Внутри - Катрин Корр Страница 34

— Это же просто невыносимо! — начинаю часто дышать. Эмоции переполняют, вот-вот полезут из всех щелей, как дрожжевое тесто из кастрюли. — Когда уже до тебя дойдет, что между нами никогда и ничего не будет?

— Ещё скажи, что это из-за твоего «парня», которого ты любишь!

— Ты в своем уме?!

— Богдан, — вмешивается Аверьян. — Тормози.

— Да нет у нее никого! — смеется тот, глядя на меня, а потом на друга, словно стараясь ему это доказать. — Она это всё придумала! Твоей сестричке просто нравится играть на моих нервах!

— Мне плевать на тебя, Богдан! Плевать! Как ты не можешь этого понять?! — Ещё чуть-чуть и я перейду на отчаянный крик. — Всё, что ты делаешь, вызывает только нервный смех! С каждым разом мне всё больше становится тебя жаль! Очнись! Ты взрослый человек, а ведешь себя как…

— Адель! — говорит Аверьян предупредительным тоном. — Не надо.

Смотрю на него в недоумении. Поза расслаблена, руки лежат на спинке дивана, нога на ногу. Взгляд тот же, что я видела в отражении зеркала тогда в клубе: жесткий, хищный и опасный. Тигр, плавно поднимающийся из воды. Аверьян деликатно приказал мне заткнуться, потому что его уши не могут вынести столько гадостей о дорогом лучшем друге, которого я отвергаю из раза в раз. Вместо того чтобы просто взять и увести его подальше и раздать порцию своих полезных советов, он приказывает замолчать мне.

— Плевать? — смеется Богдан, возвращая меня в наш конфликт. — Вот как! Плевать значит!

— Именно, Богдан. Не забывай об этом, когда в следующий раз тебе захочется притащить с собой очередной здоровенный букет или оказать свою долбаную помощь!

— Плевать ей! — продолжает он смеяться, не слыша меня. — А что же ты тогда так охотно отдалась тому, на кого тебе плевать? Более того, именно со мной ты стала взрослой!

Воздух застревает в моей груди, лицо опаляет невидимый огонь. Как он посмел? Как только рискнул свой мерзкий рот открыть и сказать такое?

Влепляю пощечину с такой силой, что мгновенно отнимается рука.

— Ублюдок, — говорю ему и ухожу, пролетев мимо Зои, как ураган.

11

Что ни день, то новое открытие. После истории с угрозами и того, как они отразились на Адель и её отношении ко мне, я думал меня уже ничего не удивит. Не шокирует. Не разозлит. Не выбесит.

Но я ошибался.

— Плевать! Ей плевать, как же! — продолжает возмущаться Богдан, послушно следуя за мной. — Она получает удовольствие, доводя меня! Испытывая мое терпение! Куда мы вообще идем? — спрашивает, вылупившись на свой автомобиль. — Почему мы здесь?

— Потому что ты уезжаешь.

— Что? — усмехается Богдан и оглядывается на дом. — Но Зоя сказала, что я приглашен на ужин…

— Ты уезжаешь, Богдан, — повторяю, чувствуя непреодолимое желание схватить его за грудки и затолкать в чертову машину. А ещё меня что-то очень душит внутри. — Сейчас же.

— А что я такого собственно сделал? — смотрит на меня, недоумевая. — Ты же видел, она сама меня довела! Я ей роскошный букет роз подарил, а она наехала на меня на ровном месте!

— Наехала на ровном месте? Вчера ты сказал, что обещал ей исчезнуть. И вчера ты узнал, что она живет здесь, и просил меня тебе помочь. И двадцати четырех часов не прошло, как ты снова появляешься, да ещё и с букетом в целую тонну. Это так ты исчез?

— Я приехал к тебе, Аверьян, — насуплено смотрит на меня. — Говорю же, я не мог появиться с пустыми руками, зная, что Адель здесь.

— Что с тобой стало? — Богдан чешет за ухом и нервно озирается. — Посмотри на меня! Что у тебя происходит?

— Да ничего! Ничего у меня не происходит, помимо того, что я люблю эту дуру, а она только хвостом своим вертит! — заявляет он громко.

— Тормози, Богдан! — говорю сквозь зубы. — Не говори и не делай того, о чем можешь потом пожалеть. Я сказал тебе вчера: успокоиться! Взять себя в руки и уйти с головой в работу!

— Да не могу я работать! Понимаешь, не могу, пока к ней прикасается какой-то урод, которому я хочу переломать все его пальцы! Когда я узнаю, кто он, я от него живого места не оставлю!

Хватаю его за плечи и трясу, как тряпичную куклу.

— В себя приди!

— Да не могу я! — вырывается он и подходит к своей машине. Ударяет ладонью по крыше, а потом упирается о гладкий край лбом, словно у него не осталось сил. — Не могу. Не могу. Не могу. Всё ведь было хорошо. Нам было так весело. Она целовала меня, прижималась ко мне. У нее особенное тело. Я начинаю сходить с ума, стоит мне только представить, как кто-то другой ласкает его…

— Мне это знать необязательно! — перебиваю, сжав кулаки. — Я её своей сестрой не считаю, но она часть моей семьи, так что думай, что говоришь. Имеет значение только то, что происходит сейчас, а сейчас ты ведешь себя, как обезумевший.

— Я такой и есть, — вздыхает он, не поднимая головы. — Проклятая любовь сделала меня таким. Что мне делать, Аверьян?

— Заткни свои мысли, как и себя сейчас!

— Черт, я такой идиот. Аверьян, прости меня. Сестра она тебе, не сестра, но ты только что узнал, что я был её первым мужчиной, — говорит Богдан и тихо смеется. — Я не думал, что говорю. У меня правда едет крыша.

А моя разламывается на части. Пытаюсь прихлопнуть воображение, как муху газетой, но оно юркое, без труда ускользает и умудряется наследить… Богдан целовал её губы. Красивые и сочные губы, от которых я слишком часто не могу оторвать своих глаз. И меня это не должно волновать. Не должно вызывать встряску, горечь и выливаться в короткие вспышки неприязни к Богдану. Но я смотрю на него и хочу прикончить. Смотрю и хочу вмазать по его раскисшей роже, а потом провести беседу о том, что совсем не по-дружески заводить отношения с моей не сестрой. Что говорить мне о её особенном теле и первом сексуальном опыте чертовски омерзительно и непорядочно.

— Отправляйся в путешествие, — говорю, бросив взгляд в сторону открывающихся ворот. — Отдохни где-нибудь подальше отсюда. Захочешь встретиться со мной — позвони, и мы договоримся. Но не надо приезжать сюда. Говорю то же, что и вчера: не делай ещё хуже, Богдан.

— Я её обидел. Она не простит меня за то, что я сказал.

— Вполне возможно, что так.

Родители заезжают во двор, и Богдан, увидев машину мамы, резво запрыгивает в свою тачку.

— Скажи своим, что у меня возникли срочные дела!