Текила для девственницы (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна Страница 35

Только бы ей не было слишком больно… Вот из-за этого я ужасно переживаю!

…Присаживаюсь у кровати, обнимаю Нику за бёдра, смотрю на неё снизу вверх.

— Ты порезался, — шепчет она, прикасаясь к моему подбородку.

— Ерунда.

Трусь лицом о её ладонь, нахожу под пушистыми полами круглые коленки, глажу их, медленно веду ладони вверх. Потом тяну за пояс и развязываю узел. Когда распахиваю халат и стягиваю его с Ники, у меня обрывается дыхание. Ника улыбается и откидывается назад, на кровать, а я потрясённо шарю взглядом по её телу и понимаю, что в жизни не видел ничего более прекрасного. От этого волшебного зрелища у меня сейчас остановится сердце.

Какая же она красивая… С её молочно-белой кожей Ника похожа на фарфоровую статуэтку, моя рука, которая скользит по божественным изгибам, в мерцающих отблесках свечей кажется совсем тёмной.

Чувствую, как постепенно Ника расслабляется от неторопливых прикосновений. Спешить некуда, я совершил настоящее святотатство — отключил мобильник. Ника сделала то же самое, поэтому водопад бабулиных сообщений нас больше не потревожит. Теперь никто на свете не помешает нам узнать друг друга.

Изо всех сил давлю на тормоз, а это ужасно сложно. Моя добыча настолько восхитительна, что внутренности раздирает пульсирующим желанием — схватить, накинуться, налететь ураганом, растерзать.

Но нет, нельзя. Сейчас самое главное — не спешить.

Вероника

Устраиваемся поудобнее на нашем бескрайнем брачном ложе… Покрывало и облако розовых лепестков слетели на пол, постельное бельё пахнет свежестью, мои волосы разметались по подушке. Пальцы и губы Андрея исполняют изумительный танец на моём теле, исследуют каждый изгиб, невесомые прикосновения сплетаются в жаркий кокон, который вкрадчиво окутывает меня и полностью лишает воли.

Я то изумлённо распахиваю глаза, то зажмуриваюсь и не понимаю, что со мной делает мой загорелый бог… Это я? Я никогда ничего подобного не испытывала. Похоже, кроме виртуозных поцелуев в арсенале у Андрея есть ещё масса других приёмов, которые заставляют взмывать в небеса и тут же срываться вниз — в раскалённую бездну. Я уже не принадлежу себе и ничего не контролирую. Тело превратилось в музыкальный инструмент, отданный во власть умелому музыканту. А мне остаётся только вздыхать и выгибаться от неизведанного удовольствия…

Я забыла о смущении, комната заполнена нашим сорванным дыханием, а ласки становятся всё более смелыми и обжигающими… Ощущения накапливаются, распирающая тяжесть внизу живота становится невыносимой, каждая минута превращается в сладкую пытку. Ещё мгновение — и я сама буду умолять Андрея избавить меня от этого тягучего, как мёд, томления.

Когда он нависает надо мной, приподнимаюсь, чтобы дотянуться до его губ, и выдыхаю: «Милый… чудесный… любимый» И тут же понимаю, что в ответ на моё признание на меня надвигается нечто неотвратимое и каменное. От резкой боли, которая оказывается гораздо сильнее, чем я ожидала, начинаю метаться и пытаюсь оттолкнуть Андрея, но он только крепче сжимает меня в объятьях, ловит мой изумлённый вопль и шепчет прямо в губы:

— Прости, малышка, прости. Потерпи немного.

Теперь, когда наши тела соединились полностью, мы замираем. Андрей прижимается к моему лбу своим, его глаза кажутся чёрными в полумраке комнаты, он весь натянут, как струна. Я вдруг понимаю, что ему сейчас нелегко, ведь он балансирует на острой грани, боится сорваться. Сдерживает свою страсть, ведь безумное удовольствие для него — это новый виток боли для меня.



Постепенно боль утихает, и теперь меня накрывает солнечной лавиной любви и восторга. Я не могу произнести ни слова, потому что боюсь зареветь. Но ещё минута — и вот уже слёзы действительно бегут по щекам. Андрей целует мои мокрые щёки и снова шепчет слова утешения. Переживает, что причинил боль, не понимает, что я плачу от счастья. Сердце разрывается от любви, я уже мечтаю о том, чтобы мы с Андреем никогда не расставались, чтобы всегда были вместе. Я бы хотела прожить с ним всю жизнь…

Потом мы лежим, обнявшись, целуемся, разговариваем, тихо смеёмся. Это не менее интимно, чем когда мы были единым существом. Андрей меня поворачивает к себе спиной, теперь я чувствую его горячее дыхание на затылке… Мои глаза закрываются сами собой, сознание уплывает. Наш вечер был невероятным. Не сомневаюсь, что этот день я запомню на всю жизнь. Прежде, чем окончательно уснуть, я вдруг вспоминаю слова Сонечки о необычной магии отеля «Кастелло». С девушками тут случается нечто феерическое и необыкновенное. Надо только быть смелой и использовать свой шанс.

А ведь всё верно! Соня, как всегда, права…

Глава 17. Мечты о спонтанном сексе

Вероника

— Ты опоздала! — ругается Лера. — Мы ждём тебя уже полчаса.

— Мы же договаривались на два. Мультик в половине третьего, как раз успеем добраться.

Мишутка выбегает из комнаты и, как обычно, с воплем виснет на мне, а я его целую.

— Нет, мы договаривались, что ты приедешь пораньше! — упорствует Лера, а я только улыбаюсь в ответ. Сегодня я совершенно неуязвима для упрёков и наездов, меня окутывает невидимая дымка абсолютного счастья.

— Ника, привет!

Из комнаты появляется папа. Он тоже куда-то собирается, держит в руках пиджак, взгляд отстранённый. Мы с ним не виделись целую вечность и даже не созванивались. Он, вероятно, сильно занят, да и у меня жизнь завертелась.

Папа целует меня в щёку.

— Я так и не поблагодарила тебя за подарок. Лера мне его передала. Спасибо за карту.

— А, это… Пожалуйста, дочка. Я подумал, карта — это надёжнее, ты сама себе что-то купишь… Какую-нибудь косметику… В общем, лишним не будет, правда?

— Да, спасибо.

Я улыбаюсь. В тот момент, когда не обнаружила в пакете ожидаемого подарка — топазовых серёжек, я немного обиделась на отца. Но сегодня всё это не важно, я готова обнять весь мир и простить любую несправедливость. Потому что у меня есть Андрей, потому что мы занимались любовью, и я стала его женщиной.

— Давай помогу? — предлагаю папе, когда он возится у зеркала с галстуком. Ему очень идёт этот светло-серый костюм и тёмная рубашка.

— Я сама! — Лера чуть ли не отталкивает меня от папули и протягивает руки к галстуку. Собственница! Надо же, как ринулась, едва с ног не сбила. А не смешно ли ревновать отца к его собственной дочери?

Ладно. Отступаю в сторону и поворачиваюсь к Мишутке. У меня есть ещё один любимый мужчина — братик. Рассматриваю рисунок, который он только что мне принёс. Малыш нарисовал семью, и я там тоже есть! О-о-о, как это мило! Хотя бы ребёнок считает меня частью семьи. Три массивных фигуры с жизнерадостными лицами подписаны кривыми буквами — мама, папа, Ника. Рядом — гномик с круглыми глазами: Миша.

Я растрогана до слёз. Обнимаю Мишутку и целую в нос-пуговку.

— Чудесная картина. Можно, я заберу?

— Нет, нельзя. Хочу повесить над кроватью. Мама обещала вставить в рамку. Нравится?

— Очень!

— Я рисую всё лучше и лучше.

— Несомненно! — горячо поддерживаю братика.

— Спасибо, Лера, — благодарит отец свою четвёртую жену за безупречно завязанный галстук.

Мысленно уев мачеху за порядковый номер, тут же зацикливаюсь на том, сама-то я какая по счёту у Андрея? Соня заявила, что он однолюб, но тут же выяснилось, что она сильно заблуждается. Нет, не буду об этом думать, как-то не хочется. Понятно, что опыта моему божественному любовнику не занимать, если вспомнить, как умело он действовал этой ночью. Но когда Андрей решит жениться, я у него стану первой! Вот так!

Хм… Что-то, Вероничка, ты размечталась. Вроде, ни о какой женитьбе речи не шло…

— Всё, я должен бежать, до свидания, девочки. Михаил, держи краба.

Папа и брат делают в воздухе сложные манипуляции руками. У них особый ритуал, придуманный специально для них двоих: нужно стукнуться кулаками, зацепиться пальцами, хлопнуть по ладони, потрясти кистью… Так сразу и не запомнишь. А у нас с Мишуткой всё просто — обнимашки и поцелуйчики.