чувств, от изнеможения, от… от любви.

Радужные круги плавали перед глазами, мир замер, а потом исчез, остались только они, только двое любовников на черном фоне Вселенной.

— Все, все, больше не могу… — закричала Таня, чувствуя, как ослепительные искры вонзаются в ее тело. — Игорь, ты кончил? Я тоже. Все, пожалуйста, все.

Он кончил на ее живот, ибо она не предохранялась, и долго еще целовал ее помертвевшие губы. А она лежала, не в силах пошевелиться. С другими мужчинами все было по-друтому, они не спрашивая, предохраняется ли она, быстро и деловито кончали и не утруждали себя поцелуями после этого. Один ее парень даже сказал: «А зачем я тогда трахаюсь?» То есть главное — получить удовольствие ему самому. С Игорем все было по-другому. Он хотел, чтобы ей было хорошо, и у него это получилось.

— Мне нужно в ванную. — сказала Таня.

— Не нужно, — сказал Игорь, размазывая сперму по ее животу. — Тут девяносто процентов протеинов, они полезны для кожи. Древние царицы использовали в качестве маски для лица.

— Древние — это которым за восемьдесят?

— Которые жили в древности и правили миром через своих мужей.

Она усмехнулась, но противиться не стала. Игорь наклонился к ней, поцеловал горячие, сухие губы.

— Тань, будешь моей женой?

— Не знаю.

— А кто такой Виталий?

— Мы встречались три месяца… нет, четыре. А потом расстались. Он был очень деловой, очень… мужественный. а на самом деле оказался прохвостом.

— И черт с ним. Все, что было до нашей встреча, — не считается. У тебя очень опасная подруга. Она не хочет, чтобы мы были вместе.

— Да нет, она просто беспокоится обо мне.

— Танюш, я таких людей просто чувствую. Не верь ей. она тебя так просто не отпустит. Тут без вариантов — либо я, либо она с тобой. Энергетический вампир — это еще хуже лесбиянки.

— Перестань. Не слишком ли много ты думаешь о каких-то вампирах? У нее все отлично и без меня.

— Я думаю потому, что если ты станешь равной Оксане, и даже выше, ей это — как нож вострый.

— Нет, Игорь, не говори так. И вообще не говори ничего. Давай просто полежим, мне так хорошо с тобой рядом…

— Мне тоже…

Таня лежала рядом с ним и почему-то вспоминала свой недавний сон. В нем Оксана хотела разлучить их, выставив свой лобок… Что это могло значить? Чепуха какая-то… Оксана не намерена соблазнить Игоря, она понимает, что ничего не получится. Тогда почему приснилось это? Да мало ли что может присниться? Уехали они в город, вот и зашевелилась в подсознании ревность. И все же на душе было тревожно. Все так хорошо, лучше быть не может. А хуже — запросто.

Вот оно, счастье, рядом, а поверить в него трудно. Она неудачница, так определила судьба, значит… ничего хорошего впереди не будет? Но сейчас-то хорошо? Да, а как это продлить? Хочется, но в ее ли это силах?

— Танюш, ты говорила об отце, — прошептал Игорь. — Почему воспоминания о нем сделали тебя такой грустной?

— Потому что он погиб… я думаю, его убили. Он работал в ЦК КПСС, последние дни был очень мрачен, словно знал … Он был самым близким мне человеком. Ты чем-то напоминаешь его… иногда.

— Я постараюсь стать для тебя тем же…

— Нет! — крикнула она. — Кто ты такой, чтобы заменить его? Сытый, тупой бизнесмен! И не пытайся даже!

— Хорошо. не буду, — осторожно сказал Игорь, обнимая ее.

— Нет, не надо, оставь меня, я не хочу, — сказала Таня.

Отодвинувшись, нашарила свою одежду и, прикрывшись ею, побежала к выходу. В узком коридорчике его одиночного номера торопливо натянула просторные белые джинсы и, зажав трусики и бюстгальтер в руке, выбежала из номера.

Игорь и не пытался ее остановить. Он встал с кровати, запер дверь. достал из холодильника бутылку виски, плеснул в стакан, наполнив его наполовину, и присел на кровать, попивая терпкое зелье.

Кто она, эта Тана? Он не знал. Даже фамилию ее не знал. Отец работал в ЦК? Значит, непростая штучка…

Господи, да она не «штучка», а прекрасная женщина. Только очень скованная, нерешительная… Ничего особого в сексе, но как это было прекрасно, как… невероятно! Десять других, изощренных в любви дам не способны дать то, что дала ему она.

Ну и что это значит? Он поплыл от какой-то девицы? Да не девица она, женщина, красивая, умная и, судя по всему, породистая. Глупо так думать, но, если папа работал в ЦК, она была причастна к элите общества. Пусть — в детстве, такое не забывается. И если не стала наркоманкой, не прыгнула с балкона после гибели своего отца, значит… настоящая женщина. Кто она? Загадка…