Замуж за криминального авторитета (СИ) - Джокер Ольга Страница 35

- Сними шмотье, ты на бомжиху в нём похожа, - произносит мужчина шепотом.

- Не тронь меня, - шиплю, ощущая как тело становится деревянным. – Если только мой муж найдет меня, клянусь, тебе не поздоровится.

Он не хочет слышать мои слова. Убирает волосы с плеч, касается шершавыми губами ключиц и шеи. Не знаю какой дьявол вселяется в меня, но я делаю резкий разворот на сто восемьдесят градусов и с силой бью его стаканом по голове. Слышится отчётливый звон, стеклянная посуда раскалывается на кусочки. Мужчина делает шаг назад, покачивается и летит вниз по деревянным ступеням.

Внутри меня всё коченеет от холода. Он живой? Я убила его? Что происходит? Судя по струйке крови, быстро стекающей по виску, я глубоко его ранила. На шум сбегаются несколько других мужчин. Бросают злобный взгляд в мою сторону, оттаскивают тело товарища в комнату и запирают меня на замок.

Шум в доме становится отчётливее, люди Цуканова суетятся, разговаривают на повышенных тонах и громко матерятся. Кажется, из-за меня. На любой посторонний звук действую остро и на нервах. Волнуюсь, что меня накажут за мой поступок, ведь они так просто не оставят это дело. Когда суета стихает, я с облегчением вздыхаю и забираюсь на кровать, свернувшись в клубок. Жутко хочется спать, ещё больше – оказаться в надежных руках мужа.

Живот пронизывает резкая острая боль. Опустив руку под платье, отодвигаю в сторону белье и провожу по промежности двумя пальцами. Едва не вскрикиваю от шока, когда достаю руку и вижу алеющие пятна крови…

Знаю, что это плохо. Это очень-очень плохо.

Пока за мной не вернулся Давид, принимаю решение лежать на кровати и не двигаться с места. Как только он спасёт меня, то обязательно что-нибудь сделает: отвезет в лучшую клинику города, заплатит любые деньги, только бы ребёнка спасли. С этими мыслями проживать часы становится чуточку легче, но ненамного.

ПС. Сори за пессимистичные главы. Скоро будет чуточку легче, обещаю!

Глава 42.

***

На чердаке я могу примерно ориентироваться по времени.

Здесь отчётливо видно заход солнца, он отсвечивает оранжевым сиянием по всей комнате, попадая сквозь железную решетку и грязное окно.

С тех пор как острая боль покидает меня, я ни разу не поднимаюсь с постели, даже тогда, когда мне приносят ужин в виде каши и жаренной рыбы. Мужчина не смотрит в мою сторону: просто ставит еду на стол и молча спускается вниз, будто меня здесь и нет. Каким-то шестым чувством я знаю, что меня не тронут и это дает силы не сойти с ума.

В следующий свой приход тот самый мужчина приносит мне ведро, чтобы было куда испражняться. Я смелею и прошу ещё бутылку воды, потому что меня мучает жажда. Он кивает, выходит из комнаты и приносит двухлитровую бутылку минералки спустя полчаса. Какие-никакие, но удобства…

Когда на небо выкатывается полный месяц, освещая своим сиянием чердак, движения в доме утихают. По голосам я могу примерно определить сколько человек находится на первом этаже. По моим подсчетам их трое. Изначально было не меньше пяти, но остальные куда-то подевались. Да и зачем больше, если втроем они с легкостью могут справиться с беременной обессиленной женщиной. Не сбегу я сейчас… Из-за крови не смогу. Мне остается только ждать Давида.

Мужчины постоянно о чем-то спорят, разговаривают на повышенных тонах и, кажется, пьют алкоголь.

Силы почти покидают меня: глаза слипаются, повороты на кровати даются мне с огромным трудом. Нужно поспать хотя бы немного, но едва я закрываю глаза и слышу посторонний скрип, как липкий холод плотными щупальцами окутывает моё тело.

- Они тебя не тронут… Не тронут, спи, - шепчу самой себе.

Глубокой ночью мне удается крепко уснуть. Несмотря на то, что сон тревожный, тягучий и наполненный моими слезами, он придаёт мне немного сил.

Из-за громкого шума в доме резко открываю глаза, слышу выстрел. Это точно он, я могу в этом поклясться, да только никак не соображу: он прозвучал в реальности или это приснилось мне?

Следом за первым звучит второй, словно в подтверждение того, что это по-настоящему. Сажусь на кровати, обнимаю руками колени и мелко дрожу. В доме происходит настоящая перестрелка – слышится ругань, крики и топот ног. Мне отчаянно хочется верить, что это пришли за мной, но находясь в этом доме почти сутки, кажется, я разучилась верить в чудеса. Есть вероятность того, что одичалые мужчины, которые охраняли меня, перебрали водки и решили перестрелять друг друга.

Почти не дышу, когда слышу у чердачной лестницы тяжелые шаги. Сердце громко колотится в грудной клетке, спина покрывается холодным потом, когда ко мне приближаются.

- Твою мать!

Звучит глухой удар о навесной замок и голос, интонации которого я знаю наизусть. Это Давид! Точно он! Шаги удаляются прочь, а я моментально вскакиваю с места и бросаюсь к двери, несмотря на тянущую боль внизу живота. Он не может так просто уйти! Не может! Я должна дать ему понять, что нахожусь на чердаке.

- Давид! Давид, я здесь! – с силой молочу кулаками по двери.

Замолкаю, прислушиваюсь к воцарившейся тишине в доме, чувствую, как шевелятся волосы на затылке. Вдруг мне померещилось? Что если на самом деле это был не он?

Не могу сдержать отчаянный вопль из груди, рвущийся наружу. Опираюсь спиной о деревянную дверь, плачу, кричу, зову его по имени…

Шаги возобновляются. Слышу, как вставляют ключ в дверной замок, проворачивают его три раза. Отхожу от двери и встаю напротив. Через секунду в дверном проёме показывается высокая фигура Давида и сердце щемит с новой силой.

- Это ты… - всхлипываю, вытираю ладонью слёзы.

Из-за них нечётко видно мужа, но главное, что я его чувствую. Сильные руки обнимают меня за плечи и слегка притягивают к себе. Мысли и слова, которые я хотела сказать ему, мешаются в запахе: родном, надежном, настоящем.

Целую его в грудь. Один раз, другой… Хочу всего зацеловать, да только сейчас не время и не место. Обессиленно опускаю ладони на широкие плечи, глажу тугие мышцы сквозь ткань футболки...

- У меня кровь идёт, Давид, - шепчу ему.

Она и вправду идёт, я это чувствую. Стекает по ногам, пачкает из без того грязное платье.

- И живот болит. Сильно.

- Сейчас отвезу тебя в больницу, потерпи. Ладно?

Киваю в тот момент, когда муж подхватывает меня на руки словно пушинку. Он осторожно спускается по крутой лестнице, чтобы меня не уронить и несет на выход. Прочь из этого проклятого дома. Я специально зажмуриваю глаза, чтобы не видеть того, что здесь происходило, но в ноздри плотно вбивается запах крови и алкоголя. Люди моего мужа всех здесь убили.

- Стой! – вскрикиваю, когда мы оказываемся на улице. – Там осталась Лора, жена Цуканова! Мы должны забрать и её тоже.

- Мы всё проверили, Кать. Не было её там.

Я продолжаю настаивать на своем. Муж опускает меня на заднее сиденье автомобиля, просит лежать и игнорирует мои мольбы.

- Давид, пожалуйста! Вдруг она ещё жива?

Юсупов отходит от автомобиля и отдает распоряжения своим ребятам. Шанс на то, что она жива небольшой, но есть. И сейчас мне так хочется чуда для Лоры. Я своего дождалась…

- Лежи, не вставай, - просит Давид, опускаясь на переднее сиденье рядом с водителем. – Парни постараются найти Лору, а зачем сожгут к чёртовой матери этот дом.

Я удовлетворенно прикрываю глаза и чувствую, как схватывает живот. Кровотечение по-прежнему не прекращается, хотя я молюсь всем богам на свете, чтобы помиловали нашего с Давидом ребёнка. Он крошечный, похож на рисовое зёрнышко и он должен жить...

- Как ты? – спрашивает муж, поворачиваясь ко мне на трассе.

Водитель прибавляет скорости, едет на максимум, возможно, в этот момент нарушая всевозможные правила дорожного движения.

- Не знаю, Давид. Мне больно, - слёзы непрерывно катятся по лицу. – Прости, что сразу не рассказала тебе о Женьке.

- Забудь сейчас, Катя, - слегка усмехается Давид.