Наталья Калинина - Малиновый запах надежды Страница 34

– Кирилл, я тебе случайно не передавала вместе с остальными дисками...

– Диски! – хлопнул он по столу ладонью, не дав мне договорить. Вышел в коридор и вернулся с небольшим пакетом. – Кажется, тут все, что ты мне дала, – сказал он, выкладывая на стол мой старенький плеер и несколько пластмассовых коробок.

– Мне, если честно, не так важны все эти диски, как один... Не нашла его дома и подумала, что дала тебе.

Я нетерпеливо перебрала стопку пластмассовых коробочек, открывая каждую в надежде обнаружить диск Тима.

– Нашла? – заглядывая мне через плечо, спросил Кирилл. Мое волнение передалось и ему.

– Нет, – разочарованно сказала я, закрывая последнюю коробочку. – Все эти диски мне абсолютно не нужны...

– Посмотри в плеере!

Я нетерпеливо, цепляясь за последнюю надежду, открыла крышку плеера и обрадованно закричала:

– Это он! Он! Спасибо! Спасибо!

Дрожащими пальцами я вытащила диск и, развернувшись к Кириллу, от радости поцеловала его в щеку.

– Гм... Я рад, – смутился он. – Кстати, мне очень понравилась эта музыка. Я даже, признаться, скопировал себе на компьютер. Не рассердишься?

– Нет. Если ты не возражаешь, я принесу магнитофон?

– Почему я должен возражать?

– Хорошо! Я сейчас приду! – обрадованно воскликнула я и ретировалась в комнату за магнитофоном.

Когда я ставила диск, у меня дрожали от волнения руки. Я уже так давно не слышала голос Тима. Он остался в моей памяти, но услышать его сейчас еще раз, наяву, было подобно встрече после очень долгой разлуки.

– Что это за группа, Саш? Они дают концерты? Мне нравится подобная музыка, хотелось бы послушать их вживую.

– Мне тоже, – вздохнула я и, сделав глубокий вдох, нажала на «Play». – Когда-то они давали концерты – часто, чуть ли не каждый вечер. В барах и ресторанах, правда, не в Москве. Но сейчас, увы, уже не дают.

Так странно, мне казалось, что я знаю наизусть все песни Тима. Но та, которая зазвучала из динамиков, была незнакомой. Или просто я так давно не слушала диск...

– Почему группа уже не дает концерты, распалась? – с искренним интересом расспрашивал Кирилл. – Если так, то очень жаль. Очень! Талантливые ребята. Они могли бы пробиться! С такой музыкой, с такой игрой, с таким голосом. Если не они, то кто?

– Да, ты прав. Если не они, то кто?..

Я сидела прямо на полу, обхватив колени руками и уткнувшись в них подбородком, и вслушивалась в Тимкин голос – такой живой, невероятно живой. И с трудом сдерживала слезы.

– Его уже нет, а голос живет...

– Что? Что ты сказала, Саш?

Я подняла на Кирилла глаза и повторила чуть громче:

– О том, что солиста уже нет, а голос – живет.

– Что с ним стало? – тихо спросил Кирилл.

– Ушел. В однажды.

– Почему в... «однажды»?..

– Потому что однажды мы встретимся.

– Ты его знала? – неуверенно спросил Кирилл после долгой паузы.

И пересел ко мне на пол. Я с благодарностью посмотрела на него: мне показалось, что таким образом, сев рядом, он хотел разделить со мной боль.

– Да. Знала. Очень хорошо. Мой бывший парень. Тим. Разбился четыре года назад. Я была с ним в машине, но, как видишь, выжила, а вот он... Не понимаю, почему все произошло именно так. Это я должна была погибнуть, а не он. Я. Он был талантлив, его любили, у него могло быть блестящее будущее. А я... Я – кто? У меня нет ни таланта, ни способностей. Я живу обычно, серо. Просыпаюсь, иду на работу, отрабатываю смену, возвращаюсь. Какой толк от такой жизни? Кому я приношу пользу?.. Лучше бы я, но не он.

– Не плачь... – тихо попросил меня Кирилл после того, как я замолчала.

– Я не плачу.

– Плачешь. Не надо, – ответил он почти так же, как недавно во сне – Тим.

И я даже почувствовала едва уловимый малиновый аромат.

– Не уходи, – попросила я его неожиданно. – Останься.

И сама потянулась с поцелуем к его губам.

VIII

Уже давно я не спала так глубоко, так умиротворенно, как в эту ночь. Как беззаботный ребенок, чья жизнь еще не замарана пятнами взрослых проблем.

Я вновь видела себя в наполненном живыми красками мире. И в этот раз, как и в прошлый, я бесстрашно шла по крутому берегу. Я знала, что впереди мне встретится дерево с изумрудной кроной, отбрасывающей сочную тень. И мальчик с золотыми кудрями и румяными тугими щеками. И Тим. Но только в этот раз я шла к нему, чтобы сказать, что счастлива. Впервые за очень долгое время.

Вскоре я действительно увидела дерево с сидящим под ним ребенком и ускорила шаг.

– Можно присяду с тобой? – с улыбкой спросила я у мальчика, подходя к нему.

Он поднял на меня синие, как море, глаза и похлопал ладошкой по траве, разрешая сесть.

– Как же здесь хорошо! – с чувством выдохнула я, присаживаясь и с наслаждением вытягивая босые ноги. – Давно не чувствовала себя такой счастливой!

– Можешь остаться, – сказал мальчик.

И тут же с детской непосредственностью потерял ко мне интерес. Его вниманием завладела крупная божья коровка, севшая на травинку рядом с его ногой.

– Остаться? – мечтательно улыбнулась я, думая о Тиме.

– Он больше не придет, – ответил мальчик, словно прочитав мои мысли.

Божья коровка уже бесстрашно ползла по его подставленному к травинке пальчику.

– Почему не придет?

Без Тима нет смысла оставаться в этом мире.

– Потому! – засмеялся мальчик и, подняв к небу руку с раскрытой ладонью, на которой сидела божья коровка, вскочил на ноги и побежал к полю.

– Божья коровка, полети на небо, там твои детки кушают котлетки! – донес до меня ветер слова детской считалочки.

– Почему «больше не придет»? – удивленно спросила я вслух, ни к кому не обращаясь. И, оглянувшись по сторонам, позвала: – Тим? Тим?

Не дождавшись ответа, я поднялась на ноги и направилась туда, где видела Тима в прошлый раз.

Я узнала это место по рассыпанным по зеленой траве ярким ягодам малины и присела в ожидании. Но сколько ни ждала, сколько ни звала, ко мне никто не пришел.

– Тим? – позвала я еще раз, разочарованно поднимаясь на ноги.

– Я не Тим... – вдруг тихо произнес чей-то голос.

И я проснулась.

Я не сразу открыла глаза, желая продлить чудесные мгновения счастья. Согретая теплом и ласками, я чувствовала себя полной сил и энергии. И впервые за четыре года проснулась с улыбкой на губах. Не открывая глаз, я перевернулась со спины на бок и протянула руку к Кириллу. Но пальцы, вместо живого тепла кожи Кирилла, коснулись шершавой прохлады скомканной простыни. Я резко открыла глаза и с недоумением посмотрела на пустое место рядом с собой. Может быть, приснилось? Но нет, кожа еще хранила прикосновения требовательных пальцев, а припухшие от поцелуев губы – малиновый вкус.