Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (СИ) - Лесневская Вероника Страница 35

— Адам, ты не можешь больше быть моим папочкой, — звучит безапелляционно и хлестко, как пощечина.

Ого, меня еще никто никогда не бросал.

От неожиданности бью по тормозам и морщусь от оглушающего сигнала мимо пролетающей машины. Осознаю, что она чуть в мой спорткар не въехала, но вовремя успела пойти на обгон. Идеальный красный зад чудом избежал столкновения. Удивительно, но впервые за все время «вместе» мне плевать на «ляльку».

Какая разница, что будет с тачкой, если меня тут, между прочим, малая бросает. Без объяснения причин.

— Почему это? — выпаливаю резко. Восстанавливаю скорость, чтобы не нарушать общий поток, и продолжаю движение, внимательнее глядя на дорогу. Не хватало еще разбиться в прямом эфире с ребенком.

Кошусь на смарт часы, которые ношу специально, чтобы быть на связи с Васеной и отвечать незамедлительно. Независимо от того, где я и чем занимаюсь.

Впрочем, мой привычный уклад жизни изменился. Вместо клубов — клиники. Главным развлечением стали разговоры с пацанкой. Она знает, что может звонить мне круглосуточно, и делает это при любом удобном случае, но… тайком от мамы.

С Агатой мы виделись четко два раза — на «заборе материала» у моих потенциальных детей для очередных тестов ДНК. Чертовка, как и обещала, продолжает помогать мне искать сына, но следит, чтобы я ничего не вытворил у мамочек из списка, по-прежнему опасается меня.

Однако я теперь использую нашу сделку как повод для редких встреч. Выигрываю время, ведь ни под каким другим предлогом Агата видеть меня не желает. И близко не подпускает к Максу и Ксюше. О них узнаю только из конспиративных бесед с Васькой.

— После обеда меня выписывают, — сообщает пацанка хорошую новость, но у самой почему-то голос грустный.

— Отлично, — засекаю время и по глупости думаю о том, чтобы встретить малышку. Пока не вспоминаю об Агате. Сколько пренебрежения и ненависти в ее черных глазах. Никогда бы не подумал, что она способна на такие эмоции. Мне будет сложно с ней…

Радость от того, что Васена поправилась, быстро сменяется непривычной горечью в горле. Единственная нить, связывающая меня с чертятами, оборвется сегодня. В запасе останется лишь поездка к пятой мамочке, которую мы с Агатой запланировали в конце недели. Последняя встреча, и до нее я должен все решить.

Пока что я поставил ситуацию на паузу. До тех пор, пока не получу результаты ДНК. И буду точно уверен…

— Васена, я перезвоню тебе чуть позже, ладно? — аккуратно говорю малышке, а она тут же отключается. Обиделась.

Вздохнув, паркуюсь возле автосервиса и достаю планшет, лихорадочно проверяя почту. Это уже стало ритуалом — каждый день начинается с поиска новых писем из клиники. Вот и сейчас я пристально всматриваюсь в список входящих.

Заношу палец над дисплеем, на секунду застываю, словно боюсь узнать свою судьбу. Принять ее будет еще труднее.

Но все же открываю сообщение, разворачиваю документ на весь экран — и едва не разбиваю планшет, желая превратить его в кучку стекла и металла. Будто именно он виноват во всем.

— Да уж, хрень, — ругаюсь сдавленно, отбрасываю гаджет на соседнее сиденье, а сам бью по рулю безжалостно и следом сжимаю его до хруста в костяшках. — Но закономерная хрень. На что я только рассчитывал?

Завышенные ожидания разбились о суровую реальность вдребезги. Чуда не случилось. Только зря взбудоражил себя и на лишние ненужные действия силы потратил.

— Так, еще раз, — успокоившись, тянусь за планшетом.

Пробегаю взглядом страницы с логотипом независимой лаборатории, останавливаюсь на подписи доктора. И диагнозе. Да, я все верно понял с первого раза, несмотря на злость и нервы.

Признаться, лучше бы я получил результаты тестов ДНК, образцы для которых передал в эту же клинику. На всех детей. Но нет, рано. Они еще не готовы. Я ошибся, отреагировав на логотип.

На самом деле, мне прислали очередное подтверждение моей мужской несостоятельности. Быстро же справились! Будто спешили меня носом в грязь ткнуть.

Жалею, что на адреналине в тот день, после «чая» у Лоры, я сразу рванул в клинику. И «образцы» передал в лабораторию, и заодно решил сам провериться еще раз. У другого врача, при иных условиях, после курса лечения. Да и времени с момента болезни прошло достаточно.

Чем черт не шутит? Но в моем случае у него отвратительное чувство юмора.

Без вариантов. Бесплодный.

Вот на хрена уточнял? Почти же смирился с приговором! А теперь вернулось то самое гадкое чувство, как в роковой день первой постановки диагноза.

Что же, судьба не дала мне шанса. И остается единственный путь — найти родного наследника. Или провести всю жизнь в одиночестве.

— Время, Адам, — после стука в окно доносится хриплый голос. — Загоняй машину. У меня нет желания долго торчать здесь.

— Я и не рассчитывал, что ты лично приедешь, Тимур, — удивленно вскидываю бровь и трогаюсь с места, осторожно маневрируя между другими автомобилями на ремонте. Пристраиваю спорткар аккуратно, не желая повторять отчаянный маневр, как у Береснева.

Покидаю водительское кресло, а Тимур подзывает подчиненных. Те реагируют на молчаливый жест босса — и тут же материализуются рядом.

— Я не уверен в работниках, — грубо бросает прямо при них. — И вообще понятия не имею, что здесь творится без меня. Все подыхает при полном моем попустительстве, — произносит равнодушно. — Лучше бы ты к Бересневу обратился, как я советовал, — он искренен как обычно.

— Ладно тебе, Тимур, опыт и профессионализм не пропьешь, — подшучиваю я, но этот камень не реагирует. Наверное, зря я темы пьянства невольно коснулся. Судя по помятому внешнему виду, он наверняка топит личное горе в алкоголе. — Я подумал и решил, что со старым другом хочу встретиться, — фамильярно его по плечу хлопаю. Взбодрить пытаюсь или разозлить. Неважно. Главное — вернуть прежнего Тимура.

Но он стоит, как скала, и ни одним мускулом лица не ведет. Смотрит на меня стеклянным, отрешенным взглядом. Ощущение, что он не здесь. Впрочем, так и есть. Тимур уже несколько лет безвылазно погружен в себя. Опустошен внутри и внешне сильно изменился. Бороду отпустил, стал похожим на старика.

— Ты и Береснева успел довести, — бесстрастным тоном выдает он. Не спрашивает, а утверждает. Потому что знает меня и видит насквозь. Спустя столько времени по-прежнему безошибочно распознает мою ложь.

— Не сошлись характерами, — слабо защищаюсь я, но под зорким взором Тимура выкручиваться бессмысленно.

— Ясно. Значит, нахамил, — холодно припечатывает меня. — Он принципиальный. Если заартачится, то никакими деньгами его расположение не вернешь, — предупреждает заранее.

Я и сам догадался — это у них семейное. С молоком матери и по крови отца передается из поколения в поколение. Недаром же Агата так упорно от денег отказывалась. Для бабы это в принципе странно, несвойственно. Но она другая. Неправильная.

Воспользовавшись перерывом в беседе, Тимур отходит к ближайшей машине и упирается в капот бедрами. Полностью игнорирует тот факт, что авто чужое. Да и всем своим видом демонстрирует безучастность и апатию.

— Хреново выглядишь, — обеспокоенно произношу. Заодно получаю повод тему сменить. Говорить о Бересневых не горю желанием — слишком сложно все у меня складывается с этой семейкой.

— Да как-то плевать, — отмахивается. Хмурит брови, увеличивая количество морщин на лбу, и устало массирует переносицу, явно страдая от головной боли.

— Слушай, после смерти твоей жены прошло уже несколько лет, — не выдержав, бью его в самое больное место.

По моим расчетам, Тимур должен проявить хоть какую-то реакцию. Но он чеканит, как робот:

— Три года… восемь месяцев… два дня… и…

— Так, стоп, — встряхнуть его хочется, чтобы не смел ради женщины убивать себя. — Жизнь продолжается…

— Да какая это жизнь, Адам? — перебивает меня гневно. Хоть какой-то отклик мне пробудить в нем удается, пусть даже негативный. Уже что-то. Значит, не все потеряно, а в глубине отвесной скалы теплится огонек. — Весь смысл исчез вместе с ней. Ни жены, ни детей. Ради кого дальше тащить это все, — обводит рукой помещение. — Бабло я в могилу с собой не унесу, а передать некому.