Анастасия Соловьева - Сейчас и больше никогда Страница 34

– Приезжает папа римский впервые в Париж. На вокзале на него налетает толпа газетчиков. Они наперебой выкрикивают вопросы: «Ваше отношение к парижским публичным домам?» Папа подумал: «Сказать что-нибудь положительное не позволяет сан, а высказаться отрицательно – потеряю аудиторию». И придумал оригинальный выход – сделал удивленное лицо и спросил: «А что, в Париже есть публичные дома?» Назавтра же все парижские газеты вышли с заголовком: «Первый вопрос папы римского на парижской земле: есть ли в Париже публичные дома?»…

– Они такие забавные! – прошептала Саша, обнимая Дмитрия.

Наяды уже спокойно, без всякого удивления наблюдали за ними.

– Кто «они»? – Дмитрий целовал ее тело.

– Маришка с Антошей, счастье мое. Тебе понравилось, как мы сходили в местный музей? Дима, ты должен знать: я безумно люблю тебя…

После утренней трапезы они все вместе, с Маришей и Антошей, посетили экспозицию, состоящую из собранных по русским губерниям икон, складней, крестов, домовой резьбы, расписных саней, прялок, кружев и народной одежды. Но даже среди музейной тишины Антоша с Маришей перебивали друг друга.

– Это вы продаете ореховую спальню? Да. А посмотреть можно, где она у вас? А вон, в углу… Так это же собачья конура?! Орех, выходи, я твою спальню продавать буду!..

– Желанный мой, ты счастье мое, – шептала Саша. – Я хочу, чтобы ты знал об этом…

Глава 12

«Весь скандал с коробкой от ксерокса, безусловно, крайне отрицательно сказался на настроениях избирателей, голосовавших в первом туре за Лебедя. Основная масса его избирателей одинаково отрицательно относилась как к коммунистам, так и к Ельцину. Уже самый факт вхождения Лебедя в команду Ельцина вызвал в их среде настороженность и неприятие, а уж участие его в аппаратном конфликте на стороне «национального аллергена» Чубайса вполне окончательно отвратило от него подавляющее большинство сторонников.

Александр Лебедь был бы наивным дурачком, если бы всерьез надеялся остаться в непосредственном окружении президента надолго и всерьез. Коммунисты здесь правы: верить Ельцину на слово категорически не рекомендуется. Достаточно вспомнить судьбу И. Заславского, А. Руцкого, Ю. Петрова, С. Станкевича, И. Силаева, Р. Хасбулатова, Г. Бурбулиса, Г. Попова и многих других, кто на том или ином этапе был нужен Ельцину для достижения какой-нибудь локальной цели и с кем он безжалостно расставался после того, как оная цель была достигнута…

Остались в прошлом «полеты фантазии» претендентов на трон, сразу забыты залихватские заявления о возможности или даже неизбежности победы в первом туре. Начался очередной спешно-судорожный подсчет «электоральных ориентации», прямые и косвенные переговоры с потенциальными союзниками, планирование публичных акций и непубличных спецопераций. А заодно – истошные вопли социологов о том, что изощренный «электорат» нагло обманывает опрашивающих, тщательно скрывая свои ориентации.

Но между тем множество социологических замеров показывает, что «электората» тех или иных политиков в общепринятом западном понимании в России почти нет. Предпочтения при голосовании в этом случае отдаются тому или иному кандидату либо по социальной инерции (что более характерно для Зюганова), либо, «на безрыбье», публичному имиджу, то есть тому, кого красивее и убедительнее предъявят СМИ (Ельцин, Лебедь). А в сегодняшней ситуации, когда (что свойственно всем кандидатам) политический символ и публичный имидж: явным образом противоречат друг другу, то или иное голосование (или неголосование) колеблющихся и «замороченных» избирателей становится воистину мало предсказуемо».

На этот раз Саша слушала очень внимательно. Но Корнеева держалась холодно: говорила скупо, ждала, пока спросят, сама не навязывалась с «бесценным опытом» своего попечительского совета.

Причину ее холодности Саша вычислила без труда. Корнеева рассчитывала обрести в журналистке искреннего, заинтересованного собеседника, от души стремящегося помочь российским школам. Она ждала вопросов, протестов, горячей полемики… да чего угодно, только не этих рассеянных кивков, а потом – и того лучше – внезапного исчезновения представителя прессы. Корнеева обиделась. И так сильно, что вообще не хотела бы продолжить разговор. К продолжению ее толкнула нужда: несмотря на серьезные коммерческие успехи попечительского совета, школа-гимназия № 14 «Интеллектуалы» по-прежнему нуждалась в финансовой помощи. Дойдя до щекотливого финансового момента, Корнеева несколько оживилась. Школе нужен спонсор! Почему бы не возродить прекрасные традиции российского меценатства?! Свою следующую статью Саша просто обязана посвятить этой проблеме. Если бы российские предприниматели хотя бы немного задумывались о будущем…

Тетки из администрации гимназии высказывались в этом смысле осторожнее. Все-таки неудобно, имея статус должностных лиц, так откровенно выпрашивать деньги. Подайте, кто сколько может!

– Город посильно финансирует нас, – улыбнулась казенной улыбкой директриса, – а в дальнейшем, когда дела в государстве немного наладятся…

Корнеева опять обиженно помалкивала. Теперь она, слава богу, обижалась не на Сашу, а на уходящую от проблемы директрису. Всю жизнь оглядывается на начальство, думала бы лучше о деле!

Директриса тем временем потихоньку свела разговор к выдающимся достижениям школы-гимназии. Все-то у них есть: и студия живописи, и бассейн, и корты, и лингафонные кабинеты. Но, делая акцент на результатах, она не стремилась раскрывать постороннему глазу способы их достижения. Саша понимала: руководство школы немного стесняется деятельности попечительского совета и, возможно даже, имеет в виду, что за небывалый коммерческий размах придется отвечать. До поры до времени к коммерческой деятельности в учебных заведениях относятся лояльно, а если такому лояльному отношению придет конец?

И должно быть, не одна Саша улавливала ход директрисиных мыслей. Чем дальше, тем мрачнее становилась Корнеева и тем сильнее хмурилась. Наконец, не выдержав гнусных фарисейских уловок, глава попечительского совета удалилась в учительскую – «приготовить чай для гостьи».

Чай – по новым правилам – здесь не заваривали. Просто разлили по керамическим кружкам кипяток, и каждый взял из жестяной коробочки ароматизированный чайный пакетик. Кто со вкусом земляники, кто – лимона, кто – мяты. Вкус «чайного» лимона смешался у Саши во рту со вкусом облитого шоколадом лимонного кекса. И потом, когда она вспоминала эту гимназию, ей всегда представлялись лимоны. Маленькие лимончики на легкой, шелковистой юбке директрисы, лимонно-желтая с кокетливым воротничком блузка заведующей учебной частью… И только Корнеева не подходила к этой по-летнему лимонной компании. Она была в глухом сарафане цвета хаки, в тяжелых темных ботинках, даже за чаем сидела с сосредоточенным выражением и продолжала настойчиво говорить о проблемах. А директриса была не прочь поболтать о столичных модах и о том, где отдыхают знаменитости. Она и сама бы прокатилась куда-нибудь с удовольствием: людей бы посмотрела, себя показала.