Бетани Тру - Помни об алиментах Страница 34

Но она изобразила свою самую обворожительную улыбку и произнесла предназначенным для интервью голосом:

– Я не говорила, что будет легко. Но это хорошая организация, и мы делаем важную работу. Посмотри, сколько девочек приходят к нам и рассказывают об изменивших их жизнь решениях, которые они приняли, потому что мы показали им, как это можно сделать.

А сколько женщин могут защитить себя в кампусах благодаря нашим урокам самообороны. И сколько девушек, которые раньше считали, что ничего не стоят, заканчивают учебу с отличием и выигрывают соревнования, потому что они стали более уверенными в себе.

Конечно, я знаю, что люди, проезжая мимо нашего ярко-розового фасада, смеются. И я знаю, что нужно время, чтобы нас стали воспринимать всерьез. Но у нас уже есть реальный прогресс, и мы сможем продолжать работать без денег Джей-Ди. – Только бы Шеннон сейчас не покинула ее. Может быть, Дилани и удастся все сделать, но она не сможет это сделать одна.

Шеннон с открытым ртом слушала страстную речь Дилани.

– Вы действительно верите в то, что мы делаем? – тихо произнесла она.

– Верю. И ты тоже должна верить в нас. И тогда мы сможем выжить, даже не имея набитой миллионами подушки, на которую можно упасть.

Шеннон кивнула.

– Я верю… просто… В общем, я немного беспокоюсь. Ведь мне нужно платить за колледж, и за квартиру, и…

– Шеннон, я обещаю тебе: мы сделаем эту работу.

– Я постараюсь побыстрее получить финансовые отчеты, – сказала Шеннон, поднимаясь со стула, и направилась к двери.

– Спасибо, – сказала Дилани, снимая трубку зазвонившего телефона. – «Зазеркалье», – вежливо ответила она звонившему.

У Лукаса екнуло сердце.

– Доброе утро, Дилани.

Его голос был теплым и успокаивающим, как кружка пряного сидра в холодный зимний день.

– Привет. Я не думала, что ты позвонишь.

– Я не собирался…

– Но?

Он должен был сказать ей правду. Что он думал о ней всю ночь. Что не мог перестать думать о ней. Ему хотелось сказать Дилани, что он мечтал услышать звук се голоса. Что он не переживет еще одну ночь, если ее не будет вето объятиях. Он мог бы сказать ей, что никакая другая женщина не заставляла его чувствовать то, что он чувствовал с ней. Ему хотелось сказать ей, что в первый раз в своей жизни он хочет сделать то, что правильно, а не просто то, что хорошо для него, Лукаса. Но это был Лукас Черч. А Лукаса Черча можно было назвать многими нелицеприятными словами, но он не собирался добавлять к этому списку слово «побежденный».

– Нам нужно кое о чем поговорить.

– По-моему, вчера вечером мы сказали друг другу все, что нужно было сказать. Кроме полного разрыва, нет никаких подходящих для нашей ситуации вариантов.

– Речь пойдет не о нас.

– О-о?

– Я хотел тебе кое-что сообщить.

– Это имеет отношение к разводу?

– Да.

– Тогда, думаю, тебе не следует этого делать. Видимо, это конфиденциальная информация?

– Нет. Я должен передать эту информацию Лоренсу. Просто я действую напрямик. – Но Лукас знал, что дело не в этом. В любом случае он бы рассказал об этом Дилани, потому что и так уже достаточно пренебрег этикой, защищая ее мужа; ради Дилани он был готов переступить черту.

Переступить черту.

Эта мысль лишила его дара речи. В этот момент Лукас осознал, что уже переступил черту. Не впервые он достаточно вольно обходился с этикой. Но на этот раз он от этого ничего не выигрывал. Хуже того, он мог потерять… все.

– Лукас?

– Да? – Лукас подумал, давно ли он молчит, потрясенный своим открытием.

– Что ты хотел сказать мне?

– Это касается намерений Джей-Ди относительно твоей организации.

– Думаю, у него нет никаких намерений… А что ты об этом знаешь?

– Мне ужасно неприятно говорить тебе это, Дилани, но Джей-Ди хочет заменить тебя на месте директора кем-то, кто будет работать непосредственно на него и «Дэниелз энтерпрайзиз». Он хочет, чтобы я связался с Лоренсом и составил план перевода.

– Разве законно то, что он собирается украсть мой клуб прямо у меня из-под носа?

– Юридически он принадлежит ему. За исключением нескольких внешних пожертвований деятельность организации финансируется практически исключительно «Дэниелз энтерпрайзиз».

– Но это плод моих усилий. Это я придумала концепцию и принесла ее в Юношескую лигу. Это я превратила одноразовое мероприятие в полноценную регулярную работу. За последние три года я сделала очень многое. Это я арендовала здание, красила стены, мыла полы; я звонила в нужные инстанции.

– А он за все это платил. По большей части. Как я уже сказал, остальные пожертвования незначительны в сравнении с тем, сколько денег давала «Дэниелз энтерпрайзиз».

– Тогда я выплачу ему его деньги. Все до цента.

– Все не так просто. Когда Джей-Ди вкладывал эти деньги, они считались благотворительным пожертвованием. Ты не можешь вернуть их ему. Тебе пришлось бы переделывать устав организации и…

– Как? – перебила его Дилани.

– Это очень сложно и требует сотрудничества всех заинтересованных сторон.

– А он не собирается сотрудничать, не так ли?

– Он непреклонен. Он хочет, чтобы «Дэниелз энтерпрайзиз» взяла контроль над клубом. Он не уступит.

– Почему?

– Он считает, что «Дэниелз энтерпрайзиз» должна сохранить твою организацию с благотворительными целями.

– Чушь! Существуют миллионы благотворительных организаций, в которые Джей-Ди может вкладывать деньги. Как минимум полдюжины таких он сам частично финансирует.

– Он настаивает на том, чтобы сохранить контроль именно над этой.

– Ну что ж, тогда, возможно, он использует это как средство для достижения своих целей, и если я просто откажусь от притязаний по разводу, тогда…

Лукас откашлялся.

– Я же говорю, Дилани, Джей-Ди непреклонен. Он хочет сохранить контроль, сколько бы ему это ни стоило.

– Он делает это, чтобы досадить мне.

Лукасу было невыносимо слышать боль в ее голосе. Он сжал в руке карандаш так крепко, что на коже остались рубцы.

– Я вложила в эту организацию все, что у меня было, так неужели теперь я отдам ее без боя? Ну уж нет!

– Ты ничего не можешь сделать. – Лукасу следовало быть рациональным. Но он ненавидел быть рациональным. Он же не его отец. Он не был холодным и безразличным. Но что он мог сделать? Страстное волнение только спровоцировало бы Дилани, а Джей-Ди был непоколебим в своих намерениях относительно ее организации.

– Ему наплевать на организацию. Ему наплевать на этих девочек и на то, что с ними будет. Единственный человек, о котором он заботится, – это он сам. Он гнусный, отвратительный монстр, и я не могу поверить, что у тебя хватает мужества представлять его. Но наверное, адвокат такой же, как его клиент.